«Трубадур» и «Отелло» открыли V российский сезон трансляций из «Met»
За первые месяцы нынешнего сезона прямых трансляций октябрь подарил нам две постановки опер Верди, а ноябрь проделал крутой зигзаг от вагнеровского «Тангейзера» до берговской «Лулу». В декабре – передышка, и, стало быть, наступает время осмыслить всё увиденное.
Начнем с постановок Верди. Первая из них – «Трубадур» (3 октября). Это и есть «старое новое», то есть возобновление постановки сезона 2008/2009 (премьера – 16 февраля 2009 года). К тому же, это уже вторая прямая трансляция той же самой постановки (первая состоялась 30 апреля 2011 года). И хотя этим проектом Россия тогда охвачена еще не была, на отечественных киноэкранах запись трансляционного спектакля 2011 года можно было увидеть в летнем сезоне 2013, поэтому останавливаться на самóй постановке на сей раз мы не будем.
Очевидно, что повторной трансляцией старой постановки «Трубадура» мы обязаны исключительно участию в ней мегазвезды наших дней Анны Нетребко, от которой сегодня буквально «сошел с ума» весь мир. Имеется в виду – мир широкой публики, которая приходит в оперу исключительно ради выпестованных для нее звезд, и иной причины для посещения музыкального театра просто не знает.
В отличие от трактовки певицей партии Леди Макбет в вердиевском «Макбете», открывшем прошлый сезон трансляций, роль Леоноры и музыкально, и драматически сделана певицей вполне убедительно. В любом случае, корреляция в пользу исполнительницы между ее живым звучанием в этой партии в Мариинском-2, чему мне удалось стать свидетелем, и прямой трансляцией из «Met» была очевидной.
Анной Нетребко эта партия «впета» в голос довольно основательно, и той степени вокального драматизма, что присуща, вообще говоря, ее недраматическому голосу, для партии Леоноры, чего совсем не скажешь о прочтении певицей партии Леди Макбет, вполне хватает.
Еще одна звезда для широкой публики в этой постановке – Дмитрий Хворостовский (Граф ди Луна). Он пел и в прошлой трансляции, и, давно уже застыв на уровне силовой манеры интерпретации этой роли, оставляющей совсем немного точек соприкосновения со стилем зрелого вердиевского бельканто, ожидаемо и на сей раз оказался абсолютно предсказуем. Образ вышел трафаретным и музыкально скованным, бескантиленным, но, впрочем, практически таким же, хотя голос звучал тогда заметно свежее, он был и четыре с лишним года назад.
По количеству оваций Анна Нетребко и Дмитрий Хворостовский оказались, конечно же, лидерами, так что явно в их тени предстали и царственная «ветеранка» оперной сцены Долора Заджик (Азучена), и довольно молодой южнокорейский тенор Йонхон Ли (Манрико).
Для театра «Метрополитен-опера» Долора Заджик – незаменимая, кажется, Азучена (она – участница и трансляции 2011 года): сегодня она демонстрирует пример удивительного творческого долголетия, захватывая не просто мастерством, но всё еще продолжающим оставаться тембрально богатым и сильным голосом с присущей ему необъятной природной музыкальностью.
Йонхон Ли – тенор лирико-драматический, хотя драматическая форманта в его голосе всё же развита пока еще не основательно. Но певец – на правильном пути. Эта партия – однозначно «его дело», и подтверждение тому – высокий уровень вокальной культуры исполнителя и понимание им стиля исполняемой музыки.
В партии Феррандо очень эффектно на сей раз показал себя словацкий бас Штефан Коцан, а за дирижерским пультом находился итальянец Марко Армильято, маэстро надежный и опытный, так что и оркестр, и хор звучали под его управлением великолепно. Музыка «Трубадура» настолько самодостаточна, мелодична и говорит сама за себя, что главное – не испортить ее постановкой. На сей раз не испортили.
