String Quartets, Op. 41
Камерно-инструментальная музыка привлекала внимание Роберта Шумана всегда. Еще в юности, в родном городе Цвиккау, он нередко бывал в доме друга семьи – врача Эрнста Августа Каруса (именно он познакомил Шумана с Фридрихом Виком). Будучи музыкантом-любителем, доктор Карус устраивал в своем доме квартетные вечера – и это помогло Шуману полюбить струнный квартет. Эту область музыки он в течение всей жизни воспринимал как некий «эталон» композиторского мастерства, нечто в высшей степени серьезное. Он презрительно отзывался о тех сочинениях современников для струнного квартета, которые казались ему недостаточно глубокими – например, квартетом Рейсигера: «Квартет, который надо слушать при ярком сиянии свечей, в окружении хорошеньких женщин», – так охарактеризовал Шуман это сочинение, созданное «для развлечения дилетантов». Столь легкомысленной музыке Шуман противопоставлял квартеты Людвига ван Бетховена, при слушании которых, по его словам, «запирают дверь и наслаждаются, упиваясь каждым тактом в отдельности». Именно бетховенские квартеты он считал высшим достижением в этой области, хотя и признавал достоинства творений Франца Шуберта и Феликса Мендельсона-Бартольди. По словам Шумана, в квартетах Бетховена «таятся сокровища, о которых мир едва подозревает».
Учитывая такое почтительное и даже благоговейное отношении Роберта Шумана к этой области камерно-инструментальной музыки, не вызывает удивления тот факт, что его собственное квартетное наследие невелико, а к созданию своего первого квартетного опуса, оставшегося единственным, композитор шел довольно долго. В течение нескольких лет появлялись эскизы, но эти замыслы так и не были реализованы – правда, в 1838 г. в одном из писем композитора упоминается о струнном квартете, который «осчастливил его», но Шуман подчеркивает, что это «всего лишь опыт». Позже в письме к супруге он упоминает о работе над струнными квартетами, но жалуется, что не может их завершить, ссылаясь на отсутствие времени, однако это объяснение выглядит сомнительным – ведь в то время родились и «Новеллетты», и «Детские сцены», и «Крейслериана», и «Юморески», и «Венский карнавал». Очевидно, результаты труда разочаровывали Шумана, он осознавал, что пока не может создать произведение, способное стать вровень с бетховенскими квартетами, столь глубоко чтимыми им.
Но вот, наконец, в 1842 г. Роберт Шуман наконец «взял высоту», к которой так долго не решался подступиться – создал Op. 41, содержащий три струнных квартета. Новые творения Шумана высоко оценили многие музыканты, в частности, Мендельсон, да и сам композитор был удовлетворен и причислил квартеты к лучшим своим сочинениям. С композитором и его современниками трудно не согласиться: сочинения производят впечатление выверенности и отточенности каждой детали, но это не мешает поэтической взволнованности каждого квартета. Сходство между тремя произведениями этого опуса особенно ярко проявляется в первых частях – во всех трех первых частях царит светлая атмосфера, играющая всеми оттенками радости, от мягкого света до восторженных порывов. Во многом первые части квартетов перекликаются с элегически-светлыми страницами вокальных циклов «Любовь и жизнь женщины» и «Любовь поэта».
Есть в квартетах и другие общие черты – например, обилие тематического материала, но темы при этом связаны друг с другом, причем интонационные связи присутствуют не только внутри каждой части, но и между частями в пределах цикла. Весьма велика роль полифонических приемов, в частности, имитационного изложения. И всё же в целом каждый квартетный цикл отличается от двух других, обладая своим неповторимым обликом и особым очарованием.
В Квартете № 1 ля минор за кантиленной и элегичной первой частью следует скерцо, контрастирующее ей по образному строю: на смену светлой лирике приходит нечто таинственное, причудливое и в то же время исключительно изящное и даже галантное. В последующем Adagio широкая кантилена исполнена страстного и глубокого чувства, гармония очень богата, а музыкальная ткань насыщена полифоническими элементами. Не менее сложное полифоническое «действо» разворачивается в энергичной заключительной части – Presto.
В Квартете № 2 фа мажор медленная часть следует за первой и контрастирует ей не только темпом, но и обликом тематизма: текучей мелодии противопоставляются относительно короткие фразы. По характеру вторая часть напоминает лирическое ариозо, полифония присутствует, но заметной роли не играет. Тема меняется до неузнаваемости в череде коротких вариаций. Беспокойное скерцо с сумрачным оттенком перекликается с третьей частью Симфонии № 5 Бетховена. Финал напоминает легкий танец в духе польки.
Квартет № 3 ля мажор наиболее ярок по тематизму. Вторая часть, заменяющая скерцо, представляет собой тему с вариациями, раскрывающими целую гамму чувств – от робкой мольбы до мужественной решимости. Лирическая третья часть – Adagio – звучит очень благородно и несколько мрачно. Ей контрастирует эффектный, праздничный финал.
Камерно-инструментальное творчество Шумана →
