На главном торжестве в честь 80-летия выдающейся певицы
Идея проведения на главной музыкальной сцене страны – в Большом театре России – ежегодного гала-концерта с участием мировых оперных звезд под названием «Оперный бал» принадлежит самой Елене Образцовой. Однако принять участие ей довелось лишь в первом, прошедшем осенью 2014 года. Земной путь певицы неожиданно оборвался в начале 2015-го, но остался Благотворительный фонд ее имени, остались ее именные международные конкурсы, и остался ее Оперный бал. В этом году он состоялся 4 ноября и был посвящен 80-летию примадонны. Генеральным продюсером нынешнего гала-концерта выступила генеральный директор Благотворительного фонда Елены Образцовой Наталья Игнатенко.
Еще с начала прошлого сезона – сезона 2018/2019 – все события, которые проходили под эгидой Фонда Елены Образцовой, были посвящены нынешнему знаковому юбилею, но Оперный бал – 2019, состоявшийся через пять лет после первого события подобного рода, несомненно, в их череде стал главным. Он впечатляюще подвел итог деятельности Фонда на благородном и чрезвычайно важном пути сохранения памяти и наследия певицы, слава которой в свое время перешагнула границы народов, стран и континентов. Почти пять лет без Елены Образцовой в вихре музыкальных событий Москвы пролетели как один сплошной миг, но наша память о ней ни на миг не ослабевала. А то, что история сохранила для нас в бесценных артефактах – записях певицы и кинодокументалистике, – послужит путеводным компасом еще не одному поколению почитателей оперного искусства.
Опера – одно из величайших слагаемых духовно-нравственной культуры человечества, и на Оперном балу нынешнего года ее «коллективный базис» составили Государственная академическая хоровая капелла имени А.А. Юрлова (художественный руководитель и главный дирижер – Геннадий Дмитряк) и Государственный академический Большой симфонический оркестр имени П.И. Чайковского (художественный руководитель и главный дирижер – Владимир Федосеев). Место за дирижерским пультом разделили между собой Александр Соловьёв и Дмитрий Корчак, а режиссером вечера стал Сергей Широков, заключивший концертное действо в оболочку помпезной роскоши, как раз и подобающей настоящему балу, и это было сделано классически строго, академично, со вкусом.
В гала-программе приняли участие артисты миманса Большого театра России, а также драматические актеры Дмитрий Назаров и Вера Бабичева, которые в диалогах-интермедиях воскрешали яркие моменты жизни и творчества певицы, и в оперно-музыкальную ткань вечера эти информационно-биографические вставки были вплетены вполне органично. Что же касается музыки, прозвучавшей в этот вечер, то в ней можно выделить пять блоков, и первый блок – голос самой Елены Образцовой, звучавший в записи. В начале большого гала-концерта в двух отделениях был романс Графини из «Пиковой дамы» Чайковского, а ближе к финалу – экспериментальный номер, сцена Шарлотты и Вертера из оперы Массне «Вертер». Запись была скомбинирована с живым звучанием тенора Владимира Дмитрука, исполнившего партию Вертера. Всё было обставлено довольно занимательно, даже, можно сказать, искусно, но от самóй этой затеи изначально веяло очевидной искусственностью.
Второй блок – оркестровая и оркестрово-хоровая музыка, и в нём прозвучали полонез из «Бориса Годунова» Мусоргского, фрагмент сцены триумфа (со знаменитым маршем) из «Аиды» Верди, вальс из музыкальных иллюстраций Свиридова к повести Пушкина «Метель», антракт к четвертому акту «Кармен» Бизе, интермеццо из «Сельской чести» Масканьи и финальный хор «Славься!» из «Жизни за царя» Глинки. Сюда можно отнести и инструментальную версию арии Каварадосси из «Тоски» Пуччини: сольная партия в ней была поручена трубе, соло на которой исполнил Владислав Лаврик. Сей блок де-факто выполнял роль музыкальной субстанции, связующей вокальные номера. Всё в нём было на хорошем, достойном уровне, и этого при его характеристике вполне достаточно, ведь главной приманкой Оперного бала стали, конечно же, сольный вокал и певцы. Так что на очереди – третий блок, и это музыка русских композиторов.
Первой в нём оказалась сцена Марины Мнишек и Самозванца из «Бориса Годунова» Мусоргского, в которой очень невнятно, безо всякого драйва, без сочности «драматической кантилены» показала себя меццо-сопрано Екатерина Семенчук. При этом позиционируемая принадлежность ее голоса к меццо-сопрано в очередной раз заставила в этом усомниться – вокальная фактура была явно сопрановая, да еще с неровностями и ухабами! Зато приятно удивил драматический тенор Михаил Пирогов, впервые вышедший на Историческую сцену Большого театра, однако не спасовавший перед ней, а предъявивший прекрасную форму и тонкое, вдумчивое постижение «психологически лукавого» образа. В русском репертуаре царила и выдающаяся меццо-сопрано Ольга Бородина. Глубокой и тонкой драматической чувственностью певице удалось захватить слух в ариозо Любаши «Господь тебя осудит» из «Царской невесты» Римского-Корсакова. А отчаянная, мятежная безграничность и величие русской души проступили в части «Земля моя златая!» из поэмы Свиридова «Отчалившая Русь» (партия фортепиано – Георгий Хачикян, партия арфы – Александр Болдачёв).
