Вагнеровское «Кольцо», «Тристан» и «Парсифаль» в Эрле
Тирольский фестиваль в Эрле в десятый раз распахнул свои двери для публики. Крошечное местечко среди гор и озер, где смыкаются Австрия и Бавария (река Инн — естественная граница) не может, конечно, претендовать на славу и финансирование гораздо более известных летних мероприятий, организованных почти в соседних городах: Зальцбурге и Брегенце. Создатель фестиваля и его постоянный дирижер — прославленный маэстро, ученик Караяна Густав Кун, который ныне, подобно своему учителю, может считаться живой легендой. Каждый год в июле, в течение трех недель, Кун во главе значительной международной команды дарит слушателям, большинство из которых приезжают в Эрл специально, ежедневные встречи с большой музыкой. Амбиции Тирольского фестиваля значительны: ни много ни мало, как полная вагнеровская тетралогия плюс «Тристан и Изольда» и «Парсифаль», да еще обширные концертные программы.
Дело возникало как региональный проект. Почему Тироль? Думаю, никому, побывавшему в Австрии даже проездом, не спастись от влюбленности в нее. Маленькая страна с населением в 8 миллионов человек, из которых половина проживает в Вене, — подлинное сердце Европы. Регион Тироль занимает большую часть Австрии, и его красота поражает в самое сердце, даже когда вы проехали Вену и Зальцбург. Величественные горы, меняющие цвет в зависимости от освещения, кажущаяся открыточной зелень альпийских лугов (подойдешь поближе — видишь, что все правда), изумрудная гладь озер, гармония между природой и творениями рук человеческих, ощущение безмятежности и полной безопасности... А уж местные коровы породы «бурая альпийская»: красивые, любимые и ухоженные, взирающие на вас прозрачными глазами и любящие заглядывать в припаркованные около отелей машины туристов!
Вот такое место и было выбрано для проведения Тирольского фестиваля. Место волшебное — в Эрле всего две тысячи жителей, откуда ни посмотри — вырастает Кайзерова гора, перед которой всякое существо чувствует себя незначительным, Инн неторопливо несет свои воды, каждый домик утопает в цветах. Концерты и спектакли проходят в белом здании Пассионшпильхауса. Его построили в 1950-х годах для представления Страстей Христовых. Эта традиция восходит аж к 1613-ому году. Представление организуется один раз в восемь лет, весьма популярно и собирает тысячи зрителей.
Факт, что Кун, не располагая ни подлинным театральным зданием, ни полноценной сценографией, ни знаменитым исполнителями, ни значительными средствами, в течение многих лет дирижирует в Эрле вагнеровской тетралогией, да еще выступает в качестве режиссера, свидетельствует о грандиозных амбициях художника. Они сродни амбициям самого Вагнера, поэта, композитора, дирижера и режиссера в одном лице. Подобные амбиции могут показаться чрезмерными, однако музыкальный результат столь превосходен, что ворчания тех, кто предпочел бы полноценную постановку и настоящего режиссера, как-то не очень слышно.
Каждый год Кун затевает что-то новое, покоряя все новые и новые вершины. Так, в 2005-ом году Тирольский фестиваль предложил «Кольцо» в 24 часа: слышал ли почтенный читатель о чем-нибудь подобном? Затея рискованная, но полностью себя оправдавшая! Под конец тетралогии публика, полумертвая от усталости, чувствовала себя на вершине счастья: что-то вроде полного опьянения вагнеровской музыкой. В этом году новый проект: по опере на каждый день недели. Программа представляет проект следующим образом: «Вагнеровское „Кольцо“ в семи частях». «Недостающими частями» «Кольца» сочтены «Тристан и Изольда», «Нюрнбергские мейстерзингеры» и «Парсифаль»! Идея в том, чтобы представить всю продукцию зрелого Вагнера в хронологическом порядке. Так почти пополам делится «Зигфрид» (сначала играют его первый и второй акты, потом «Тристана и Изольду» и потом его третий акт). Справедливости ради надо сказать, что «Мейстерзингеров» не поют и играют, а читают: за всех персонажей выступает один актер, поддержанный музыкальным комментарием на органе. Еще одна рискованная затея, но, подобно «Кольцу в 24 часа», себя оправдавшая.
В здании Пассионшпильхауса нет ни кулис, ни оркестровой ямы, так что действие разворачивается на авансцене, а оркестр помещается позади певцов. В подобных условиях непростое дело свести воедино впечатляющую армию артистов: контроль над нею Кун осущeствляет при помощи телекамер и мониторов. Три монитора над пюпитром помогают ему следить за сценическим действием, а пять других мониторов расположены перед первым рядом и служат для певцов, которые, глядя на экраны, видят показ вступлений и выражение лица дирижера. Весьма грузный маэстро с длинной гривой дирижирует сидя, и рождение вагнеровской музыки под его руками — не только праздник для ушей, но и волнующее зрелище.
