30 марта Гамбургская опера простилась с «Севильским цирюльником» Россини в постановке Жильбера Дефло. Всего со дня премьеры 29 декабря 1976 года состоялось 216 представлений. Идею и общее оформление этого спектакля я уже описывала в рецензии «Севилья ловит медленные ритмы». В этот раз, к сожалению, в оркестре было меньше солнечных красок и не хватало захватывающей весёлости, вдохновляющего огонька (дирижёр Роберто Рицци Бриньоли).
В сообщении для прессы были перечислены исполнители, в своё время участвовавшие в этой постановке: Чечилия Бартоли, Владимир Чернов, Евгений Нестеренко, Паата Бурчуладзе, Дмитрий Хворостовский и другие. Финальным аккордом стало выступление Юлии Лежневой в партии Розины.
Было немного жаль, что Лежнева приехала в Гамбург, чтобы создать именно этот образ — весёлой девушки, переживающей приключения, связанные с первой любовью. Мне всё же была бы интереснее героиня, уже несколько любовью побитая. Но в чувственных переливах её голоса даже речитативы казались исполненными самого глубокого смысла. Эта Розина — именно и в первую очередь обольстительна, тут примчишься не только из Мадрида.
Конечно, Юлия Лежнева обладает всеми возможными достоинствами, которые только могут быть у оперной артистки: помимо невероятного тембрального богатства голоса и безупречной техники, её отличает простая благородная манера держаться, а также, при всей миниатюрности, «тяжелое», то есть всегда очень ощутимое присутствие на сцене. Бело-голубое платье, голубые туфли на каблучках, рыжий парик, в конце белая испанская фата — в таком обрамлении предстала перед нами эта удивительная артистка.
Наиболее достойным партнёром для неё стал итальянец Маурицио Мураро — его полётный объёмный бас легко наполнял зал. Он уже весьма неплохо натренировался играть Дона Бартоло и выработал массу смешных жестов, некоторые из которых не лишены и элегантности, без избыточного кривляния. Дон Бартоло пару раз хватался за сердце, а когда уснул во время арии из «Тщетной предосторожности», в коротком кошмаре ему превидился граф Альмавива.
Франко Вассало стремился показать, какие высокие ноты он может брать и как долго их удерживать, но его Фигаро для меня неожиданно оказался непоправимо испорчен нелепо сидящим костюмом, слишком сильно подчёркивающим непропорциональность фигуры.
Антонино Сирагузе (граф Альмавива) удалась ария Линдоро, в которую он, стуча каблуками и аккомпанируя себе на гитаре, добавил чуть-чуть неистового фламенко, ну и пританцовывающая сцена с переодеванием в учителя музыки.
Дон Базилио (Алин Анка) в этом спектакле, всё-таки, обожает не только деньги, но и музыку — Розине удалось его отвлечь от актуальных событий, заинтересовав нотным листом. Хотя, клевету он мог бы любить и с более страстным размахом — врать так уж врать.
Зачем нужна в спектакле Берта (Ида Алдриан), осталось не вполне понятным — этот персонаж был толком не включён в действие и было неясно, что это за парни, которые вертятся вокруг неё, пока она по мере сил поёт, размахивая метлой.
Йохан Кристенссон (Фиорелло) весь вымотался, пока организовывал серенаду графа.
В завершение остаётся только выразить сожаление, что Гамбургская опера прощается с этой хоть ветхой, но приятной постановкой — слишком велик риск, что следующая современная интерпретация будет гораздо хуже.
Фото: Emil Matveev, Hans Jörg Michel
