О судьбах романса в разные годы, о вынужденных противостояниях с чиновниками, о работе концертмейстера и об исполнителях, с которыми приходилось сотрудничать, в интервью порталу Belcanto.ru рассказывает основательница и бессменный лидер проекта «Романсиада», Заслуженный деятель искусств Российской Федерации, Заслуженная артистка России Галина Преображенская.
— Галина Сергеевна, чем сейчас живет Ваш замечательный проект «Романсиада», какие концерты готовятся для поклонников романса в ближайшее время?
— Наступает декабрь, а значит, нас ждет финал «Романсиады» в Колонном зале Дома союзов в Москве (он пройдет 20 декабря 2013 года). Маршрут региональных этапов «Романсиады» в этом году был очень интересным: сначала «Балканская Романсиада» в Софии, потом «Казахская» в Шымкенте, потом Пярну, Гатчина, Томск, Любляна, Братислава и, разумеется, Москва. Отыскали, как мне кажется, перспективных молодых романсистов — 20 декабря будут петь 12 лучших из 420 участников.
Но особенно меня волнует масштабный гала-концерт лауреатов «Романсиады» в Кремлевском дворце 25 января 2014 года — соберутся все звезды конкурса за 17 лет его существования, приедет солистка «Метрополитен-оперы» Марина Поплавская, лауреат конкурса Пласидо Доминго Владимир Дмитрук, уникальный южнокорейский бас Ли Ён Сон и многие другие. Впервые я смогу сделать и настоящую театрализованную постановку – Кремль дает нам возможность создать роскошный декорум сцены, привлечь прославленный Кремлевский балет, два оркестровых коллектива – симфонический оркестр «Боян» и народный ансамбль «Россия». В Кремле сейчас и новые звуковые возможности, приобретена уникальная звуковая аппаратура, что, конечно, позволит нашим звездам отчаяться на любые вокально-колористические подвиги.
Опорой для этой работы является наш маленький «Дом Романса» — крошечный зал, небольшое фойе в стиле «сталинского ампира». Мы мечтали о большем, но, к сожалению, как вы, наверное, знаете, на московском уровне вокруг «Романсиады» создалась непростая ситуация, которая возникла из-за наших, вероятно, слишком горячих просьб о новом помещении для Дома Романса…
— В чем была суть спора вокруг Дома Романса и удалось ли разрешить ситуацию?
— Мне сложно обо всем этом говорить, потому что «Романсиада» для меня – как родной ребенок, которому сейчас трудно. Если начинать историю совсем с начала, то когда в середине 90-х годов я выдвинула идею такого конкурса, меня поддержали очень многие, в том числе Министерство культуры, газеты, телевидение и лично Олег Максимович Попцов. Проект быстро рос, ему потребовалась собственная крыша над головой и на первое время нам выделили маленькое и страшно запущенное помещение – бывший «Клуб-лабораторию кинолюбителя» на улице Расплетина.
Мы его отремонтировали, оборудовали и там сейчас и существуем, местные жители и муниципалитет нас очень полюбили. Но по любому поводу разыгрывалась битва, это видимо у меня такая судьба – я родилась под знаком Козерога, а ему ничего не дается без боя и без проблем. С огромным трудом мы получили даже наше современное наименование — «Дом Романса», борьба за него длилась без малого семь лет, мне говорили: «Дом Романса» — это слишком узко для клубного учреждения».
— То есть статус Дома Романса приравнивается к Дому культуры?
— Да, хотя по уставу мы учреждение «смешанного типа» — это и клубная, и концертно-филармоническая работа, и такой синтез создает ряд чисто бюрократических проблем.
Что касается меня, то я с удовольствием работаю и с любителями – какой же романс без любительства? – и занимаюсь просветительской работой, концертами, лекциями, тематическими вечерами. Масштаб работы огромный, и не случайно на уровне Правительства Москвы обсуждался вариант передачи нам помещения бывшего кинотеатра «Восток», более удобного и просторного. Я мечтала создать в нем «Дом русского романса имени С. Я. Лемешева» – ведь Сергей Яковлевич много времени проводил на даче в Серебряном бору, очень любил наш московский северо-запад, и его имя вполне могло бы стать культурным брендом района (который не является центром Москвы и на громкие имена не богат). Но это оказалось тем случаем, когда инициатива наказуема – разгорелся целый конфликт: я даже стала получать устрашающие телефонные звонки!
