Молодёжное «Crescendo» покорило Париж
Фестиваль «Crescendo», задуманный и воплощенный продюсером Давидом Смелянским и пианистом Денисом Мацуевым, кочует по России: временно прописывался в Москве, Петербурге, Екатеринбурге. Уникальную подвижность поначалу ему гарантировало участие когорты коллег и друзей организаторов. Для них это прекрасный повод встретиться, ведь многие живут и работают за границей, в разных странах. Принцип человеческой привязанности — все-таки уникальный двигатель прогресса. Теперь «Crescendo», чей расширенный состав готов к любым музыкальным озарениям, становится космополитом и открывает мир. Кто теперь не открывает? — спросите вы. Но дело в том, что «Crescendo» использует некий культурный шифр, завещанный потомкам отважным авантюристом Сергеем Дягилевым. В 1907-м, сто лет назад, Сергей Павлович произнес докучающему корреспонденту: «...пропагандирую русское искусство во Франции и могу уверенно сказать, что французы сильно им заинтересовались и пленились». Русские исторические концерты, устроенные им в Париже, повергли слушателей в восторженный шок.
Возрожденческий талант Дягилева имел редчайшее свойство: открывать то, что на протяжении времен не теряет своей притягательности, обретает надысторический контекст. Дягилевскую схему мир взял на вооружение, а тогда, вначале, ее автор восстановил историческую справедливость: не только французы поняли, что искусство России соразмерно огромности самой страны.
К дягилевской идее решили подступиться авторы «Crescendo», представляя Парижу молодых российских музыкантов, и тем самым, конечно, отметить вековой юбилей вечеров. Как и сто лет назад, концертов было пять. Первые три — в «Champs-Elysees» на улице Монтень, рядом с Елисейскими Полями и набережной Сены. По соседству — сплошь достопримечательности: дом, в котором жила Марлен Дитрих, роскошные и самые известные дома мировой моды, тоннель у моста д’Альма, где погибла принцесса Диана. Выступать в «Champs-Elysees» — честь особая: подмостки помнят танец Павловой и Нижинского, сцена намолена Шаляпиным и актерами Художественного театра, а Таиров показывал здесь свою «Федру». Успех в этом театре гарантирует будущее. Устроители «Crescendo» — люди не наивные. Понимали, что, посвящая фестиваль эпохальному событию, не имели права рисковать. Как притоки двух рек слились в мощное русло две силы: оркестр Санкт-Петербургской филармонии под управлением Юрия Темирканова и молодые солисты «Crescendo». «Так вернее!» — любимая дягилевская фраза в решении сложных художественных комбинаций. Уже самим фактом своего визита в Париж легендарный маэстро и его оркестр подтвердили принадлежность «Crescendo» к событиям значительным.
Чайковский — наше все!
Двухтысячный зал, забитый до отказа, не мог вместить всех желающих. У нас при таком стечении народа выставили бы отряды секьюрити, а там театральные служащие вполне справлялись без стражей порядка. Французы оказались жадными до впечатлений, но многим приходилось оставаться под теплым моросящим парижским дождиком на улице.
Три вечера взяли под монографический цикл Чайковского, в котором звучали мировые шедевры — последние симфонии, Первый фортепианный и Скрипичный концерты, «Вариации на тему рококо» и увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта». Темиркановский оркестр свой путь к Чайковскому проторил уже давно, его исполнение — эталон высокого мастерства. Так, как подает Чайковского Темирканов, парящий над залом и танцующий руками, под силу только отмеченному с композитором родством и общими корнями маэстро. Ведомый оркестр играет так же естественно, как дышит. Темирканов чувствует Чайковского на каком-то клеточном уровне. В собрании сочинений, пусть и неполном, прослеживалась смысловая связь от открывшего фестиваль Первого фортепианного концерта до «Патетической» симфонии, а отдаленный мир композитора проецировался на день сегодняшний, как будто автор заведомо обращался не к современникам, а к слушателям ХХI столетия.
В Первом солировал Денис Мацуев, который исполнял концерт сотни раз, для него эта музыка более чем знакома — она и ему родная, отчего он свободен в трактовке, безупречен в технике, играет масштабно, с победительной силой штурмует финал, собирая воедино всю энергию и страсть. Кульминацией цикла стала Шестая симфония, «Патетическая», по сути — реквием. Тема расставания с земным миром обычно подталкивает интерпретаторов то к сентиментальной чувственности, то к хаосу безысходности. Но только не Темирканова. Он словно читает послание друга, в котором нельзя пропустить ни одной детали и, проводя по водам оркестра все мелодии и темы, без брожений темпов и гипертрофированного надрыва, добивается погружения в трагические бездны раздумий о вечной недостижимости полноты бытия. Но без пафоса и назидательности, взамен них — по-человечески понятная пронзительная скорбь.
Скрипач Вадим Репин, впервые влившийся в «Crescendo», солируя в Скрипичном концерте, явил красоту кантилены, россыпь бисерных пассажей, музыкантскую тонкость и вел равноправный диалог с оркестром. Публика это оценила, вызвав музыканта на поклоны шесть раз.
