Интервью с пианистом Николаем Петровым
Сегодня народному артисту России, профессору Московской консерватории, знаменитому пианисту Николаю Арнольдовичу ПЕТРОВУ исполняется 65 лет. Но музыкант не считает эту цифру круглой датой, «настоящим» юбилеем. Тем более что сегодня же состоится событие, гораздо более важное для Петрова, чем собственный день рождения – откроется IX фестиваль «Кремль музыкальный», художественным руководителем которого он неизменно является.
– Фестиваль «Кремль музыкальный» всегда проходит в середине апреля. Он начинается либо в день вашего рождения, либо сразу после него. Почему вы проводите фестиваль именно в эти дни?
– Это случайное совпадение. Как-то начали делать его в апреле, с тех пор так и осталось. Тут нет никакого секрета и никакой изюминки. И вообще как-то так получается, что последние лет восемь в свой день рождения я нахожусь на сцене.
– Да, 60-летие вы праздновали в Большом зале Консерватории. А как будете отмечать нынешний юбилей?
– Никак не буду отмечать. Это не такой уж юбилей… Может быть, это какая-то веха, какой-то очередной временной порог, но не более того. И, честно говоря, я особенно к этому событию не готовился. Может быть, посидим с друзьями, но никаких суперприемов на 100–200 человек я устраивать не собираюсь.
– У вас много друзей?
– Нет, их немного. И я не буду их сейчас называть, они сами об этом прекрасно знают. Мои друзья, если так можно сказать, «фильтровались» в тяжелые моменты моей жизни.
– Был ли в вашей жизни какой-то поворотный момент, когда вы поняли, что по-настоящему начали дружить с музыкой?
– Мне кажется, что это произошло еще в бельевой корзинке на руках у бабушки.
– Однако вас довольно долгое время заставляли заниматься на фортепиано. Вы как-то говорили, что хорошо помните ремни, висевшие в комнате бабушки…
– Да, помню. Потому что я очень любил обычные мальчишеские развлечения. И продолжаю их любить сейчас, в преклонном возрасте.
– На сколько лет вы сегодня себя ощущаете?
– Вы знаете, пока я себя не ощущаю человеком старым. Но все равно надо уже больше думать о здоровье. Разговоры о выпивках, ресторанах, картах и девочках, которые были раньше, сейчас сменили разговоры о самочувствии, лекарствах, новых методиках лечения… В общем, все немножко, как говорят в народе, «устаканивается».
– Ваша надежность на концертных выступлениях известна всем вашим поклонникам. Насколько важна для вас надежность в семье?
– Собственно, единственное, что у меня есть, – это семья. Она небольшая, всего три человека. Это я, моя любимая жена и любимая дочка. Еще в нашей семье живут четыре любимых кота. Вот и вся наша, как говорят евреи, мишпуха. Поэтому мы должны беречь друг друга и относиться с повышенным вниманием.
– На что стоит обратить внимание тем, кто придет на фестиваль «Кремль музыкальный»? С какими новыми музыкантами познакомится публика?
– Каждый год у нас на «Кремле музыкальном» играют новые музыканты. Их состав из года в год меняется, потому что мы стараемся представить публике новые имена. В этом году я пригласил для участия в фестивале Израильский государственный камерный оркестр, а на закрытии фестиваля – уже в третий раз – будет играть оркестр Орбеляна с югославским дирижером Суржичем. Также в рамках фестиваля пройдет вечер аутентичной музыки – с клавесином, виолой да гамба, контртенором. Будет исполнена очень красивая музыка, которая, как я думаю, замечательно прозвучит в Кремле. В фестивале примут участие лауреаты последнего конкурса Чайковского – Мирослав Култышев и Никита Борисоглебский. Выступит и китайский молодой музыкант Ван Дзю, который не прошел на второй тур конкурса Чайковского, но очень меня заинтересовал – мне показалось, что он очень перспективный и талантливый молодой музыкант. Состоится и джазовый концерт, на котором выступят приглашенные мною известные музыканты: замечательный скрипач Флорин Никулеску, прекрасный гитарист Бирели Лагрен и трио Даниила Крамера. Уже во второй раз я в рамках фестиваля «Кремль музыкальный» устраиваю джазовый концерт – это особенно приятно делать, поскольку в Кремле джаз звучит чудесно.
– Знаю, что вы давно увлекаетесь джазом, но редко его исполняете…
– Одно дело – любить джаз. И совсем другое – профессионально его исполнять. Я считаю, что мне не пристало заниматься любительщиной на сцене. Один разговор, когда в компании, в каком-то джазовом клубе сыграть пару блюзиков под рюмочку, другой – выходить на сцену и делать то, что другие люди сделают заведомо лучше, чем я. Джазом нужно заниматься столь же серьезно, как и классической музыкой. Но я достаточно часто включал в свой репертуар сочинения, написанные в джазовом стиле – в частности, я очень пропагандировал творчество чрезвычайно талантливого композитора Николая Капустина. Я играл и его сонату, и прелюдии, этюды и трио – много его играл. За эту работу я, как говорится, «отвечаю».
– А каково ваше отношение к современной популярной музыке?
– К попсе отношусь с омерзением и ненавистью. А эстрады сейчас практически нет – она исчезла, к сожалению. Но, может быть, наступит момент, когда она возродится.
– Насколько вы лояльны к другим «приметам современности»? Как относитесь, например, к многочисленным техническим новинкам?
– Я очень люблю всякие новые вещи – особенно, если они электрические или механические. И вообще, где-то года до 80-го я находился на гребне технического прогресса. Но сейчас очень сильно отстал. И, к моему великому стыду, мне так и не удалось освоить компьютер, поэтому в этом отношении мне помогает великий профессионал – моя дочь, которая с компьютером абсолютно на «ты» и владеет им блистательно.
– Довольно сильные изменения происходят и в современной российской культуре. Вот лишь некоторые из них: грядущая реформа образования в творческих вузах и уже состоявшаяся, на мой взгляд, деградация публики на концертах «звездных» академических музыкантов...
– Не дай Бог, если будущая реформа затронет консерваторию. Все-таки уж что-что, а система музыкального образования у нас отработана и проверена многими десятилетиями. И я считаю, что идеи Фурсенко по отношению к творческим вузам чрезвычайно порочны. Может случиться так, как всегда у нас происходит – сначала рубят, а потом смотрят, что осталось. Что касается плохо подготовленной, «гламурной» публики, собирающейся на концертах известных музыкантов... Знаете, я вообще не переношу гламур как таковой. И если серьезный классический музыкант заигрывает с этой гламурной братией, мне, честно говоря, становится противно. И как-то горько. Я очень люблю свою публику, которую зарабатывал десятилетиями – около 50 лет, все то время, что я нахожусь на концертной эстраде. И мне бы очень не хотелось, чтобы на мои концерты люди приходили лишь затем, чтобы сидеть на три ряда впереди какого-нибудь важного господина. Хочется, чтобы люди все-таки приходили на мои концерты слушать музыку – и только для этого.
Надежда Багдасарян, newizv.ru