Я очень устала от этой истории, мне хочется просто спокойно работать, делать то, что я умею. Главное для меня – сохранить «Романсиаду», всю сеть конкурсов и фестивалей, которая у нас есть – а это не только знаменитая молодежная «Романсиада», но и детская, и военная, и авторская, и «Романсиада без границ» для взрослых профессионалов и любителей. Зреют и новые конкурсно-фестивальные проекты: 19 октября, в честь Пушкина и его лицейских друзей, мы провели конкурс юных поэтов, обдумываем идею фестиваля романса для людей с ограниченными возможностями. Мы работаем с самыми разными людьми, и увлекательная конкурсная идея «Романсиады» объединяет их — сложилось целое романсиадское движение, и его важно сохранить.
— Некоторые комментаторы ставят проблемы «Романсиады» в ряд других аналогичных ситуаций, созданных в Москве после прихода на место руководителя Департамента культуры Сергея Капкова, это обоснованно?
— Нет. Сергей Александрович — талантливый человек, яркий, умный и опытный. Нам бы хотелось с ним найти общий язык и завоевать его доверие, и до сих пор кажется, что это возможно. Когда он только пришел в Департамент, ситуация складывалась нормально, он быстро вникал в вопросы и находил решения. Проблема – в его окружении, главным образом, из так называемого «экспертного совета» ДК ЗИЛ. Они реализуют собственные задачи и создают целый кордон, мешающий нормальной коммуникации. А раз понимания нет, я даже лишний раз опасаюсь выступать в СМИ, потому что не хотелось бы неосторожным словом ухудшить ситуацию.
— А были ли нынешние чиновники Департамента культуры хотя бы на одном из Ваших концертов, посидели ли в зале, почувствовали ли на себе «романсиадское братство»?
— Нет! Что мне и обидно-то особенно – никто из Департамента ни разу не был ни на конкурсе, ни на концертах «Романсиады»! А вот Сергей Семенович Собянин (которого я очень уважаю и доверенным лицом которого на прошедших выборах я была) однажды присутствовал на концерте в Колонном зале, где пели лауреаты «Романсиады». Концерт сам по себе был примечательный – посвящение 8 марта, поэтому на него собрались лучшие женщины Москвы, и Собянин их поздравлял. Присутствовали Александра Пахмутова, Валентина Терешкова и другие. И я видела, с каким неподдельным интересом он слушал наших ребят, а потом сказал: «Слушайте, а где таких артистов берут?»
— Почему «Романсиада» переместилась на местные телеканалы и в интернет, а центральные каналы больше ее не показывают?
— Я не знаю причин. Наш проект начинался как телевизионный, все наши конкурсные перипетии еженедельно снимались и выдавались в телеэфир, было интерактивное голосование зрителей, параллельный конкурс на радио. Могу только предположить, что сейчас нам перекрыла дорогу «Романтика романса» — проект канала «Культура», возникший на месте настолько высокорейтинговой «Романсиады», что сами телевизионщики прозвали ее тогда, в 97-99 годах, «народной передачей».
Капков, кстати, пытался нам помочь, направил письма каналам «Культура» и «ТВ-Центр», но результата не получил. Стандартный ответ — романсовая программа есть! Но почему мы не можем сосуществовать? Почему попсовых программ может быть сотни, а романсовая должна быть только одна? Мы ведь с «Романтикой романса» очень разные! Там концерт популярной музыки для пожилых людей, с интересными комментариями, это все очень мило, мне нравится. Но у нас-то – совершенно другое, у нас конкурс, развитие, открытие, движение вперед, молодость, радость! Сколько новых имен, сколько ярких индивидуальностей – мы поднимаем всю Россию, и не только: в этом году, к примеру, в конкурсе приняли участие представители двенадцати стран мира!