То же – и с «Отелло», но к постановочной конкретике и более тонкой привязке театральной «среды обитания» хрестоматийный сюжет Шекспира всё же взывал в существенно большей степени, чем это предстало в спектакле. Новую постановку, заменившую старый добрый стопроцентно классический спектакль Элайджи Мошински, в свое время также увиденный нами в рамках проекта прямых трансляций из «Met», можно назвать «стилизацией под традицию». В этом довольно добротном симбиозе абстракции и реалистичности – как в сценографии, так и в костюмах – всё предстает разумным и логичным, следовательно, это и есть «новое старое».
Сей продукцией Бартлета Шера 21 сентября театр «Метрополитен-опера» открыл свой нынешний сезон, а на большом экране мы увидели ее только 17 октября. В команду режиссера вошли сценограф Эс Девлин, художник по костюмам Кэтрин Зубер, художник по свету Дональд Холдер и дизайнер видеопроекций Люк Холс.
Для творческого полета певцов-солистов воздуха и свободы в этом спектакле оказалось предостаточно, но единственным светлым лучом в его музыкальном царстве стала в партии Дездемоны болгарская сопрано Соня Йончева, обладательница голоса сочной, наполненной фактуры – лирического звучания с прелестной и весьма необычной драматической обертональностью. Две другие вершины любовно-драматургического треугольника «Дездемона – Отелло – Яго» в предъявленной раскладке голосов имели, увы, лишь подчиненное значение, несмотря на то, что обе они по замыслу Верди должны быть главными.
Если сербский баритон Желько Лучич в партии Яго своим сухим, немузыкальным, абсолютно безэмоциональным и бескантиленным звучанием вызывал лишь полнейшее равнодушие, ибо в рамки вердиевского баритона вписываться никак не желал, то тенор из Латвии Александр Антоненко в партии Отелло просто разочаровал.
Конечно, настоящих драматических теноров на эту вердиевскую роль сегодня днем с огнем не сыщешь, но дело даже не в том, что этот певец – не драматический тенор, а в том, что в его вокале слишком много проблем самóй постановки голоса, и с годами они лишь усугубляются. Были они и шесть лет назад, когда фрагменты «Отелло» с участием певца прозвучали на концерте в Москве, но это еще было не столь критично. Отсутствие ровности звуковедения, скачковое переключение регистров, зажатость голоса на верхней границе диапазона, нарочито харáктерная пронзительность тембра совершенно не позволяют ощутить в лице певца вердиевского героя – обманутого и страдающего.
При этом и Александр Антоненко, и Желько Лучич проблемы вокального наполнения своих партий практически не компенсируют актерскими перевоплощениями. Безумно трудно было поверить Яго: вместо изощренно тонкого интригана перед нами предстал какой-то герой-простак из оперетки. Но еще труднее было поверить Отелло, который, прилагая совершенно неимоверные усилия для нагнетания вокального драматизма, обнаружить его так и не мог.
Но ведь и крепкий тенор lirico spinto драматические и тесситурные рифы этой партии вполне мог бы преодолеть! Александр Антоненко именно таковым и является, но эта партия ему так и не покорилась, впрочем, как и другая знаковая для всех драматических теноров партия – партия Германа в «Пиковой даме» Чайковского, представленная им этим летом в Москве.
За дирижерским пультом «Отелло» находился 40-летний канадец из Квебека Янник Незе-Сеген. С этим дирижером проблем ни с оркестром, ни с хором не бывает никогда – не было их на сей раз: всё прошло добротно и профессионально.
Вечер открытия был посвящен памяти знаменитого канадского тенора Джона Викерса (1926–2015), который с 1965-го по 1979 год главную роль в этой опере в спектаклях театра «Метрополитен-опера» исполнил 31 раз.
Александру Антоненко выпала большая честь открыть сезон, да еще в таком спектакле-посвящении, но при этом с грустью приходится осознавать, что планка уровня главной сцены Америки сегодня заметно снизилась. Сегодня мода на всё русское (даже шире – на всё постсоветское) в мире чрезвычайно сильна, и похоже, ей ничего не грозит даже на фоне непрекращающихся антироссийских экономических санкций…
Фото: Ken Howard / Metropolitan Opera
