Vier ernste Gesänge, Op. 121
Вокальный цикл для баса с фортепиано (1896)
История создания
4 строгих напева — одно из последних сочинений Иоганнеса Брамса: они завершены 7 мая 1896 года, к 63-летию композитора, которому оставалось жить менее 11 месяцев. Произведение рождено размышлениями о близкой смерти — и своей, и самого близкого человека, Клары Шуман, рядом с которой Брамс прожил более 40 лет. Ей было 77, она тяжело болела и, с трудом написав Брамсу несколько поздравительных слов, умерла две недели спустя. Брамс с друзьями три дня поминали Клару музыкой Шумана и Брамса; на третий день впервые прозвучали 4 строгих напева. Хотя они посвящены художнику Максу Клингеру, иллюстрировавшему произведения Брамса, композитор писал двум пережившим мать детям четы Шуманов, Марии и Евгении, посылая им ноты: «Несмотря на отказ от старого доброго обычая писать в подобном случае в начале ваши имена, эти Напевы все же предназначены собственно вам... Всякий раз, когда вы будете играть эти Напевы, рассматривайте их как приношение памяти вашей любимой матери».
В качестве текста Брамс использовал отрывки из Библии. №1 и 2 заимствованы из Книги Екклесиаста — одной из книг Ветхого Завета, утверждающих, что все в жизни человеческой суета сует. В №1 человек уподобляется животному, «потому что участь сынов человеческих и участь животных — участь одна; как те умирают, так умирают и эти...». В №2 проповедник видит вокруг себя лишь «всякие угнетения, какие делаются под солнцем», «поэтому блаженны мертвые, которые давно умерли, а блаженнее всех тот, кто еще не существовал». В №3 (Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова) смерть предстает двуликой: «О, смерть! как горько воспоминание о тебе для человека, который спокойно живет в своих владениях. ..» и «О, смерть! отраден твой приговор для человека, нуждающегося и изнемогающего в силах...» И лишь №4, основанный на новозаветном первом послании к Коринфянам апостола Павла, несет утешение, провозглашая силу любви: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий... А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше».
Брамс слышал 4 строгих напева в тембре баса. «Было бы смешно отдавать их какой-нибудь девушке или тенору», — писал он издателю. В качестве сопровождения указано фортепиано, однако композитор думал и о более масштабной, оркестровой редакции: в венском Обществе любителей музыки хранится нотный лист с оркестровыми набросками.
Музыка
4 строгих напева — глубочайшее философское произведение, не имеющее аналогий среди вокальных циклов, скорее приближающееся к жанру сольной кантаты. Ему присущ эпический склад, немало общего с первым крупным достижением композитора — Немецким реквиемом, написанным за 30 лет до того. Музыкальный язык типичен для Брамса: традиции протестантского хорала, традиции Баха сплавлены с романтическими выразительными средствами; в вокальной партии сочетаются речитативные и приподнятые декламационные обороты; их дополняет скупое фортепианное сопровождение.
№1, «Ибо подобен любой человек скоту», строится на сопоставлении медленного и быстрого разделов, однако они звучат одинаково сурово, мрачно и безысходно. Контрасты отличают №3, «О, смерть, о, смерть». Первая тема, горестной смерти, печально никнущая, совпадающая с начальным оборотом хорала «Мой Иисус» (Брамс использовал ее в 1-й части Четвертой симфонии), преображается в тему отрадной смерти — мажорную, устремленную вверх, несущую надежду, хотя и окрашенную горечью.
А. Кенигсберг
