21 сентября в Театрально-концертном центре «Дворец на Яузе» (известном более москвичам с давних времён как Дворец культуры Московского элетролампового завода) состоялось концертное исполнение оперы Жоржа Бизе «Кармен». Приход на эту не самую престижную с точки зрения академической музыки площадку одного из самых ярких шедевров оперной классики стал возможен благодаря Фонду Архиповой, который таким образом открыл в столице фестиваль, посвящённый памяти великой русской певицы. Это будет своеобразное продолжение музыкального форума, которое весной фонд проводил в Самаре, на сцене местного театра оперы и балета.
Для открытия фестиваля в столице избрана именно «Кармен» — знаковое произведение в биографии Ирины Константиновны Архиповой, именно с него началась её всероссийская и международная слава: громкий успех в Большом в 1959 году во время гастрольных спектаклей на его сцене легендарного Марио дель Монако, последовавшие затем контракты на эту оперу в Риме и Неаполе, открывшие Италии и миру новую советскую звезду. Хотя Архипова была истинно русской певицей, её талант не ограничивался национальным репертуаром, преодолевал местечковое понятие «русский голос», «славянское звучание», являя на протяжении всей её долгой и блистательной карьеры совершенные образцы вокала, соединявшие национальную самобытность с безукоризненностью бельканто.
Петь «Кармен» после Архиповой, на фестивале, освященном её именем, — ответственно до мандража. Но что касается исполнительницы центральной партии, то для неё это состояние неведомо, или, по крайней мере, она его умело скрывает. Елена Заремба, бывшая солистка Большого театра, сделавшая отличную карьеру в Европе и Америке, предстала в этот вечер во всеоружии своего вокального и актёрского мастерства. Певица в последнее время всё чаще появляется в России: она пела на открытии исторической сцены Большого в скандально-эпатажных «Руслане и Людмиле», намечено её участие в премьерной серии «Князя Игоря» на этой же сцене в декабре, но куда чаще Зарембу можно услышать в концертах, в камерных программах, причём на сценах, не соответствующих её статусу — в Доме учёных, в Центре Павла Слободкина, здесь же на Яузе. Практически сошла на нет и её зарубежная карьера — контрактов практически нет, последняя череда активных гастролей была аж в 2010 году.
Понять снижение интереса к этой певице за рубежом очень трудно: её голос по-прежнему звучит потрясающе, он красив и мощен, лишён дефектов, актёрский дар никуда не девался, кроме того, она выглядит лет на 10-15 моложе своего паспортного возраста — стройна, изящна, темпераментна. Впрочем, гадать не будем — Москва, Россия только выиграли от её возвращения на родину и очень жаль, что её потенциал используется здесь пока столь мало: камерные концерты, маленькая партия Наины в Большом… Будем надеяться, что в скором будущем Заремба споёт в российской столице не одну свою коронную оперную партию, слышать которые мы были лишены возможности в течение многих лет.
А началось всё с партии Кармен. Такой захватывающей, вкусной по звуку, исключительно выразительной севильской цыганки давно не приходилось видеть на сцене. В последние годы меня лично никакое исполнение этой партии по-настоящему не захватило, пожалуй, лишь болгарка Надя Крастева, певшая четыре года назад серию премьерных спектаклей в Большом, могла бы составить достойную конкуренцию Зарембе. И дело не только в сценическом образе, в актёрстве: интересные с точки зрения драматической стороны дела Кармен попадаются, в том числе и в Москве (вспомнить хотя бы Ларису Андрееву в Театре Станиславского), но часто это не подкрепляется вокальной составляющей: то голос не соответствующих кондиций, то технического блеска, мастерства не хватает.
У Зарембы как раз всё на месте. Голос — роскошный, яркий, глубокий, по-контральтовому густой, в верхнем регистре звонкий и жгучий одновременно и упоительно эротичный в нижнем и среднем. Да, пара верхних нот вышли не лучшим образом, а в цыганской песне интонация была не стопроцентно точной, но во всём остальном исполнение оказалось просто превосходным: яркий, полный звук, округлый и вязкий, обволакивающий, исключительная культура вокализации и западная стильность, практически аутентичный французский — словно она всегда на нём говорила.
