Интервью с Александром Скульским
В Нижегородской филармонии отметили 200-летие Рихарда Вагнера концертом, в котором прозвучали увертюры, симфонические сцены и вокальные арии и дуэты из опер в исполнении солиста Мариинского театра народного артиста России Владимира Ванеева и Академического симфонического оркестра под управлением народного артиста России Александра Скульского. Дуэты певец исполнил вместе с дочерью Ириной.
Признавая уникальность концерта, оба главных действующих лица — дирижер и певец — каждый в своем интервью рассказали об отношении к творчеству Вагнера, к его личности и взглядам.
Итак, о Вагнере — дирижер, народный артист России Александр Моисеевич Скульский.
— В чем уникальность нынешнего концерта, Александр Михайлович? Разве произведения Вагнера вы до этого не исполняли на сцене Нижегородской филармонии?
— Конечно, исполнял и не раз. Но впервые мы исполняем Вагнера вместе с певцом, который во всем мире имеет репутацию именно «вагнеровского» голоса. Далеко не каждый русский исполнитель вагнеровского репертуара имеет на Западе такое же признание, как Владимир Ванеев. Согласитесь, немногие могут похвастаться совместным выступлением в опере Вагнера с Пласидо Доминго на сцене «Метрополитен-оперы». Причем он поет Вагнера на прекрасном немецком языке, и это тоже большая редкость в России. Поэтому исполнение такого уровня мы услышим впервые.
Можно ведь по-разному исполнять западную музыку. Вопрос в том, будет ли это исполнение соответствовать эталонам прошлого и настоящего. Есть известный исторический пример, когда Шаляпин взялся за исполнение произведений Шуберта. Позднее в своей книге непревзойденный исполнитель Шуберта Дитрих Фишер-Дискау сказал об этих попытках русского певца: «Ну, это вызывает лишь улыбку». Так что на концерте Владимира Ванеева у нас будет возможность услышать эталонное исполнение мирового уровня.
— В своем интервью он поскромничал и сказал, что все наоборот, что ему трудно, что с Вагнером он то расстается, то берется за него снова.
— Все это правда, но есть самооценка и есть объективная оценка. Это, безусловно, едва ли не единственный в России вагнеровский певец. И он окончил нашу консерваторию и учился в нашем в оперном классе. Иногда мне жаль, что у нас в театре никогда не ставилась ни одна из опер Вагнера. Но ведь поставить их чрезвычайно трудно: нужен определенный состав оркестра, инструменты, голоса.
— В чем аутентичность исполнения Вагнера?
–– Давайте заменим слово. Исполнить произведение аутентично — значит исполнить его так, как оно звучало при жизни автора. Парадокс в том, что Вагнера при Вагнере исполняли намного хуже, чем после его смерти. Конечно, на нынешнем Байройтском фестивале — тот же зал, что и при Вагнере, та же акустика театра, то же количество музыкантов оркестра. Но ведь те же оперы ставят сегодня в иной режиссуре, и они приобретают совсем другую трактовку. Даже темпы стали другими: при жизни Вагнера его обожествляли, поэтому все темпы каждой оперы, каждого действия, каждой арии и отдельных фрагментов были зафиксированы. Вы удивитесь, но сейчас оперы стали длиннее, а не короче, как это ни странно. Таково современное прочтение его произведений. Поэтому об аутентичности исполнения говорить не стоит.
— Я слышала, что даже на фестивале в Байройте оперы сокращаются, из них огромные куски выкидываются, потому что даже те слушатели, которые приезжают на фестиваль специально, продолжительных опер Вагнера не выдерживают.
— Сегодня существуют две тенденции в исполнении. Либо дайджест — для тех, кто хочет познакомиться с этой музыкой как можно быстрее, в укороченном варианте. Но одновременно есть самые подробные, самые прочувствованные, самые неторопливые постановки, и вот тогда они и занимают даже больше времени, чем это было при самом Вагнере.
— Кто из дирижеров прославился наилучшим исполнением Вагнера?
— Эталонным исполнением являются все записи опер Вагнера с Фуртвенглером, Караяном, Ливайном. Сюда же относятся те дирижеры, которые исполняют оперы Вагнера на фестивале в Байройте в наши дни, — Нельсон, Баренбойм... Мы можем только соответствовать или не соответствовать этому уровню в тех произведениях, которые выбрали для нынешнего исполнения. И хотя я не могу похвастаться исполнением вагнеровских опер полностью, надеюсь, те фрагменты, которые мы играем на юбилейном концерте, исполнены нами на достойном уровне. Да и состав нашего оркестра не меньше того, что играл и играет в Байройте.
