Российская премьера оперы Джона Тавенера «Кроткая» состоялась в музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко
Имя сэра Джона Тавенера (1944—2013) для русской аудитории известно неспроста: английские композиторы не так уж часто принимают православную религию и пишут музыку с опорой на знаменные распевы.
Вокальная и, особенно, хоровая музыка Тавенера воспринимается в России просто как родная.
На прошлогодний фестиваль в консерватории, в рамках перекрёстного Года Великобритании в России, были выбраны именно его сочинения, стоявшие в паре с творчеством почти полного тёзки из ренессанса Джона Тавернера.
Тем, кому знакомы сакральные произведения английского композитора, попав на премьеру камерной оперы «Кроткая» по мотивам повести Ф.М. Достоевского, в музыкальный театр им. Станиславского, могли изрядно удивиться. Длящиеся, напряжённые диссонансы, переходящие в неистовые бурления в струнных, и механический пульс бас-кларнета с битом ударных — явно не первая музыкальная ассоциация, связанная с Тавенером. Не каждому известно, что композитор, как и многие другие европейские авторы второй половины XX века, не сразу нашёл свой путь и начинал писать в технике додекафонии. Конечно, не такой «жёсткой», как у того же Шёнберга, и тем не менее.
Опера «Кроткая», написанная в момент принятия православия, прекрасно может показать те юношеские эксперименты.
Малая сцена музыкального театра Станиславского — место, где уже не в первый раз проходят подобного рода открытия интересных, но незнакомых в России сочинений, за что большое спасибо руководителям. В марте прошлого года они представили оперу Владимира Тарнопольского «По ту сторону тени», прошедшую с большим успехом. В этом сезоне планируется ещё пара новинок, поэтому обратите внимание на афишу.
Повесть Достоевского «Кроткая» не входит в топ самых его известных произведений в России. История, как и всегда у писателя, болезненная и трагическая: нервный монолог-воспоминание мужчины, о только что погибшей жене, выпрыгнувшей из окна.
Девушка от бедности и безысходности вышла замуж за скупого ростовщика, к которому приходила закладывать свои вещи. Юное, трепетное желание любви ответа не нашло, и брак принёс ужасное разочарование, которое привело и к поиску другого мужчины, и к попытке убийства мужа, её болезни и самоубийству. Образ иконы — последнего сокровища, принесённого девушкой в залог — стал духовным символом сочинения. С иконой Она приходит в дом к Нему, и с иконой покидает, держа её во время прыжка.
В опере Тавенер больше стремился создать мрачную атмосферу жизни героев, лишённую любви и света, чем пояснять детали сюжета.
Собственно, зудящие тремолирования, звуковые скольжения в камерном оркестре и экспрессивно-надрывные мелодии в вокальных партиях вполне соответствуют этой идее. Духовная тема, актуальная для Тавенера, напоминает о себе постоянно возникающей строкой псалма в звучании «небесного голоса».
Стремление подробнее объяснить содержание повести и/или попытка представить более полноценный спектакль (опера длится всего 45 минут) привело постановщиков российской премьеры «Кроткой» к созданию масштабной прелюдии (режиссёр — Мария де Валюкофф).
Фактически зрители наблюдали два спектакля на одну тему: драматическую и музыкальную версию повести.
Всё происходило в пределах одной серой конструкции, на которую герои то и дело взбирались по лестницам. Картинку дополнили видеопроекции, намекающие на русские мотивы истории то национальными узорами, то крепкими брусьями домов, то холодным снегопадом. И не забудем про полупрозрачный саркофаг у края сценической площадки, не дающий забыть о причине всего этого действа (художник-постановщик — Игорь Гурович). Атмосфера мрачноватая, что тут говорить.