Труба Сергея Накарякова — давнего крещендовца с выразительной внешностью князя Мышкина — выводила такие тонкости мелкой техники в «Вариациях на тему рококо», что «оживала» вся вычурность и иллюзорность рококо — с кринолинами, утонченными диалогами, капризными играми, галантными пикировками и пассажами. Молодой музыкант, чье искусство уже знакомо миру, настойчиво доказывает сольную полноценность трубы, которая в данном случае подменила привычную партию виолончели.
Парижские слушатели внимали русской музыке как завороженные, и только один раз группка непосвященных зааплодировала между частями симфонии — зал волной ропота осудил недисциплинированных неофитов, которых, впрочем, можно было понять.
Нарастание
Подкрепленные отнюдь не формальным успехом молодые музыканты дали два самостоятельных концерта: первый — в одном из значительных концертных залов Парижа — Гаво, который, кстати, в нынешнем году тоже столетний юбиляр. Прозвучали камерные произведения в исполнении инструменталистов и вокалистов — каждый был волен в выборе репертуара, играл свою любимую музыку. На следующий день те же и примкнувшее к ним трио юных из Фонда «Новые имена» выступали в Посольстве России. Открывали русской классикой — Рахманиновым и Чайковским — прибывшие из Лондона пианистка Катя Апекишева и скрипач Борис Бровцын. Катя еще и грациозно исполнила темпераментные «Аргентинские танцы» Гинастеры. Для своего выступления гобоист Алексей Огринчук выбрал опус Бриттена. И, как всегда, его игру в постоянном сопровождении пианистки Лидии Бизьяк отличала феноменальная виртуозность и умение извлекать из своего инструмента и пастельное пиано, и кружевные переливы mezzo voce.
Катя Мечетина исполняла произведения «самого русского композитора» Рахманинова, мир которого, как представляется, открыт ей и ею принят (чуть больше года назад на бельгийской фирме «Fuga Libera» вышел ее первый сольный диск с произведениями Рахманинова). Известным ариям из Верди и Пуччини, как и романсу Рахманинова «Здесь хорошо», обладательница красивого сопрано Динара Алиева своими актерскими комментариями придала милую наивность. Зато Михаил Казаков все отдал на откуп тембру своего богатого и могучего баса, не «размениваясь» на позы, жесты и мимику. Спел свои фирменные арии — Гремина из «Евгения Онегина» Чайковского и Кутузова из прокофьевской «Войны и мира». Денис Мацуев, не обзаведясь амбициями солиста, выступил в роли аккомпаниатора. Граф Муржа (скрипка) ликовал в «Фантазии» на темы «Кармен» Бизе-Ваксмана. Но все страсти были перекрыты дуэтом Дениса Мацуева (фортепиано) и Борислава Струлева (виолончель), продемонстрировавшими полную «смычку» классической музыки с шоу, причем элементы второго сильно перевешивали. Эпатаж и кокетство виолончелиста, менее уместные в классике, пришлись в пору Фантазиям на тему музыки Дунаевского для фильма «Цирк», когда арт-директор фестиваля уступил место за роялем автору попурри Сергею Дрезнину. Но crescendo Мацуев никому не отдал, исполнив под занавес Венгерскую рапсодию № 2 Листа, поразив воображение слушателей джазовым прочтением финала. Ну а яростный — по нарастанию — темп и бешеную виртуозность передать словами невозможно. От скорости мелькания пальцев пианиста замирало дыхание зала.
Товарищество на вере
По-русски широкий прием в честь 100-летия дягилевских музыкальных сезонов и окончания «Crescendo» собрал в российском посольстве в Париже культурную и деловую элиту Европы. Среди дам, фланирующих в шикарных нарядах, блестящих антикварными украшениями, и их кавалеров, деловых и светских, шли заинтересованные беседы о будущем «Crescendo». Все сияли улыбками и счастьем. И нет-нет, да задавали руководителю Российского театрального агентства, генеральному продюсеру состоявшегося праздника Давиду Смелянскому вопрос о будущем «Crescendo». Удалось выяснить, что следующая остановка крещендовского десанта на выбранном кочевом пути — Калининград, то ли конец российской географии, то ли преддверие Европы. Похоже, «Crescendo» намерено расширять свой классический формат. Впрочем, и раньше фестиваль смело раздвигал строгие рамки: в программу включали и выступления Пермского балета, и поэтические и джазовые вечера, и выставку актуальных картин петербургских художников. Говорят, в ближайшие годы планируется добавить кино и театр. Во всяком случае, задуманному — город российской провинции, Гала в Москве и столицах мира — не изменят! Залог того — дружество, товарищество команды исполнителей, сроднившихся и благодаря общему прошлому — музыкальному детству и юности, и собственно музыкантским идеалам, сформированным русской музыкальной культурой и исполнительской школой. Если бы вы слышали, как радостно тусуются и веселятся молодые музыканты после концертов, не ведают скуки, общаясь друг с другом, то для сомнений в том, что сказано, не осталось бы никаких шансов.
Елена Федоренко