Сценический образ — продолжение вокального: эта изящная, хрупкая, но в то же время целеустремлённая и знающая себе цену Кармен способна на что угодно, это сущий демон, как поёт о ней в финале несчастных Хозе, но демон изысканный, умный, прямой и бесстрашный, и очень честный. «Никогда Кармен не лжёт» — это про неё, про Зарембу, в каждой нотке пения которой – сценическая и музыкальная правда. Какое было бы счастье для московской публики увидеть такую Кармен на сцене, в полноценном спектакле! Впрочем, Заремба и из несколько стерильного формата концертного исполнения сделала подлинный, живой спектакль. Как говорится, талант — он и в… концертном исполнении в ДК на Яузе себя покажет во всей красе! Пение Зарембы по-настоящему волновало…
Удачей вечера был и Нажмиддин Мавлянов в партии возлюбленного Кармен — партнёр под стать главной героине. Мне уже доводилось писать о его Хозе самые лестные отзывы и искренне заявляю, что за прошедший год персонаж Мавлянова здорово прибавил. Певец провёл партию с блеском: выразительно, музыкально, безукоризненно по звуку, все её сложности были преодолены уверенно, а пресловутые верха прозвучали впечатляюще. Получился эталонный средиземноморский образ, напоенный солнцем и страстью в стиле лучших работ Пласидо Доминго — именно сравнение с великим испанцем времён его расцвета приходило на ум прежде всего, но в отличие от знаменитого заморского тенора верхний регистр Мавлянова куда более свободен и естественен. В пении этого большого и необыкновенно красивого голоса было всё — и драматический накал, и околдовывающая нежность, лиричность, страстность до исступления и застенчивость, целомудренность.
К сожалению, все остальные компоненты вечера в лучшем случае «не испортили обедни». К таковым можно отнести Ольгу Терентьеву, чья крупноголосая и драматически напряжённая Микаэла скорее напоминала Брунгильду или Изольду, к тому же у певицы далеко не все верхние ноты вышли интонационно дотянутыми: формально чистыми, но вокально не вполне. Внешность певицы и её красивое платье голубоватых тонов — словно специально созданы для Микаэлы, но голос и его использование в данной конкретной партии, что называется, «из другой оперы».
Удачны были исполнители почти всех небольших партий. Ирина Костина (Фраскита) и Ирина Рейнард (Мерседес) порадовали красивыми голосами и пением более осмысленным и уверенным, чем на конкурсе имени Глинки в прошлом декабре, но у первой случались неточности в тексте, а вторая была эмоционально достаточно бледна. Впрочем, певицы очень молоды и уже успешны, работа над собой приведёт их, уверен, к хорошим результатам. Понравились Андрей Исаев (Данкайро) и Алхас Ферзба (Цунига): первый — культурой пения и хорошим голосовым материалом, второй — уверенностью на сцене и удачным вживанием в образ. Оба певцы перспективные, имеющиеся небольшие недостатки (сценическая скованность у первого и немного заглублённый, не всегда сфокусированный звук у второго), которые со временем наверняка будут преодолены.
Но были, к сожалению, в этом проекте и аутсайдеры. Не хочется злобствовать и писать неприятные вещи, но исполнение Алексеем Шишляевым партии Эскамильо едва ли кому-то в зале могло доставить наслаждение: очень напряжённое, некультурное, нелегатированное пение, неровное по динамике и по регистровке, слишком широкий звук. На моей памяти — это первая столь откровенная неудача, в общем-то, уже маститого, по крайней мере, давно состоявшегося певца.
Но если Шишляев меня разочаровал впервые, то Василий Ефимов (Ремендадо) сделал это в очередной раз: столько наигрыша и неуместного комикования демонстрировал певец, что было полное ощущение, что поёт он не оперу «Кармен», а какой-то очередной капустник в родном «Геликоне». Сценическая несдержанность и нелепость поведения в сочетании с проблемным вокалом, неровным и агрессивным (чего стоили попытки в ансамблях перекричать Мавлянова), оставили впечатления полной неадекватности певца исполняемой роли, да и проекту в целом.
Не порадовал и хор (цитирую по программке: «коллективы-участники Объединённого хорового движения»), наспех сколоченный из каких-то полулюбительских и студенческих групп. Жидкий звук, далёкий от оперных канонов (даже с подзвучкой — вечной спутницей концертов в акустически проблемном Дворце на Яузе), мяукающий и выхолощенный, интонационно нечистый; пение скованное, неартистичное, неяркое. Наверно хормейстеру Борису Тараканову стоило немалых усилий слепить из этого «нечто» что-то приемлемое, но результат был очень скромным.
Чуть лучше был оркестр радио «Орфей», однако и он совершенно не дотягивал до уровня солистов, не говоря уже о звёздной паре центральных героев: и отсутствие унисона случалось, и неточности, и звукоизвлечение на грани киксов у отдельных инструментов… Несмотря на это можно было понять, что дирижёр Сергей Кондрашев — талантливый музыкант, которому многое по плечу. Вопреки слабому уровню ведомых коллективов ему удалось провести оперу впечатляюще по эмоциональному накалу, преодолеть все трудности (объективные в концертном исполнении) координирования с солистами, да и в целом собрать всю эту разношёрстную публику в единый звуковой континуум, из которого всё-таки родилась настоящая музыка.