Сумрачная атмосфера зала — в перерывах свет из открывшихся дверей режет глаза, и публика высыпает прямо на альпийский луг — хорошо подходит персонажам средневековых немецких легенд. Сценограф Йорг Нойман предельно условно обозначает место действия, и остальное должно дорисовать воображение зрителя: три рейнские русалки сидят у него на высоких лестницах («Золото Рейна»), убогая кухня в доме Хундинга и Зиглинды, кубы разного размера, призванные изобразить местность в неприютных горах, где дети Вотана тщетно ищут укрытие («Валькирия»), темное, тесное и порядком грязное пространство, похожее на заброшенный чердак, где пылятся металлические бочки и куча нужных и ненужных в обиходе предметов — весьма прозаическое видение пещеры Миме («Зигфрид»), элегантный салон с претензией на светскость — место встречи Зигфрида с Гунтером и Хагеном в замке Гибихунгов, еще раз куб и накрывающее его вместе с Брунгильдой огромное полотнище, символизирующее конец Валгаллы («Гибель богов»). Фантaстические персонажи полностью лишены романтического и поражающего воображение облика: грациозная птичка откровенно страшновата, а дракон Фафнер напоминает персонажей американского фантаста Клиффорда Саймака: что-то вроде ежа с электрическими лампочками на месте глаз. В момент гибели дракона лампочки, естественно, потухают, а певец, за него поющий, падает на землю, в то время как надетый на его голову мотоциклетный шлем издает громкий стук...
Для длиннейших «разборок» героев Кун придумывает оригинальные и легкие детали, придающие им большую действенность и часто очаровывающую теплоту. Стиль этих зтих задумок весьма наивный, и, быть может именно поэтому вызывает искреннюю симпатию. Вотан, что-то вроде мафиозо, звонит Фрике по мобильному телефону, и она скоренько прибывает на мотоцикле, Фазольт и Фафнер предсталены в виде грубых спортсменов: первый в виде американского футболиста, второй — хоккеиста, прекрасные, затянутые в серебряные одежды валькирии катаются на велосипедах, к которым привязаны части тел павших героев, языки пламени, окружающие Брунгильду — не что иное, как одетые в оранжевые одеяния шесть арфисток, очаровательные детишки в живописных тирольских нарядах с плюшевыми мишками в руках закрывают собой ложе любви Зигфрида и Брунгильды, Зигфрид тащит на веревке откровенно бутафорского медведя...
Художница по костюмам Ленка Радецки полностью солидарна с Куном в «бедности»: легендарные вагнеровские герои носят рубашки и куртки, пальто и безрукавки, брюки и сапоги. Вотану и Гунтеру подходят темные очки, Фрике — шикарный кожаный наряд малинового цвета, бандиту Хагену — шинель, весьма похожая на те, что носили немецкие солдаты во время Второй мировой войны, Гутруне — жакет и юбка до колен в нестареющем стиле «Шанель». И вся эта «бедность» носит воистину захватывающий характер...
Но главное действующее лицо спектаклей в Эрле — музыка Вагнера, и то, что эта музыка так поражает, так берет в плен — заслуга Густава Куна. Не будет преувеличением сказать, что на сегодняшний день маэстро из Зальцбурга — лучший интерпретатор немецкого репертуара девятнадцатого века. Его энергия беспредельна, и она ощущается просто-таки физически. Эта энергия носит какой-то особый, нетяжелый и текучий характер. Удивительное искусство фразировки, внимание к деталям — и четыре-пять часов, проведенные в жестком кресле Пассионшпильхауса пролетают, как мгновение! На слушателя обрушивается океан божественных созвучий, а исполнение таких знаменитых фрагментов, как «Шелест леса», «Смерть Зигфрида», прелюдия к «Тристану и Изольде» совершенно потрясающе. «Тристана» Кун трактует как историю любви во времена автора оперы. Вероятно, он думал о самом Вагнере и Матильде Везендонк: Изольда и Брангена одеты в платья времен императрицы Евгении, а корабль, на котором они плывут, оснащен биноклями и пистолетами. В «Парсифале» история Святого Грааля рассказана с подкупающей простотой и с минимумом психологизма, точно так же минимально сценическое оформление.
Фестиваль в Эрле обходится без громких имен, множество его участников являются спутниками Куна в самого начала этого увлекательного приключения. За десять лет австрийский дирижер вырастил немало талантов, среди них Альберт Домен и Юха Ууситало, которые стали самыми востребованными басами-баритонами в вагнеровском репертуаре и ныне поют в Байройте и Вене. Все исполнители, помимо безупречного владения вагнеровским стилем, еще и удивительные актеры. Хотелось бы перечислить всех, но по естественным причинам это невозможно: ограничимся именами Светланы Сидоровой (Эрда в «Золоте Рейна»), Лианга Ли (Фазольт в «Золоте Рейна» и Фафнер в «Зигфриде»), Гертруд Оттенталь (Зиглинда в «Валькирии»), Михаэля Бабы (Зигмунд в «Валькирии» и Парсифаль), Элены Комотти д’Адда (Брунгильда в «Валькирии»), Юргена Мюллера (Зигфрид в одноименной опере), Микелы Збурлати (Изольда), Ричарда Декера (Тристан), Михаэля Купфера (Курвенал и Клингзор).
Мы сказали, что дело начиналось, как региональный проект. Нет никакого сомнения, что десять лет спустя Тирольский фестиваль превратился в международное событие большой важности, и что маэстро Кун еще не раз опьянит публику своими интерпретациями вагнеровских шедевров.
