Overture on Hebrew Themes, Op. 34
Увертюра на еврейские темы для кларнета, двух скрипок, альта, виолончели и фортепиано до минор (1919)
«Музыку создает народ, а мы, композиторы, ее только аранжируем», – под этими словами Михаила Ивановича Глинки могли бы подписаться многие творцы музыки. Претворение фольклорного начала в композиторском творчестве может идти разными путями – создание мелодий, напоминающих народные песни и наигрыши, претворение отдельных характерных черт той или иной музыкальной традиции или цитирование подлинных фольклорных образцов. Сергей Сергеевич Прокофьев последнему варианту предпочтения не отдавал и даже заявлял неоднократно, что предпочитает собственный тематический материал – и все же фольклорные мелодии в некоторых его произведениях встречаются, например, в «Русской увертюре», в опере «Повесть о настоящем человеке». Не замыкаясь в пределах русской музыкальной традиции, композитор обращался к фольклору других народов: к украинскому в опере «Семен Котко», к казахскому в неоконченной опере «Хан Бузай». Обратился Сергей Сергеевич и к еврейской народной музыке.
В 1918 г. кларнетист Семен Беллисон создал в Петербурге еврейский секстет «Зимро» (в переводе с иврита это слово означает «пение»). С одним из его участников – виолончелистом Иосифом Чернявским – Сергей Сергеевич был знаком. В 1919 г. этот ансамбль отправился в США, где в то время находился Прокофьев. Чернявский попросил его создать пьесу для «Зимро» и даже показал несколько еврейских народных мелодий. Композитор не был настроен выполнять эту просьбу (как уже говорилось, сочинять на народные темы он не любил), но с предложенными мелодиями ознакомился. Некоторые из них показались композитору «дряблыми», но другие ему понравились, и на их основе Прокофьев создал Увертюру на еврейские темы. Инструментальный состав соответствовал секстету «Зимро»: струнный квартет, кларнет и фортепиано.
Прокофьев избрал для увертюры две жанрово-лирические темы. Какие образы могло воплотить их развитие? Хронологически Увертюра примыкает к опере «Любовь к трем апельсинам», и некоторое сходство в образном строе между этими произведениями усмотреть можно – в обоих сочинениях присутствует стихия юмора. Но если в «Любви к трем апельсинам» композитор издевается над оперными штампами, то в Увертюре нет пародийности, здесь царит атмосфера доброго смеха.
Увертюра на еврейские темы интересна как единственное произведение Прокофьева, в котором народно-жанровая стихия господствует безраздельно, и национальный колорит передан очень метко. Не исключено, что знакомство с еврейским фольклором не ограничивалось мелодиями, предложенными Чернявским: в Екатеринославской губернии, где прошло детство Прокофьева, он вполне мог слышать «клезморим» – исполнителей традиционной музыки восточноевропейских евреев.
Еврейские темы разработаны Прокофьевым в форме сонатного allegro. Главная партия представляет собой шер – умеренно быстрый танец, который обычно танцевали на свадьбах. Со свадебными традициями связана и побочная партия – это лирическая песня «Будьте здоровы», которую невеста пела, прощаясь с отцом и матерью. В процессе развития главной партии от нее остается только основное тематическое «ядро», из которого вновь «вырастает» тема, но это не единственный прием развития – например, в разработке появляется ее обращенное проведение, а в коде на основе ее элементов возникает комическая «скороговорка», остроумно воспроизводящая особенности еврейской разговорной речи. Теме сопутствуют октавные ходы с акцентом на последней доле такта, напоминающие характерные возгласы, которыми часто сопровождаются еврейские танцы.
Очень колоритна инструментовка Увертюры. Главная роль принадлежит кларнету – непременному участнику еврейских народных ансамблей, в частности, тех, которые играли на свадьбах. В фортепианной партии композитор избегает виртуозности, но его «ударное» звучание напоминает цимбалы.
Увертюра на еврейские темы прямо-таки «вылилась из-под пера»: по признанию Прокофьева, на ее сочинение ушло всего полтора дня, и еще неделя – на инструментовку. Поначалу композитор воспринимал ее как нечто незначительное, созданное «между делом» и даже не хотел присваивать опус, но успех сочинения побудил его изменить мнение. Увертюру в равной степени тепло приняла нью-йоркская публика в 1920 г. и московская в 1923 г. В Нью-Йорке Увертюру исполнил ансамбль «Зимро» при участии самого Прокофьева, в Москве – Квартет имени Бетховена, кларнетист Сергей Васильевич Розанов и пианист Константин Николаевич Игумнов. В 1934 г. Прокофьев создал оркестровую версию сочинения (определенную роль сыграло появление в 1930 г. грампластинки с записью оркестровой версии, создатель которой остался неизвестным). И всё же большей популярностью пользуется именно первый – ансамблевый вариант, в нем жанровые черты произведения выступают более рельефно.
