Рождество этого года было отмечено в Мариинском театре премьерой концертной оперы Сергея Баневича «Сцены из жизни Николеньки Иртеньева», поставленной в Прокофьевском зале Алексеем Степанюком. Иголки мороза, иней, ёлочные огни в окнах – город седьмого января словно готовил зрителей к спектаклю. Рождество – семейный праздник, спектакль Степанюка – о родительском доме, из которого, увы, мы улетаем. И ещё о многом, важном.
В это трудно поверить, но спектакль, в котором нет ни новомодных веяний, ни намёка на скандал, стал подлинным событием сезона. Просто потому, что он о настоящих чувствах, о которых мы так скучаем.
ВСПОМНИТЬ ВСЁ
Сергей Баневич и Алексей Стенанюк возвращают нас в детство. На ту территорию, что свята для любого нормального человека. Туда, где зимой были морозы и ёлки пахли, когда под Новый год их вносили в комнату. К лимонному вкусу липких длинных карамелек-«карандашей». К маминым духам, бабушкиным шагам поутру, когда нежишься в кровати, она идёт тебя будить, а ты, притворяясь, зажмуриваешь глаза. К Пасхе с пышными куличами и запаху тёплой земли в Светлое Воскресенье, к первому осознанному желанию пойти в храм.
Впрочем, это — личный ассоциативный ряд автора этих строк, у каждого из зрителей он будет собственным, но то, что он появится, — это без сомнения.
Музыка Сергея Баневича в «Сценах из жизни» — светлая и прозрачная, иногда манящая куда-то вдаль, куда уходит Николенька.
Куда? Да в отрочество и юность, во взрослую жизнь. В ней будет много чего, будет и счастье, но не будет маминых духов и бабушкиных шагов… Так устроен мир, увы. Наше детство – оно как синяя птица. А синие птицы всегда улетают. Поэтому не раз во время спектакля на глаза наворачиваются слезы, грустные и светлые одновременно.
Мы сидим в зале, смотрим историю Николеньки, музыка несёт нас при этом по волнам нашей памяти, и идут запараллелельными две истории: его и наша, которую невозможно рассказать, потому что не все можно передать словами. Слова так часто бывают бедны.
Но скудности слов в спектакле помогает музыка, и возникает чёткое ощущение, что авторы постановки, особенно режиссёр и композитор, рассказывают каждый и о своём детстве тоже. О пронзительной любви к главной женщине жизни — матери. О своём взрослении и желании когда-то вырваться из-под материнской опеки, о чём, повзрослев, люди, как правило, жалеют. И целый оркестр заменяет пронзительная и деликатная игра пианиста Василия Попова.
«Я, ОТРОК, ЗАЖИГАЮ СВЕЧИ…»
Основа либретто оперы – трилогия Льва Толстого «Детство. Отрочество. Юность». Пожалуй, одно из первых произведений Толстого, с которым человек знакомится в жизни. Хотя и биографическое, но и беллетристика тоже. В хороших семьях трилогию Толстого читают вслух – можно ставить гриф «для семейного чтения».
Хотя сейчас Толстого читают меньше, как, впрочем, читают меньше вообще. Толстой плохо сочетается с соцсетями и «Звёзднами войнами».
Новая постановка Алексея Степанюка — это домашнее чтение под зелёной лампой и домашнее музицирование.
Это старинный прочный уклад дворянского гнезда. И хотя спектакль идёт без декораций, дух дворянской усадьбы явно ощутим – он в отношениях персонажей, в той особой бережности, которая была свойственна людям позапрошлого века. Он в белом воротничке маменьки и воздушном змее Николеньки. И таких милых примет в спектакле много.
Можно сказать, что композитор и режиссёр реанимировали интерес к Толстому, к тому психологически здоровому миру, в котором начинал жить и взрослеть писатель. К миру с вечными ценностями, где был особый пиетет перед таким понятием, как род (дело даже не в дворянском происхождении), где семья – это наиважнейшее богатство. Где жизнь делают не с «товарища Дзержинского», как советовал нам пролетарский поэт в начале двадцатого века, а с хороших, «положительных» предков. И стыдятся дурных поступков, потому что со стен смотрят в дубовых рамах портреты этих самых прабабушек и прадедушек, имена которых получали внуки.
Обладая минимумом средств (костюмы из подбора, немного реквизита), Алексей Степанюк выстроил этот духовно чистый мир, мир, в котором, несмотря на страдания и метания Николеньки (Рустам Сагдиев), всё гармонично. И центр этой гармонии, этого светлого и душистого мира – маменька (Эвелина Агабалаева, обладательница какого-то пронзительно глубокого голоса).
Её уход неизбежен, и он сопровождается какой-то умиротворяющей музыкой Сергея Баневича, чутко чувствующего детскую душу.
«Сцены из жизни Николеньки Иртеньева» репетировались совсем-совсем недолго. Но режиссёру удалось увлечь молодых певцов своей высокой идеей – добра и любви. Партии в опере исполнили ученики Ларисы Гергиевой, все они занимаются в Академии молодых певцов Мариинского театра, они все – птенцы её гнезда, в которых много вложено доброты.
А после ухода маменьки Николенька (Левушка) переехал в Казань, к родственникам. Усадьба Горталовых была расположена в самом центре большого губернского города и граничила с Богородицким монастырем, тем самым, что был воздвигнут на месте обретения великой святыни – Казанской чудотворной иконы Богородицы.
На границе усадьбы Горталовых и обители рос чудесный яблоневый сад, растёт он и теперь, каждую весну заливая двор сохранившегося дома бело-розовым цветом. Но здесь герой трилогии вошёл уже в пору отрочества, за которым следовала юность и взрослая жизнь.
«Что они с тобой сделали?» — кричит маменька уже из иного мира.
Этот крик любой матери, которая даже на небесах душой болеет за повзрослевшего ребёнка. А взрослая жизнь, она много что делает с человеком…
Как бы хотелось, чтобы о дальнейшей судьбе Николеньки Иртеньева нам рассказали Алексей Степанюк, Сергей Баневич и ещё один из создателей спектакля — балетмейстер Илья Устьянцев.
Фото — В. Барановский
