Третью оперу британского композитора, дирижера и пианиста Томаса Адеса «Ангел-истребитель», основанную на сюрреалистическом фильме 1962 года испанского режиссера Луиса Бунюэля, сейчас показывают в Ковент-Гардене. Мировая премьера оперы состоялась на Зальцбургском фестивале в прошлом году.
Около пятнадцати лет композитор вынашивал мысль превратить фильм в оперу, работа над либретто заняла девять лет.
Реализованный замысел возбудил большой интерес как к самому Томасу Адесу, так и к его детищу, вызвавшему многочисленные дискуссии в прессе и разделившему зрителей на два лагеря. Опера добавила изрядную порцию славы и без того широко известному композитору, чьи оперы находятся в репертуаре ведущих мировых театров.
Режиссером лондонской версии стал соавтор либретто Том Кернс. Но если Бунюэль рассказал свою историю всего за 90 минут, то оперная версия почти вдвое длиннее. Однако авторы либретто бережно отнеслись как к содержанию фильма, так и к его стилистике.
Эдмундо — хозяин фешенебельного дворца — приглашает гостей на ужин после оперного спектакля.
Исчезнувшие из дома слуги не испортили роскошного ужина, но после него гости странно себя чувствуют и странно себя ведут. Они вдруг обнаруживают, что почему-то не могут покинуть столовую. Проходит день, другой, и участники званого ужина ведут себя всё менее и менее цивилизованно...
Сценография немецкой художницы Хильдегард Бехлер (она же и художник по костюмам) проста, но работает эффективно. Сцену делит под углом огромная деревянная конструкция, вроде тех, что стоят в аэропортах и звенят, если вы забыли снять ремень или вынуть из кармана мелочь.
Один край арки на секунду пронизывает яркий луч — невидимая граница, переступить которую в течение многих дней не удаётся никому. Справа — стол, накрытый для ужина, слева — гостиная с мягкими диванами, торшерами, столиками и роялем.
На этом ограниченном пространстве персонажам предстоит прожить много дней и ночей
— без элементарных удобств, оказавшись по воле невидимого ангела на краю бездны.
Когда двое уже совершили самоубийство, была попытка изнасилования и планируется убийство, когда все маски сорваны — только тогда оперная певица Летиция обнаруживает, что все гости невольно оказались на тех же самых местах, что и в тот памятный первый вечер. Она пытается проиграть сюжет заново, в надежде, что на этот раз магия исчезнет, и все смогут выйти на свободу.
Композитор широко использует музыкальные аллюзии: в начале оперы мы слышим отголоски венского вальса, который ассоциируется с элегантностью богато одетых гостей и их социальным статусом. По мере того, как меняется ситуация, воспитанность и аристократические манеры исчезают, меняется и музыка. Появляются отголоски Баха, бельканто, церковных песнопений и т.п.
От певцов требуется широчайший диапазон и владение целым спектром вокальных оттенков.
Стиль исполнения мини-арий в устах избалованных, взбалмошных, а в критической ситуации истеричных особ — иногда крикливый, иногда визгливый — усилил эффект сюрреалистичности. А изящные соло и дуэты идеально соответствовали атмосфере, царящей на сцене.
Сам Адес дирижировал оркестром и делал это мастерски. Страстная южноафриканская сопрано Аманда Эхалас создала яркий запоминающийся образ Лючии, хозяйки дома, а шведская меццо-сопрано Анне Софи фон Оттер — сложный, противоречивый характер больной Леоноры. Огромный диапазон голоса и сногсшибательные колоратуры американской сопрано Одри Луны помогли «оперной певице» Летиции покорить «публику».
Британцы — тенор Эд Лайон и сопрано Софи Беван в ролях молодых любовников Эдуардо и Беатрис — также завоевали симпатию аудитории. Безупречный диктатор Джон Томлинсон, Кристина Райс в роли пианистки, Томас Аллен, Салли Мэтьюс — прекрасный каст!
«Что поможет ответить на вопрос, почему люди ведут себя так или иначе в тех или иных обстоятельствах?» — спрашивал себя композитор. И отвечал: «Возвращение в прошлое, попытка исправить ошибку хотя бы в собственном воображении, на сцене. Да, этот прием работает».
А в реальной жизни?
Фото: Clive Barda, Monika Rittershaus