Русский вокальный блок оказался совсем небольшим, а чуть бóльшим по сравнению с ним предстал четвертый блок – барочно-белькантовый. И первый же ожидаемый фурор в нём произвела роскошнейшая мастерица барокко, сопрано Юлия Лежнева: фантастически виртуозно и содержательно образно она исполнила арию di bravura Вивальди – арию Констанцы «Agitata da due venti» из его оперы «Гризельда». В творческом ударе в этот вечер был и американский лирический тенор-виртуоз Лоуренс Браунли, специалист по репертуару бельканто. Первым его убойным хитом стала знаменитая ария Тонио «Ah! Mes amis, quel jour de fête ... Pour mon âme» с девятью верхними до из «Дочери полка» Доницетти (каватина и кабалетта), а вторым – вторая (финальная) ария Альмавивы «Сessa di più resistere … Ah, il più lieto, il più felice» из «Севильского цирюльника» Россини (сцена и рондо), один из ярчайших образцов виртуозности маэстро из Пезаро.
И то, и другое в аспекте стиля музыки удалось исполнителю превосходно, и это были поистине незабываемые моменты подлинного бельканто и Доницетти, и Россини, причем оба хита были исполнены с полагающейся хоровой поддержкой. Точно так же пунктуально подошли на сей раз и к исполнению финальной арии Елены «Tanti affetti in tal momento» из «Девы озера» Россини, да только вот с чего это вдруг сопрановая ария прозвучала в исполнении Василисы Бержанской, от стана сопрано давно открестившейся и тихонько так, незаметно прибившейся к стану меццо-сопрано? Ясно одно: никакое это не меццо, а мы просто имеем дело со «стратегией выживания», ибо конкуренция среди меццо-сопрано в таком специфическом репертуаре существенно ниже. И речи о постижении стиля Россини на этот раз нет и быть не может: то, что мы услышали под вывеской арии Елены, было лишь ее невнятным эрзацем – жестким, брутальным, совершенно не музыкальным, аурой внутренней индивидуальности исполнительницы не согретым. Бедный, бедный Россини!..
Но сокрушайся – не сокрушайся, а на очереди – пятый блок, самый основательный, ибо это традиционный западноевропейский (в основном, итальянский и немного французский) репертуар, классика XIX-го – начала XX века. И снова там, где этого требовала музыка, он был представлен при поддержке хора. Сопрано Любовь Петрова смогла впечатлить всего лишь одним номером – даже таким «народным» и сегодня просто «запетым до дыр» ариозо Лауретты из «Джанни Скикки» Пуччини. А не менее «народными» куплетами Эскамильо из «Кармен» Бизе, что абсолютно было не прогнозируемо, разочаровал баритон Виталий Билый: вокальная эмиссия певца просто утонула в оркестре, и его едва было слышно! Чуть лучше ситуация была в дуэте Надира и Зурги из «Искателей жемчуга» Бизе, который баритон спел с Лоуренсом Браунли. Однако после вокальной эквилибристики Доницетти и Россини тенору-виртуозу в лирическом репертуаре Бизе, можно сказать, и делать было нечего!
Еще один участник вечера – итальянский тенор Франческо Демуро, обладатель голоса лирической фактуры, но такого маленького и слабо полетного, что на сцене Большого театра он не «заиграл» совсем, хотя, в целом, всё было вполне добротно и качественно. Исполненная им песенка Герцога из «Риголетто» Верди впечатление, тем не менее, произвела, хотя объемности звучания певцу ощутимо недоставало. И это странно, ибо даже на такой большой сцене, как сцена Оперы Бастилии, где Франческо Демуро довелось услышать в 2016 году, наполняемость певцом акустического объема зала была заведомо мощнее! В сравнении с его первым концертом в Москве 31 декабря 2010 года, воспринятым тогда авансом, требующим оправдания, сие «оправдание» в Париже для рецензента оказалось всё же весомее, чем в Москве, где каким-то искусственным, невсамделишным в исполнении певца предстала ария Рудольфа из «Богемы» Пуччини, потребовавшая уже явно бóльшего «вокального заряда», чем милая песенка Герцога.
На Оперном балу в Москве с сопрано Вероникой Джиоевой этот тенор спел также дуэт Рудольфа и Мими из финала первого акта «Богемы». И это было сочетание несочетаемого: вокализацию субтильного итальянца «трубный», гулкий посыл примадонны далеко не робкого десятка явно «забил»!
