Brandenburgische Konzert No. 4 (G-dur), BWV 1049
Четвертый Бранденбургский концерт (G-dur) известен одновременно и как четвертый скрипичный концерт Баха. Концертирующая группа отличается исключительной нежностью тембров: скрипка (principale) и две флейты (старинные продольные, называвшиеся тогда «а bec», что у французов значит «с клювом», то есть наконечником, — или «нежными флейтами»). Камерность звучания, однако, сочетается здесь с концертным блеском, нарядностью фактуры, с масштабностью композиции и тематического развития, прежде всего в первой, особенно светлой и торжественной части.
Концертирующая скрипка ведет свою линию широкими аккордовыми волнами. В середине формы наступает обычно ритмическое оживление, мелодия у principale расцветает резвым и изящным узором струящихся фигураций. Партия скрипача-солиста технически очень трудна. Ткань почти все время полифонически насыщена, изящно очерченный, но энергично собранный контур темы то целостно возникает в ней, то дробится в оживленной мотивной игре инструментальных голосов. Форма рондо с «разработочными» эпизодами образует типичный для баховских концертов симметрический модуляционный план: G-dur — D-dur — G-dur — a-moll — C-dur — G-dur — D-dur — G-dur.
Средняя, контрастная часть цикла — Andante e-moll — род элегической пасторали в отвечающем этому жанру гомофонном складе. Долгие парения на вздыхающих интонациях у флейт и скрипок чередуются с глубокими спадами линии напева. Гармония, спокойная и светлая, с некоторым модуляционным оживлением в середине, подчеркнутый басовою фигурой степенный танцевальный ритм, строгий, пластически-выразительный рисунок, развернутый в очень широком диапазоне (h—d3), почти сценичная зримость образа напоминают тематическую сферу генделевского Pensieroso.
Финал концерта (Presto, G-dur) — пятиголосная фуга в свободной форме, но несколько рационалистичной манере, не лишенная контрапунктических жесткостей (такт 225!) и оживленная частыми интермедиями в soli. Характерная черта концертирующей скрипичной партии в Presto — богатое развитие таящихся в ней скрытых голосов, с блестящей, динамически-фигурационной «игрой» мнимыми органными пунктами (середина формы).
К. Розеншильд
