Когда я увидел, что перед началом этого концерта в зале Большого фестивального дома раздают беруши (!), я осознал: теперь я видел всё. Ну это как если бы перед входом на художественную выставку посетителям раздавали повязки на глаза. На всякий случай я поинтересовался, насколько будет громко. Милая девушка, грозно следящая за тем, чтобы никто из посетителей громкого фестивального таинства и носу своего не показывал из-под обязательных в связи с COVID-19 «ватно-марлевых намордников», ответила, что будет не больше 120 децибел (напомню всем, у кого по физике в школе было «3», 120 дБ – это болевой порог, от которого голова разлетается на части, как арбуз, упавший с 20-го этажа).
Программа концерта «The Big Three» состояла из трёх произведений, созданных в период c 1971 по 1981 г. и знаменующих собой освобождение звуков му(зыки) от «корсета тональности», возврат к истокам культа ритма и вообще ко всему фольклорно-ритуальному как подлинно исконному. А именно:
«Тутугури VI» Вольфганга Рима (1971) для шести ударных инструментов по мотивам одного стихотворения Антонена Арто. Тутугури – это ритуал, описанный в книге А. Арто «Тараумара». Тараумара – это индейское племя, историей которого А. Арто, перенесший в детстве менингит и страдавший разными психическими заболеваниями, увлёкся после того, как увидел в Париже на колониальной выставке балийский танец (связь между Индонезией и Северной Америкой тут не важна совершенно). Во время изучения жизни этого племени А. Арто, оказавший существенное влияние на голову Сальвадора Дали и глаза Луиса Бунюэля, пил разные напитки, экспериментировал с героином, - словом, изучал и погружался, вливался и влиял. Шум, на который вдохновило творчество А. Арто композитора В. Рима, имитирует ритуальные громыхания как раз этого индейского племени, для которого «солнце никогда не приходит без луны». Это было действительно интересно. Ну как минимум не бесило (в отличие от оркестровых произведений композитора). Если бы перед началом концерта раздавали не беруши, а опиаты или хотя бы каннабиноиды, эффект был бы не в пример фееричнее.
Вторым номером программы шли «Плеяды» Янниса Ксенакиса (1979). Ксенакис – математик, богом которого является Случайность. Иначе говоря, как Бог на душу положит. Так и творит. Такое и вытворяет. Вольно. Шумно. Гамно (ударение расставить – по вкусу или как получится). Музыканты бегают от одного ксилофона к другому барабану и обратно, двигаются чётко и слажено, как в балете, в котором кордебалет производит шум не гипсовыми вкладками в пуанты, а бетонными гирями, привязанными к рукам и ногам одновременно. Ощущения – выше допустимых.
Третьим большим номером стал «Грохот» («Drumming») американского примитивиста Стива Райха. О, это было прекрасно.
Собственно, я что хочу сказать? Блестящая самоотдача ансамбля «The Percussive Planet» («Долбящая планета») под руководством Мартина Грубиндера с высочайшим профессионализмом представила выдающиеся образцы примитивизма. Деградация, декаданс, «театр жестокости», энтропия, — как хотите, но это всегда соскальзывание в никуда. Развитие – это всегда усложнение. Если композитор этого не понимает, наверное, не стоит его называть композитором. Во всяком случае, в обществе, в котором слушают Моцарта, Бетховена, Малера или Шостаковича. Доведённый до абсурда бетховенский принцип «творчество – это свобода» в представленных произведениях перешёл в свою оксюморонидальную противоположность – «свобода – это творчество».
Вы спрашиваете, что это за бред и откуда он взялся? Почему этой примитивной чепухе уделяется не только место в фестивальной программе, но и в музыковедческих работах, написанных изумительно убедительным красивым языком, рассказывающим сказки о том, как «магический дух ритуального ритма освобождает энергетические пласты непостижимого разумом звука»? На вопрос этот как раз блестяще отвечает в своей книге «Тараумара» эпохально значимый актёр и наркоман-супранатуралист с непростой судьбой – Антонен Арто:
«А зачем все это? Ради танца, ради ритуала затерянного племени индейцев, которые уже сами не знают, кто они, откуда они пришли, и когда их спрашивают, отвечают сказками, связь с которыми и тайну которых они потеряли».
Вот и нынешние эстетствующие идиоты от культуры напоминают это потерявшее себя племя индейцев, морочащих головы спонсоров сказками, в которые верят так же, как дикие люди верили в силу своих заклинаний. Живут, правда, нынешние дикари-себя-не-помнящие подольше тех индейцев. И не исключено, что живут в абсолютной уверенности, что их благополучие напрямую связано с тем идиотизмом, который они за чужой счёт насаждают.
P.S. Кстати, берушами я так и не воспользовался. Это было не больно.
Фото: SF / Marco Borrelli