А ведь по сути «Романтика романса» живет на наших лауреатах и часто идет за нами следом: например, когда мы создали «Авторскую Романсиаду», то они провели подобный конкурс и у себя, и это лишь маленький пример.
— Давайте от грустного, перейдем к более оптимистичному – к «Романсиаде-2013». Какие новые тенденции показали отборочные этапы, чем нынешние конкурсанты отличаются от участников прошлых лет?
— «Романсиада» очень помолодела. Когда-то возраст участников мы ограничивали 30 годами, сейчас уже – 27 лет. На всех без исключения этапах «Романсиады» основной возраст конкурсантов – 19-21. Когда появляется участник, которому 27, он на этом фоне немножко проигрывает. А в конкурс рвутся уже шестнадцатилетние, хотя начальный возраст участника – 17 лет. Кстати, не раз уже были случаи, когда 17-летние побеждали, причем абсолютно без натяжки – Арсен Согомонян, например, ныне ведущий баритон Театра Станиславского и Немировича-Данченко. Ему природа все подарила: голос, интуицию, тембр, умение себя подать. В прошлом году поразила совершенно взрослым мастерством 17-летняя Эльмира Караханова из Новокузнецка, есть и еще примеры.
— Кто у Вас в этом году в жюри «Романсиады-2013»?
— Я горжусь, что у нас есть костяк постоянных членов жюри: Николай Сличенко, Александр Ведерников, я без них вообще не представляю «Романсиаду». Из актеров – всегда Аристарх Ливанов. Ну и конечно, Юрий Веденеев, Людмила Лядова, Сергей Яковенко, Сергей Захаров, Лариса Голубкина, Валентина Пономарева, Сергей Никитин. Очень люблю Сергея Яковлевича Никитина, жаль, что он не так много создал именно романсовых композиций, как могло бы быть. В общем, стараемся представить разные жанры.
И у нас обязательно присутствуют представители регионов. Николай Голышев – легендарный профессор Уральской консерватории, народный артист Узбекистана Аваз Раджабов, замечательный бас из Литвы Владимир Прудников, от Казахстана – Шахимардан Абилов, представлены и Северск, и Нижний Новгород, и Петербург, и Саратов, и Бишкек, и София…
В прошлом году я начала внедрять в жюри конкурса романсиадскую молодежь – наших лауреатов, поскольку и в жюри надо готовить смену. Коля Басков стал первым, но Коля – это вообще отдельное явление, по-человечески очень хороший, очень добрый и умный парень. Он при всей своей занятости приходит на «Романсиаду» и обязательно вручает премию одному из участников. Теперь в жюри появились еще Ирина Крутова и Женя Южин, очень известные ныне романсисты.
— Уровень подготовки участников «Романсиады-2013» как-то отличается от предшествующих?
— Вообще, уровень год от года поднимается. Когда мы только начинали, я иногда сталкивалась с отношением к «Романсиаде» как к чему-то не очень серьезному, руководство некоторых консерваторий вообще запрещало студентам в ней участвовать. Один из учеников Новосибирской консерватории приехал на отборочный тур, хорошо себя показал и прошел на следующий этап, я звоню их завкафедрой, чтобы решить организационные вопросы, а мне там говорят, что вообще против, чтобы он ехал на мероприятие «не нашего ранга»! Он на конкурсе Глинки стал лауреатом, оказывается. Кстати, у нас он смог только диплом получить.
— А есть принципиальная разница между оперными певцами и теми, кто специализируется на романсе, — в подаче, в интерпретации?
— Конечно, между жанрами есть разница, и вполне возможно, что человек, который ничего не занял у нас, будет иметь успех на конкурсе Глинки, и наоборот. Моя мама была профессиональной оперной певицей, я очень люблю настоящий вокал, звук. Но как бы не был одарен вокалист, в романсе нельзя просто выйти, встать и все пропеть одинаково. Если в голосе нет разнообразия, если певец не владеет разными красками, романса не выйдет.