В драматическом варианте «Кроткой» сделан акцент на противоречивую натуру главного героя: его роль исполняли два дублёра (Илья Козин и Николай Шатохин), которых в опере заменил певец Борислав Мочалов. То и дело сменяя друг друга, они в повышенном эмоциональном режиме читали строки из повести Достоевского, почти бегом перемещаясь по площадке (режиссёр по пластике — Артур Ощепков).
Инна Клочко, исполнительница роли и в драматической, и в музыкальной части, предстала почти как ангел в белом одеянии,
но выдавала свой внутренний огонь красными, лаковыми туфлями на волнующем каблуке (художник по костюмам — Татьяна Долматовская). Кульминацией её образа стала предсмертная песня из вокального цикла Джона Тавенера «Песни на стихи Анны Ахматовой». Тут, нужно сказать, очень меткое попадание: и в настроение, и в содержание (в стихотворении — поздние стихи поэтессы о смерти) и в контекст самой истории. В повести Достоевского, когда героиня уже была больна и смирно лежала на кровати, она начала петь — тихо так, кротко, чем вызвала у мужа бурю эмоций и попытку что-то изменить. Но — поздно.
В анонсе к спектаклю на сайте оперы упоминаются «онегинские мотивы». В большей степени они улавливаются в определённой аллюзии на недавнюю постановку Римаса Туминаса в театре Вахтангова: двойники героя, «авторский» текст из уст героев, характер игры и движений, временной срез дворянской эпохи, с соответственными одеждами и даже оружием, дуэльная сцена с офицером Ефимовичем — всё это кажется смутно знакомым.
Музыкальная часть спектакля — собственно, опера Тавенера — по содержанию полностью дублировала только что просмотренный драматический эпизод, только в более символическом, условном виде. Уместно это или нет — решайте сами, потому что вряд ли здесь можно вынести однозначный вердикт. Смысл такого решения ясен и почти убедителен, правда, 40 минут без музыки в музыкальном театре были явной неожиданностью для посетителей. Могу также сказать, что подобный приём можно было увидеть около месяца назад в Центре им. Мейерхольда на спектакле «В чаще», в рамках современной композиторской лаборатории.
Заданный градус экспрессии повести о «Кроткой» был передан и в музыке за счёт тех самых терпких звучаний и пронзительно-чувственных вокальных партий.
Безусловно, немалая заслуга исполнителей в передаче состояний. Свежеиспечённая выпускница ГИТИСа Инна Клочко только в прошлом сезоне попала в труппу, совершенно блистательно исполнив роль Церлины. Новая сольная партия — вновь абсолютный успех. Мгновенные перевоплощения из нежного, благородного облика в настоящую дикую кошку, естественность и пластика, красивейший тембр сопрано, с потрясающей силой и эмоциональностью, и, конечно, технически безукоризненное исполнение партии убеждают, что девушку в скором будущем ждут новые вершины в карьере.
Прекрасную и равноценную пару ей составил уже более опытный Борислав Мочалов, знакомый многим посетителям Театра Покровского. В нынешнем спектакле предстал почти как обезумевший Герман, только в усложнённом и обострённом музыкальном видении.
Качество сопровождения камерным составом музыкантов также было на прекрасном уровне:
молодой дирижёр Иван Великанов, у которого уже за плечами шестилетнее руководство ансамблем ренессансных и барочных духовых инструментов Alta Capella, провёл спектакль слаженно, твёрдо и передал сумрачный колорит музыки. Была пара моментов, где можно было обнажить больше контрастов, но это мелочи, которые не повлияли на общее впечатление.
Много слов и подробностей было здесь сказано, но всё-таки хотелось бы знать — а о чём эта история и опера? Ответ наивен и прост: о физической, духовной потребности и даже необходимости людей в любви. Герой осознаёт это лишь после смерти кроткой девушки, отчего и погружается в прошлое, пытаясь осознать произошедшее.
Поэтому закончим фразой из финала оперы, с которой и началось повествование: «люди, любите друг друга».
На иллюстрации: Джон Тавенер
