В замечательном фильме «Встреча с Венерой», снятом венгерским режиссёром Иштваном Сабо под впечатлением от работы в Парижской опере, забастовка едва не сорвала премьеру вагнеровского «Тангейзера»: в финале артисты вдохновенно выступили перед опущенным занавесом. 22 апреля в Гамбурге снова пришлось убедиться в том, насколько этот фильм близок к реалиям театрально-оперной жизни. Забастовка профсоюза ver.di (по иронии сокращение от «Vereinte Dienstleistungsgewerkschaft» совпадает с именем главного «соперника» Вагнера) привела к тому же результату: «Тристан» пошёл в концертном исполнении.
Конечно, нельзя высказываться о постановке немецкого режиссёра Рут Бергхаус (1927—1966) по нескольким фотографиям и чужим рецензиям,
но сложно и разыграть огорчение от того, что не увидела Изольду с зелёной мочалкой на голове.
Декорации должны были представлять межзвёздный корабль и пустынный метеорит. Но и без них «Тристан», эта мистерия длительности, пролетел с космической скоростью: время исчезло, было побеждено.
Сложно вообразить себе лучшего тенора в партии главного героя, чем Стивен Гульд, обладатель настоящего вагнеровского голоса с кристально чистым тембром: «Ein Herr der Welt Tristan der Held!» Рикарда Мербет (Изольда) мастерски управляла экзальтированными каскадами звука и во всеоружии вышла к прославленному финалу.
Вагнер считал второй акт «Тристана и Изольды» своим шедевром:
«Начало наполнено бьющей через край жизнью, конец – это торжественная, проникновеннейшая тоска по смерти». Слушая Стивена Гульда и Рикарду Мербет в дуэте Liebesnacht этим вечером, будто бы удалось снова пережить самую прекрасную в жизни ночь любви, всепоглощающую и открытую в бесконечность.
Феноменально выступил в партии Курвенала бельгийский бас-баритон Вернер ван Мехелен. Просторный зал Гамбургской оперы словно до пределов сжался, целиком наполнившись его голосом. Надолго запомнились его героический запал вначале и мучительная в неимоверной боли за друга пауза с последующим падением в безнадёжность во фразе: «Noch ist kein Schiff zu sehn!»
По-королевски звучал Вильгельм Швингхаммер (Марк); Лиоба Браун в роли Брангены оттеняла Рикарду Мербет, но не могла соперничать с ней.
В статье Ольги Фрейденберг «Сюжет Тристана и Исольды в мифологемах эгейского отрезка Средиземноморья» идёт речь о родстве кельтского сказания о Тристане и Изольде и древнегреческого сюжета о Тезее и Ариадне. Трактовка Кента Нагано, в этом сезоне впервые дирижировавшего оперой Вагнера, напомнила об этой статье.
В оркестре билось не холодное северное, а тёплое Cредиземное море.
Нагано не обрушивал в зал потоки сокрушительного в недостижимой божественности звука, а предложил человекоразмерную, временами задушевную интерпретацию. И, если слушая «Тристана», зачастую попадаешь под обаяние смерти, то здесь притягательной и нестрашной была не смерть, а жизнь. Казалось, что утраченные люди и любови преодолели небытие и по-прежнему живут рядом с нами.
