В парижской Опере Бастилии состоялась премьера оперы Жюля Массне «Вертер».
Мелодически Массне ничем не уступает великим итальянским оперным мелодистам. Зато оркестровка совсем другая: очень много солирующих партий у струнных и духовых инструментов, выигрышных для музыкантов. В «Вертере» нет ни хоров, ни ансамблей: даже в сцене смерти Вертера звучит не дуэт, а диалог. Отсутствие одновременного пения нескольких певцов уходит корнями аж в барочную оперу. Язык Массне, вырастающий прямо из творчества Люлли, — это цепочка арий и мелодизированных речитативов.
Заглавную партию исполнил восторженно любимый французами Роберто Аланья,
которого сейчас вся французская пресса поздравляет с рождением дочери. С точки зрения профессии оперного певца, ему очень повезло с рождением. Будучи корсиканцем, он двуязычен: для него и французский, и итальянский языки — родные. Корсиканцы в быту говорят на своём родном диалекте итальянского языка, а школьное образование получают на государственном французском. Поэтому и в том, и другом репертуаре Аланья чувствует себя как рыба в воде.
На Корсике, как в Грузии, традиционно мужское хоровое пение
— в месте, где поют все, пропустить выдающееся вокальное дарование невозможно. Аланья — такой же национальный герой на Корсике, как Анна Нетребко в Краснодарском крае.
Тембр у тенора совершенно завораживающий, ровные регистры, идеальная дикция. Длинную ноту он может держать сколь угодно долго безо всякого напряжения. Голос очень мощный, но мягкий и обволакивающий, никакого форсирования или напряжения на верхних нотах. Это то, что называется органичным уникальным природным дарованием. При этом он прекрасный актёр, которому веришь.
Постановка Бенуа Жаккуо, декорации Чарльза Эдвардса и костюмы Кристиана Жаска были классичны, добротны и ненавязчивы.
Гигантское пространство сцены Оперы Бастилии было в каждом действии чем-нибудь перегорожено так, чтобы отражённый звук летел в зал. В первом акте это был выстроенный по диагонали многометровый забор с открытой калиткой, потом — низкий потолок и задник, как коробка, мастерски расписанные под небо с облаками. Это очень интересное и остроумное решение: физически пространство максимально сократить, а визуально максимально расширить.
В последнем акте был использован интересный визуальный эффект, когда конурка с окровавленным Вертером медленно и неотвратимо едет на зрителя, пока не упирается в авансцену, как при зуммировании видеокамерой.
Ничто не отвлекало от разворачивающейся психологической драмы,
не было никакой мрачной экстравагантности или лишней мишуры. Одежда, в которой удобно ходить, сидеть и петь, декорации, в которых удобно находиться.
В спектакле участвовали дети, отобранные из детского хора Парижской национальной оперы, у них настоящие партии, мизансцены. У выросших за кулисами и на сцене детей всегда больше шансов остаться в профессии и во взрослом возрасте, и французские оперные театры привлекают их при первой же возможности.
Фото: Opéra national de Paris / Julien Benhamou, Elisa Haberer