А вот получившее в последнее время распространение безголосое шептание в микрофон при исполнении романса – это совсем другая крайность. Я подозреваю, что мнение о том, что для романса голос не нужен, возникло не так давно и именно с появлением микрофонов. Козину и Утесову еще приходилось петь без микрофона, и они умели придать «полетность» своим небольшим голосам. А вспомним Вертинского! Я была знакома с его концертмейстером Михаилом Борисовичем Брохесом. Так он мне рассказывал, что у Вертинского была такая невероятная дикция, что каждое слово было слышно даже в огромном Театре Советской армии, без всяких микрофонов.
Кстати, миф о ненужности голоса для романса активно продвигала не кто-нибудь, а моя обожаемая Алла Николаевна Баянова, обладавшая красивейшим меццо-сопрано. Думаю, что она просто неверно сформулировала свою мысль о романсовом голосе, которому необходимы мягкость и разнообразие интонационных красок – да кто бы с этим спорил?
— Кто из нынешних исполнителей является для Вас эталоном исполнения романса?
— Если из корифеев – Нани Брегвадзе, а из молодежи – Марина Поплавская, как ни странно: она ведь прежде всего оперная звезда. Но она настоящая чародейка, умеет абсолютно все – и пиано, и пианиссимо, и филировку, и мецца-воче, и в полный голос. У нее потрясающий спектр красок в голосе, и актриса она прекрасная. Другой пример – тоже оперная дива, европейская гастролерша петербурженка Мария Людько, она сейчас возглавила кафедру камерного пения в консерватории. У нее настоящий оперный голос – спела несколько главных партий даже в Большом театре, — но когда она поет романсы, это настолько тонко, осмысленно и ярко, что совершенно завораживает.
— Не хотели бы больше времени уделять работе концертмейстера сейчас?
— Я действительно очень скучаю по работе концертмейстера! Наверное, потому, что у меня «вокальное сердце» — я же дочь певицы. Но времени на это нет совсем, увы.
— А с кем интереснее – со звездами романса, оперы, эстрады?
— Они все очень разные. Помню, когда я пришла в Москонцерт еще студенткой, Ольга Григорьевна Тезелашвили тогда была одной из звезд русского романса. Она меня царским жестом подзывает... А я считала, что пришла подготовленной, здорово читала с листа, меня же еще мама-певица научила. Так вот, Ольга Григорьевна встает, я ей робко: «А ноты?» Она: «Какие ноты? Ре-минор!» После моих жалких попыток импровизации она твердо сказала: «Не умеете Вы романс играть!», хотя всё же взяла меня аккомпанировать ее сольный концерт. Я тогда стала пытаться что-то дома сочинять, записывала и как-то выкрутилась – даже после издала сборник своих романсовых обработок. Но эстрадный романсовый аккомпанемент, импровизационный, сродни джазовому – это особый жанр и особый дар, очень редкий. Я им не обладаю, увы. А с академистами играю с удовольствием.
— Сейчас популярны многочисленные вокальные телешоу, и везде присутствует романс. Это хорошо, что так пропагандируется жанр?
— А почему нет? Это хорошо.
— Но поют, в основном, проверенный репертуар, а не современных авторов...
— Да. Вокалисты не любят искать, они очень консервативны, если не сказать – ленивы. Потому я и вижу свою задачу в том, чтобы искать и пропагандировать другой репертуар, двигаться вперед. Мы и конкурсантов стараемся убеждать менять репертуар, не повторяться. Однако когда речь идет о концертах в Колонном зале, когда артистам хочется блеснуть, особенно тем, у кого все хорошо с голосом, с верхними нотами, тут уж ничего не поделаешь. Не зря же вокалисты говорят: «Верхняя нота — королева исполнения». А таких романсов немного — «Бубенцы», «Эй, ямщик, гони-ка к Яру»… Тем не менее, мы потихоньку исправляем ситуацию, показываем вокалистам новое. Многие ведь приходят, зная 3-4 романса.
— То есть фактически Вы их учите?
— Да! Мы им показываем литературу, перед конкурсом с ними занимаются концертмейстеры, члены жюри, педагоги «Романсиады» (у нас, кстати, работает потрясающий педагог – Анжела Приходько, просто чародейка). И надо сказать, ребята впитывают новое с огромным любопытством, им нравится. Так что может, хотя и не так быстро, но расширение репертуара идет.