С достоинством и прицельно мощно летящими в сознание публики амбициями Вероника Джиоева захватила хрестоматийной арией Маддалены «La mamma morta» из «Андре Шенье» Джордано. Пусть и отчасти переигрывая, пусть и с известной долей напускного гротеска, эта ария меломанскую душу всё же затронула.
Мария Гулегина «выстрелила» по меломанам арией Леди Макбет из первого акта «Макбета» Верди (сценой, каватиной и кабалеттой «Nel dì della vittoria io le incontrai ... Vieni! T’affretta! … Or tutti sorgete, ministri infernali») и арией (молитвой) Тоски «Vissi d’arte» из одноименной оперы Пуччини. Сегодня степень музыкальных слушательских эмоций, вызываемых Гулегиной уже далеко не та, что была на пике ее карьеры. И всё же эти два номера в ее исполнении при всех скидках на «карьерную амортизацию», делать которые сегодня необходимо, прозвучали удачно, особенно если вспомнить ее оркестровый рецитал в Большом зале Московской консерватории, прошедший два года назад. Весьма представительный фрагмент партии Леди Макбет певица на сей раз отработала предельно честно и полно, «не забыв» – и это могут оценить лишь меломаны – повторить кабалетту, что, как правило, даже в театральных постановках, сегодня происходит нечасто.
Но у Марии Гулегиной с Екатериной Семенчук была еще и сцена Аиды и Амнерис из «Аиды» Верди, а сольно последняя исполнила также цыганскую песню из «Кармен», и эти два номера особого слушательского энтузиазма как раз и не вызвали. О них можно сказать: прозвучали для ассортимента. И, похоже, для звездного ассортимента на этот гала-концерт был «выписан» знаменитый итальянский баритон Лео Нуччи. Кажется, этим своим новым появлением на Исторической сцене Большого театра ветеран-долгожитель оперной сцены (а родился он в 1942 году!) решил взять реванш за прохладный прием критики на последних гастролях театра «Ла Скала» в Москве, в рамках которых он исполнил титульную партию в вердиевском «Симоне Бокканегре». И ведь это ему удалось!
Сначала он спел пронзительно страстную арию Риголетто «Cortigiani, vil razza dannata» из одноименной оперы Верди, а затем – следующий за ней в опере дуэт Риголетто и Джильды, в партии которой прекрасный чуткий ансамбль с певцом составила сопрано Нина Минасян. Финал дуэта даже пришлось бисировать, но в стихийность такого поворота событий по требованию неистовавшей публики – а она действительно неистовствовала! – верилось с трудом, ибо еще до того, как певец подал знак дирижеру, тот уже перелистал ноты к нужной цифре: из боковой ложи бельэтажа это было видно очень даже хорошо! Так что стихийность оказалась вполне себе плановой, но, опять же, говорить сегодня можно не о голосе певца как таковом, а лишь о его богатейшем певческом опыте и мастерстве.
Отношение рецензента к этому исполнителю всегда было как к добросовестному и честному труженику итальянской оперы, как к безусловному профессионалу, а тембр голоса певца – в отличие от его коллег-соотечественников Пьеро Каппуччилли и Ренато Брузона – всегда, даже на пике карьеры, был сухим и жестким, и потому трепета никогда не вызывал. В последний раз перед этим Оперным балом услышать певца довелось в партии Макбета в одноименной опере Верди на сцене Королевской оперы Валлонии в Льеже почти полтора года назад. При этом одно дело – спектакль, где можно «спрятаться за роль», и совсем другое – концерт в чистом виде. Одно дело – небольшой театр в Льеже, и совсем другое – огромный Большой театр в Москве, который в 77 лет попробуй еще наполни звуком! Так что уже лишь одно это – прецедент весьма необычный и уникальный, поэтому именно так к нему и следует относиться…
Естественно, что со многими выводами и оценками того, о чём шла речь в настоящем обзоре, многие не согласятся, и это совершенно нормально: сколько людей – столько и мнений, а право на собственное мнение, нравится оно кому-то или идет вразрез с иной точкой зрения, никто пока еще не отменял. И словно в тему прозвучало «поэтическое» эссе в прозе самóй Елены Образцовой «Что такое Театр?», с которым под занавес гала-концерта нас познакомила актриса Вера Бабичева. Односложно говоря, Театр это – всё, и в нём может случиться всякое! Известна ведь поговорка: «От любви до ненависти – один шаг!» Однако так и хочется ее перефразировать: «От оперной партитуры до ее музыкального воплощения – один лишь оперный театр!» И он может быть всяким, он может переживать взлеты и падения, но он будет непрестанно манить к себе до тех пор, пока жива опера!
Фото предоставлено Благотворительным фондом Елены Образцовой
Проект реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.
