В Большом театре Женевы поставили оперу Мусоргского
Режиссура и концепция
Режиссура Каликсто Биейто — это калейдоскоп экспрессивного эпатажа и актуальной околокультурной повестки. С одной стороны, режиссёр демонстрирует знакомство с советско-российскими реалиями вроде телевизионной трансляции балета «Лебединое озеро» в трудные и траурные дни или украшений советских городских пространств программными панно на темы строительства коммунизма в стиле соцреализма (сценография Ребекки Рингст, также оформляющей спектакль Саймона Макбёрни на Зальцбургском Пасхальном фестивале 2025).
С другой стороны, взрослый, казалось бы, постановщик пытается эпатировать публику решениями, которые без особых оговорок попадают в категорию подростково-пубертатной шкодливости. К этой части «искромётных откровений» К. Биейто можно отнести и превращение стрельца Кузьки в скотоподобного юродивого, который поедает некую субстанцию из черепа мёртвого генералиссимуса, труп которого выкатывают на сцене в гробу статисты в форме гвардейцев кремлёвского полка.
И выбор чернокожей певицы на роль раскольницы Марфы тоже из этой же попытки соригинальничать, и пляска живота под знаменитую песенку того же Кузьки «Ох, мне невмоготу, ох, вот, вот совсем припешил…», и газовая атака на стрельцов после царского помилования, и ковёр «Барыня» вместо фелони у Досифея, и собственноручное удушение Шакловитым в ванной Ивана Хованского, который до этого в кабинете Голицина ломает через колено сине-звёздные флажки Евросоюза, — всё подпадает под категорию маргинального эпатажа.
От режиссёра, не имеющего не только профильного, но и вообще хоть какого-то приличного образования, трудно иного ожидать. По всей видимости, его именно потому и приглашают, что это самый непотребный товар на рынке режиссёрских услуг. Так иногда неопытные гурманы путают благородную плесень французского рокфора с запахами иного порядка.
Если же обозначить все мотивы, так или иначе затронутые в спектакле К. Биейто, то получится едва ли не исчерпывающий список клише, связанных в сознании западноевропейского обывателя с Россией, как то:
— медведь (это понятно: куда же без медведя),
— милитаризм (камуфляжная эстетика),
— латентный гомосексуализм (отношения Марфы и Сусанны),
— баня (в виде ванны, в которую в одежде погружается Хованский),
— водка (распитие менделеевского напитка — неизбежный элемент любого квази-российского нарратива; интересно, что, например, таблица Менделеева никогда не принимает участия в разговорах о России, а вот водка — присутствует практически всегда),
— балет (демонстрация танца маленьких лебедей из «Лебединого озера» П. И. Чайковского),
— скачки на лафетах (гроб на колёсиках с телом Сталина),
— подавление личности (тюремное насилие),
— убийство как способ решения проблем (фраза «Нет человека — нет проблемы» возникает эпиграфом на занавесе; сюда же относится не только убийство Ивана Хованского Шакловитым, но и убийство Андрея Хованского афро-Марфой; в оригинале они принимают участие в коллективном самосожжении старообрядцев),
— дикарская сентиментальность (Иван Хованский после бесконтактного унижения немки Эммы неожиданно с брезгливостью отпускает её),
— отцы и дети (отношения Ивана и Андрея Хованских),
— ковры как элемент советского мещанства (ковёр использован вместо фелони Досифея),
— иконопочитание (народ с иконами),
— чинопочитание,
— юродство (Кузька),
— скотство,
— идиотство,
— пивные животы,
— метро (в вагоне метро гибнут отравленные газом стрельцы),
— Гагарин-космос (на роскошной имитации типового советского мозаичного панно),
— застой,
— русские хакеры (компьютерные надписи на русском о взломе некой системы),
— телевизионная пропаганда (образ Подьячего-журналиста),
— сексуальное насилие (линия Андрея и Эммы),
— суицидальное мировосприятие (призыв к самосожжению)
— нас обидели (Хованские, Досифей),
— мы обидели (Хованские, Шакловитый),
— гори всё синим пламенем.
Единственной экстраординарной деталью, не вписывающейся в этот легкоусвояемый суповой набор для людей, любящих обобщения и не способных к анализу, является чернокожая афро-Марфа. Как говорила Матрёна в знаменитой пьесе А. Н. Островского «Женитьба Бальзаминова» (1861), «уж это, вот режь ты меня сейчас на части, ни за что не пойму, к чему приписать…»
Заканчивается спектакль тем, что выживший после всех потрясений народ в лице замечательного хора Большого театра Женевы толкает вглубь сцены вагон с мёртвыми стрельцами…
Нельзя сказать, что в спектакле нет интересных находок, но их критически мало для полноценной интерпретации. Мозаичность предложенных режиссёром решений можно при желании оправдать фрагментарностью самой партитуры Мусоргского, но не очень понятно, зачем это делать, если удельный вес трюковой глупости выходит за рамки оправданного и допустимого. Несмотря на то, что визуально женевский спектакль по опере «Хованщина» в целом любопытен, в отличие от мюнхенского «Бориса Годунова» того же К. Биейто (2013) концептуально он явно не сложился. Магистральная идея постановщика не просматривается, а лоскутное содержание мизансцен не коррелирует с художественной мощью партитуры, исполненной, между тем, эталонно.