В этом смысле я очень надеюсь на наш авторский конкурс. Например, я очень люблю современный романс «А напоследок я скажу» — он попал в самую точку, глубину романсовой сути. Очень хочется, чтобы возникло еще что-то подобное.
— Что примечательного в конкурсе «Авторская романсиада»?
— В 2013 году мы провели третий конкурс (он проходит ежегодно) – это слишком малый срок, однако уже сейчас понятно, что это совершенно особенный конкурс. Во-первых, мы не делаем здесь водораздела между профессиональными и самодеятельными авторами, это довольно сложно разделить, ведь тот же Гурилев был любителем, а ныне он классик. Во-вторых, это особый конкурс потому, что именно сюда приходит интеллигенция. Певцы – это другое. А на авторский конкурс собирается интеллигенция – поэты, композиторы.
Сама атмосфера этого конкурса иная – здесь нет блесток и кринолинов, все скромнее, но во всем царит творческая мысль, и это крайне интересно. Авторов привлекает и то, что победившие романсы мы включаем в издаваемые нами сборники. Качество подаваемого материала тоже постоянно растет, даже у авторов-любителей сегодня – вполне профессиональный аккомпанемент и гармонизация.
— Так, значит, романс — не умирающий жанр, раз это пишут?
— Конечно, нет! Заявок море, романсы пишут и присылают, и не только на конкурс, а просто так присылают, в любое время дня и ночи, и требуют, чтобы я посмотрела, оценила и передала вокалистам. Но вот звездного романса пока не случилось. Впрочем, если верить Стендалю, то «число гениев прямо пропорционально числу просто хорошо образованных людей». Так что ждем, когда гений появится.
— Вы так много ездите, общаетесь с людьми. Есть ли у тех, кто связан с «Романсиадой», какие-то общие черты?
— Конечно. Они все какие-то удивительно славные люди. Куда бы мы ни приехали, нас сразу окружает особая атмосфера, удивительно теплая обстановка, дружелюбие и сердечность. Периферия более основательна, чем центр. Там конкурсанты выкапывают такие романсы, которые у нас в Москве давно забыли. Гречанинов, Корещенко – помним ли мы еще эти имена? У них даже если будет Варламов, то не «О, не целуй меня», а совсем другие – «Ожидание», «Доктор», у нас их забыли.
В Казахстане меня особенно удивило, как местные женщины в национальных нарядах сидят и внимательно слушают русский романс – конкурс ведь огромный, участников около ста человек. Но чувствуется, что не только «Ямщик, не гони лошадей», но и строгие романсы русских классиков им понятны и любимы.
— Есть ли в рядах поклонников «Романсиады» люди известные и успешные в различных областях (не только в музыке)?
— Юрий Михайлович Поляков (главный редактор «Литературной газеты», писатель) — большой наш поклонник, ни одной «Романсиады» не пропустил; много спортсменов известных — Светлана Мастеркова, Галина Горохова (трехкратная олимпийская чемпионка по фехтованию), Александр Иваницкий (олимпийский чемпион по вольной борьбе); известные врачи, чиновники, военные. Приходят и известные бизнесмены: один из них – достаточно молодой, ему около 40 лет, но сделавший колоссальную карьеру, красавец и богатейший человек, абсолютно продвинутый, ничего «нафталинового» в нем нет — обожает романсы, слушает их буквально со слезами на глазах. Когда есть что-то живое — к этому вольно или невольно тянутся самые разные люди.
— Может, среди этих влиятельных поклонников тоже можно найти какую-то опору?
— Если вопрос встанет ребром – найдем, только очень не хочется до этого ребра доводить. Война никогда ни к чему хорошему не приводила. Просто я до сих пор не могу понять, почему здесь в России, русским людям я должна доказывать право русского романса на существование, на дом, на крышу, на привлечение сюда молодых, старых, любых людей, на продвижение этого дела дальше.