— А вы там были?
— Да, но не на вагнеровском фестивале, а на гастролях. Мы с Ольгой Томиной и двумя солистами, которые должны были выступать на концерте с нашим оркестром, отправились посмотреть театр Вагнера. Дело было весной, а фестиваль проводится летом. Все остальное время театр закрыт. Это единственный театр в мире, который работает только летом, а осенью, зимой и весной не работает.
Приезжаем. Двери заперты, никого нет. Мы обошли театр со всех сторон. Вдруг видим: подъезжает машина, из которой выходит высокий, красивый человек и идет в калитку дома напротив театра. Мы остановили его и сказали, что мы русские музыканты, что мы здесь на гастролях и нам хотелось бы посмотреть театр. Он спросил, любим ли мы Вагнера, и мы, конечно, сказали: да. «Я фантом оперы», — в шутку сказал он о себе. Оказалось, что он интендант театра.
Он взял ключи, открыл нам его, провел нас внутрь и устроил большую экскурсию. Мы даже спустились в оркестровую яму, и я посидел на том самом стуле, на котором сидел Вагнер, дирижируя своими операми, и где сидят сегодня все великие дирижеры-современники. Яма глубокая, из зала дирижеров совсем не видно. Даже обидно: такие известные люди сюда приезжают, но зрителям они не видны. Но такова была идея композитора.
— Ну а дух самого Вагнера вам не явился?
–– Какая-то мистика начала происходить, потому что один из наших фотоаппаратов сломался. Правда, другой все-таки работал, и снимок из вагнеровского театра у меня есть.
— На снимке тень Вагнера, случайно, не видна?
–– Нет, тени нет, но видно, что я сижу на этом стуле с большим удовольствием. Интендант даже показал нам акустику этого легендарного зала. Акустика просто потрясающая, чудо, а не акустика. В этом театре все ей подчинено: кресла жесткие, звук от них отражается так, как необходимо для прекрасного звучания. Над сценой — фантастическая высота, где видна вся эта машинерия, которая делает чудеса из вагнеровских опер. Все это нам показал интендант.
— Разве сейчас принято исполнять немецкие марши, под которые вышагивали во время войны гитлеровские войска? Какие сразу ассоциации возникнут, да? У многих людей такие же ассоциации возникают и с музыкой Вагнера. Но, тем не менее, она исполняется, юбилей широко отмечают.
— Одно дело — его взгляды, высказывания, статьи и книги. Это позорные статьи и позорные взгляды. Но ведь это же, в конце концов, не библия, не заповеди, не истина в последней инстанции. У него вот есть слова о том, что его оперы вообще не должны исполнять музыканты-евреи, а, между тем, часто непревзойденными исполнителями произведений Вагнера являются как раз евреи.
Например, лучше Малера в Вене оперы Вагнера не ставил никто. Ну что поделаешь с тем, что он был еврей?
Известно ли вам, как однажды, чтобы исполнить произведение Мендельсона, Вагнер надел перчатки — он не хотел даже прикасаться к партитуре, написанной композитором-евреем! Продолжение этой истории имело место уже в ХХ веке, когда израильский дирижер из России Юра Аранович, мой бывший соученик по классу в Ленинградской консерватории, должен был дирижировать музыкой Вагнера и, чтобы не прикасаться руками к партитуре, тоже надел перчатки. Так в перчатках и переворачивал страницы.
История искусства и, в частности, музыки знает немало случаев, когда политика и идеология вмешивались в творчество. Ну, например, написал Глинка оперу «Жизнь за царя». Произошла революция — и опера превратилась в «Ивана Сусанина». Написал Чайковский Увертюру «1812 год», где в кульминации звучит тема «Боже, царя храни». В советское время взяли и вместо этой темы вписали туда «Славься» из того же Глинки. Теперь тему вернули на место. Что, тема «Боже, царя храни» — музыкальный шедевр? Нет, конечно, Глинка лучше, просто произошло вмешательство политических обстоятельств в искусство. Лучше всего об этом просто забыть.
Мне важно, что оркестр Нижегородской филармонии уже сыграл все симфонические разделы из «Летучего голландца», «Тангейзера», «Лоэнгрина», «Майстерзингеров», «Риенци», «Тристана и Изольды», «Парсифаля», всей тетралогии. Наша публика услышала «Зигфрид-идиллию» и Симфонию до-мажор. Вагнера на нашей сцене пели И. Козловский, А. Правилов, А. Седов, М. Немова, М. Амелина, и юбилейный концерт не завершает эту линию — в следующем сезоне объявлены новые, необычные и многообещающие исполнения его музыки.
Беседовала Ольга Юсова