Музыкальное исполнение
Под управлением маэстро Алехо Переса оркестр Женевской оперы показал великолепное владение материалом. Всё было собрано, отрепетировано, динамический баланс и чувство стиля — феноменальные. Оркестр переливался в лирических номерах партитуры, погружал в медитативную звуковую вязь в сценах, посвящённых преодолению страха смерти, наполнял зал Большого театра Женевы яркой инструментальной мощью в экспрессивных фрагментах. И всё это, не обременяя и не заглушая певцов. Особенно выразительной была работа медных и деревянных духовых инструментов.
Выступления солистов
В исполнении Дмитрия Ульянова образ Ивана Хованского обретает внутреннюю мощь и психо-натуралистическую многогранность. Перед нами предстаёт не спятивший властолюбивый фанатик-милитарист, но заложник собственного статуса и неосторожной самоуверенности. Трагизм И. Хованского не в том, что он хочет власти, а в том, что он искренне не сомневается в своём праве на неё. Он уверен, что власть в России положена ему по сословной принадлежности к знатному роду и на основании прошлых военных заслуг перед отечеством. Коллизия в том, что действительно ни одного возражения этим установкам главного героя «Хованщины» ни найти, ни придумать не получается. Иван Хованский по-своему прав, но он проигрывает. И русский бас Дм. Ульянов показывает, как и почему это происходит.
Вокальными красками в сочетании с убедительностью актёрских приёмов Ульянов разворачивает панораму невыносимого характера своего героя, его неуправляемости и социального одиночества. Снисходительная жалость И. Хованского к Эмме выглядит брезгливой сентиментальностью, а паясничание в сложнейшем диалоге с Голицыным неожиданно выливается в звериную агрессию. Певец создаёт исчерпывающий образ человека, обречённого на гибель собственным неумением договариваться и учитывать интересы своих союзников. Глубокая и страшно актуальная работа.
Партия Фёдора Шакловитого в исполнении Владислава Сулимского уже заняла своё место в истории современного оперного театра как самодостаточный вокально-драматический шедевр. Певец не только показывает нам эластичную, этически беспринципную личность, готовую собственными руками душить любого, кто мешает реализации её планов, но и человека, одухотворённого несбыточным благополучием своей страны. Он раб государственного величия и враг амбициозности военно-политических элит, это государство разрушающих. Шакловитый Сулимского предстаёт человеком криминального подвига во имя великой идеи, и более мощного исполнения этой партии, признаться, я не встречал.
Странным двойником Шакловитого, выступающего по другую сторону баррикад, является Василий Голицын, и в блистательном вокальном прочтении Дмитрия Головнина мы видим фигуру беспомощного реформатора, не способного нести груз кровавой ответственности за свои убеждения.
Несмотря на идиотический «ковровый наряд», образ духовного лидера старообрядцев предстаёт в исполнении Тараса Штонды в слиянии величественной харизмы, строгого вокала и актёрского мастерства. Перед нами бесстрастный религиозный пастырь, живущий в ином социально-этическом измерении. Исключительное прочтение, настоящий исполнительский протест носителя серьёзной исполнительской школы против режиссёрской поверхностности.
Арнольд Рутковский превратил партию князя Андрея Хованского в иллюстрацию внутренней неустроенности молодого человека, угнетённого славой своего великого отца. Эта зависимость последующих поколений от цепких объятий предков стала важной краской в общем понимании сложной композиции образов оперы Мусоргского, её содержательной глубины и вневременной актуальности. Этот образ, пожалуй, ценнейшая находка режиссёрской концепции.
Ярко и дерзко выступила в небольшой партии Эммы Екатерина Баканова, а Лиенна Кинча прекрасно исполнила партию Сусанны. Иронично и качественно прозвучали в эпизодических партиях Владимир Казаков (1-й стрелец), Марк Курманбаев (2-й стрелец), Игорь Гнидий (Варсанофьев), Реми Гарин (Стрешнев). Запоминающимся образом припадочного шута-юродивого стало прочтение партии Кузьки немецким тенором Эмануэлем Томленовичем.
Центральной женской партией «Хованщины» является образ Марфы, но выступление в этой роли Рэйхан Брайс-Дэвис стало главной трагикомической занозой спектакля. Возможно, аллюзия на героиню фильма «Призрак» А. Цуккера (1990) Оду Мэй Браун в исполнении Вупи Голдберг была программной «фигой в кармане» режиссёра, его насмешкой над серьёзностью и этого образа, и всего сюжета. Как бы то ни было, голосовой диапазон у певицы впечатляющий, тембр красивый, однако масштабность актёрской работы всё ещё перевешивала собственно вокальное прочтение. Как бы то ни было, образ получился, хоть и не совсем из этой оперы.
Заключение
Постановка «Хованщины» в Женевской опере стала провокационным театральным событием, которое, несмотря на идеальное музыкальное исполнение, оставило впечатление безграмотного разбазаривания драгоценных ресурсов в угоду удручающей поверхностности в освещении проблем, связанных с российской историей и культурой, не говоря уже о полном непонимании глубины философско-художественного исследования этих проблем в партитуре М. П. Мусоргского.
Фото с сайта театра