Я бы не была удивлена, если бы доказывать надо было в Казахстане, но как раз в Казахстане этого делать не приходится, там нас встречают с радостью и с цветами — губернатор Южно-Казахстанской области в обязательном порядке, главный редактор газеты «Южный Казахстан», представители управления культуры и все-все.
Я даже в Литве это не доказываю! Я очень волновалась, когда мы открывали конкурс в Каунасе, но в итоге там все организовано было просто сказочно, Европа есть Европа. В Литве рядом с русским романсом звучат романсы литовский, латышский и эстонский, в Казахстане – казахский, очень интересные пласты музыки. В Гатчине обязательным является исполнение романса Шварца (он был жителем Гатчины), в Томске – романсы из репертуара уроженца Томской области Бориса Штоколова: это ведь очень важно сохранить — романсы, которые связаны с историей города, округа, региона. Мне отрадно, что там это понимают.
И только у себя дома в Москве я должна что-то доказывать! Наша жизнь в течение 17 лет, то, что мы и выжили, и развились – это разве не доказательство? Со скромного всероссийского юношеского конкурса наше начинание разрослось в серьезный конгломерат конкурсов, не говоря уже про концерты и просветительскую работу. А наша издательская деятельность! Ведь каждый год мы выпускаем не по одному сборнику романсов, причем это отнюдь не просто «пыль смахнули и собрали». Это уникальные находки, или совсем новые романсы, или признанные шедевры в новых аранжировках. А сколько мы вместе с лучшими концертмейстерами страны расшифровали нот, которые вообще никогда не публиковались!
И при этом я постоянно должна натыкаться на стеклянные глаза и кривые ухмылки у курирующих нас чиновников. Я не хочу находиться на линии фронта. Мне жалко времени, которое на это уходит — я бы столько полезного за это время могла сделать.
— Но при этом Вы все равно называете Москву своим домом?
— Да, это так. Я ленинградка по рождению, но считаю себя больше москвичкой по духу. С Москвой, и особенно с районом, где расположен Дом Романса у меня многое связано. Здесь наша семья обосновалась, переехав из Питера, здесь я начала работать на Лемешевской поляне в Серебряном бору, здесь у меня сложились хорошие многолетние отношения с местной муниципальной администрацией. Именно здесь появился Дом Романса, который стал первым и остается единственным в стране. Притом, что в одной только Москве 9 центров народной песни (Рюминой, Девятова, Кадышевой, Николаевой, Бабкиной и других), а у романса, несмотря на всю его богатую и славную историю, никогда не было самостоятельной площадки. Более того, это бы подтвердило историческое место Москвы как столицы русского романса. Санкт-Петербург тоже претендует на первенство, но ведь именно в старинных московских музыкальных салонах, у камелька собирались и великий русский гитарист Михаил Высотский, и композитор-директор Большого театра Верстовский, и Гурилев, и Булаховы…
Романс — это жанр хрупкий и беззащитный. Чтобы им заниматься, его надо любить, им надо жить. Ничего не получится, если только перекидываться стопками бумаг. Замечательный руководитель Людмила Ивановна Швецова мне говорила: «Многие пытались заняться романсом – и не удержали, а Вам это удается». Так потому и удается, что знаю и искренне люблю это дело! Поэтому очень важно сохранить и семейство конкурсов «Романсиада», и такое уникальное учреждение, как Дом Романса. Надеюсь, что те, от кого это зависит, все-таки смогут это осознать, и изменят свое отношение к старинному, но по-прежнему любимому жанру, и на карте Москвы появится настоящий «Дом Русского Романса имени Сергея Яковлевича Лемешева» — мы подали прошение, и надеемся на его осуществление.
Беседовал Александр Матусевич
Комментарий редакции:
В период, пока статья готовилась к печати, из Департамента культуры Правительства Москвы в адрес депутатов Муниципального собрания района Щукино была направлена информация, что их просьба по Дому Романса удовлетворена, эта хорошая новость даже прошла в муниципальных СМИ. Однако в действительности было утверждено решение противоположного содержания — о передаче спорного здания другой организации. По неофициальным данным, там будет не торговый центр, как предполагалось первоначально, а организация Центра Новой культуры.
