Фестиваль в Карловых Варах состоялся в 40-й раз. Цифра не самая впечатляющая, если сравнивать с 62-м Венецианским, с 58-м, который уже состоялся в Канне. Между тем Карловарский фестиваль уступает по старшинству только Венеции, он возник в том же 1946-м, что Канн и Локарно. А уменьшился его возраст за счет нечетных годов, когда Карловы Вары не по его доброй воле спарили с Москвой: это было политическое решение в духе «холодной войны», на социалистический мир полагался только один фестиваль класса «А», вот и пришлось чередоваться. К юбилею была выпущена фестивальная заставка, а на закрытии показали аналогичные ролики прошлых лет: здесь их умеют делать вдохновенно и с юмором. Юбилейный вариант иллюстрирует этапы большого пути некоего символического человека: вот он ворочается в пеленках, получает затрещину от отца, женится на деревенской дылде с прической-халой, а вот вовсю оттягивается в компании стриптизерш. Титр на экране: «Жизнь начинается только после сорока».
«Он» — это и есть фестиваль, знавший и звездные часы, и времена упадка. «Пражскую весну» и социализм с человеческим лицом сменил диктат идеологии, потом пришла бархатная революция, а с ней — прелести дикого капитализма. Если раньше от карловарского торта (город с его прелестными архитектурными излишествами напоминает пышный торт) половину откусила Москва, то теперь на него покусилась родная Прага. Там возник новый фестиваль, который чуть не потеснил карловарский, но очень быстро самозванец сам приказал долго жить. Конкуренция стала хорошим лекарством от застоя. Организаторы карловарского смотра проявили чудеса изобретательности. В город-курорт вернулась молодая публика, заполнились кинотеатры, закипела творческая жизнь. А на волне мировой популярности Вацлава Гавела сюда потянулись знаменитости.
Вот и в 2005 году кто здесь только не отметился — и Роберт Редфорд, и Шарон Стоун, и Лив Ульман. Все произносили красивые слова о том, как им нравится Чехия (некоторые по привычке говорили — Чехословакия) и как им хочется поддержать Гавела, идеалы свободы и демократии. Сам бывший президент тоже посещал фестивальные просмотры, на открытии блистала вечерним туалетом Мадлен Олбрайт — еще один медиум между Чехией и Америкой. Приехала Катрин Денев — правда, вне рамок фестиваля, по приглашению журнала «Инстинкт», — и, кажется, небескорыстно, однако и она сидела на великосветском обеде в карловарской колоннаде рядом с нынешним президентом Вацлавом Клаусом. В общем, политический бомонд слился в экстазе с артистическим.
Что приятно, здесь собрали не только звездный «антиквариат», но и новое поколение актеров, которые уже сегодня определяют стиль и погоду в кино. Это мексиканец Гаэль Гарсиа Берналь, американцы Майкл Питт и Сара Полли. Они выглядели совсем не как истеблишмент, одеты были в джинсы и куртки, волосы взъерошены: внешне им далеко было до некоторых разряженных в фирменное журналистов. Их никто особенно не узнавал с первого взгляда, Берналя не пустили в ресторан отеля «Pupp», а Майкл Питт, снимавшийся в «Мечтателях» Бертолуччи, с наивностью неофита рассказывал, как его привезли на Лидо, где проходит Венецианский фестиваль, и он никак не мог понять, где же там Сан-Марко и прочие красоты. Зато здесь, в Карловых Варах, все на виду! Можно вспомнить, как всего лишь несколько лет назад в бассейне отеля «Thermal» плескался еще не взошедший на голливудский олимп Леонардо Ди Каприо — не интересный никому, кроме своей бабушки, которая наблюдала за ним из окна. Так что на этот фестиваль умеют приглашать будущих суперзвезд.
Что касается кино, его в Карловых Варах было много и на все вкусы. В конкурсе преобладало ясное, крепкое сюжетное повествование: таковы были и канадская картина «Жизнь с отцом», и итальянская «Выйди на свет», и датско-китайский «Китаец», и словацкий «Город солнца», и наш «Водитель для Веры». Похоже, что жюри под председательством Майкла Редфорда несколько растерялось от этого наезда мейнстрима, пусть и представленного известными режиссерскими именами.
Многих — не только жюри — ввел в ступор «Незахороненный человек» Марты Месарош. Заслуженная дама венгерского кино сняла своего мужа актера Яна Новицкого в роли Имре Надя, представив безупречным национальным героем без страха и упрека. Дело не в том, каков был Надь в действительности, и не в том, что он делит ответственность за социалистический эксперимент в Венгрии со своими товарищами по партии. Дело в эстетике фильма и образа, которые списаны с канонов советского героического эпоса. И это окончательно перечеркивает остатки режиссерского замысла, делая его сомнительным в том числе этически.
Вообще сегодня фильмам-гимнам о великих людях на фестивалях предпочитают потрясающие истории о людях простых. Хотя эта простота может быть обманчивой, с двойным дном. Именно таким фильмом оказался «Мой Никифор» поляка Кшиштофа Краузе — о нищем, в струпьях, с туберкулезным кашлем, художнике, который оставил после себя 40 000 «наивных» рисунков и оказался одним из крупнейших гениев-примитивистов всех времен и народов. Этого реального художника, известного под псевдонимом Никифор Криницкий, изобразил не актер, а 80-летняя актриса Кристина Фельдман. Разумеется, ей вручили приз за лучшую... долго думали и все же решили — женскую роль. Фильм получил и главную награду «Хрустальный Глобус», и приз за режиссуру. Еще две награды ушли к израильской картине «Какое чудесное место» Эйяла Хальфона. Остальным участникам конкурса практически ничего не осталось. В параллельном конкурсе «К Востоку от Запада» соревновались фильмы Восточной Европы и Центральной Азии. Здесь обладателем приза стоимостью 10 000 долларов стал «Рагин» Кирилла Серебренникова с участием Алексея Гуськова как актера и продюсера — свободная экранизация «Палаты номер шесть». Чехов по-прежнему остается талисманом для многих кинематографистов. Вот и Майкл Редфорд его поклонник, так что, будь «Рагин» в главном конкурсе, неизвестно, как бы развернулись там события.
Елена Плахова
