«Рано утром пионер Петя открыл калитку и вышел на большую зелёную лужайку». Под эту вечно юную и светлую мелодию из знаменитой музыкальной сказки Прокофьева «Петя и волк» прошедшие через весь партер детишки вынесли портрет Б. А. Покровского на сцену Большого зала Московской консерватории: этим выходом начался вечер, посвящённый 100-летию со дня рождения выдающегося русского оперного режиссёра. Концерт-посвящение по форме больше напоминал озорной капустник, особенно первое его отделение, составленное и прокомментированное замечательной нашей певицей Ириной Масленниковой (спутницей жизни Б. А. Покровского).
Как только портрет Покровского занял своё место на сцене, к публике в сопровождении ректора консерватории Александра Соколова вышла Масленникова, поздравившая москвичей с Днём города, а Соколов в своей речи назвал Б. А. Покровского «святой» для Московской консерватории личностью и отметил, что совсем не случайно новый сезон БЗК открывается концертом в честь выдающегося мастера, тесно соприкасавшегося в своей деятельности с первым московским музыкальным вузом. Соколов напомнил, что почётным председателем Попечительского совета консерватории, которому в этом году исполняется десять лет, был именно Покровский.
Вслед за этим Ирина Масленникова констатировала, что с момента появления в Москве Камерного музыкального театра дирижёр Г. Н. Рождественский имел с ним самую тесную связь и руководил самым первым спектаклем — оперой «Нос» Шостаковича, которую тогда же записал на пластинку. Геннадий Рождественский, недавно занявший пост музыкального руководителя КМТ им. Покровского, чтобы поддержать театр своим авторитетом в нынешний трудный период после смерти мастера, дополнил рассказ Масленниковой собственными воспоминаниями о выдающемся режиссёре, напомнив об универсальности личности Покровского и резко противопоставив его деятельность и подлинное художественное новаторство современным тенденциям в мировой оперной режиссуре.
Рождественский однозначно заявил, что своё сотрудничество с Покровским он не может назвать «работой» в узком смысле этого слова, и уточнил, что в присутствии выдающегося режиссёра ему посчастливилось «наслаждаться созиданием». Главной чертой режиссёрской деятельности Покровского Рождественский назвал его «уникальную способность видения будущего спектакля через магическую призму партитуры». Геннадий Николаевич подчеркнул то важное обстоятельство, что Покровский очень хорошо ориентировался в музыке, умел читать партитуру и при подготовке своих спектаклей всегда пользовался партитурой, а не клавиром (этим «чёрно-белым эскизом по отношению к многокрасочной партитуре», как назвал клавир Рождественский), чтобы видеть в нотах и воплощать театральными средствами особенности оркестрового звучания и рождаемые музыкой картины. Мизансцены, декоративное оформление, общую организацию формы и темпоритм действия — всё это Покровский извлекал из партитуры. Рождественский отметил стилевое чутьё Покровского, приведя в пример «Ростовское действо», поставив которое, режиссёр не счёл нужным что-либо в нём менять: ему, например, не пришла в голову мысль дополнять его оркестровым сопровождением. Способность стилевого охвата Покровского колоссальна и составляет 300 лет — от «Ростовского действа» митрополита Димитрия Ростовского и до «Жизни с идиотом» Альфреда Шнитке.
Ещё одним «фирменным знаком» Покровского-режиссёра Рождественский назвал «чувство кульминации», благодаря которому ключевые смысловые моменты спектакля подчёркивались и могли оказаться в самых неожиданных местах, причём, их местоположение было очень логично драматургически обусловлено. Как пример Рождественский привёл отказ режиссёра от исполнения замечательной увертюры к опере Прокофьева «Война и мир», что позволило Покровскому, образно говоря, «схватить быка за рога» уже в момент открытия занавеса и сразу начать спектакль с мощной кульминации без ослабления этого первого впечатления по ходу дальнейшего развития действия.
Важнейшим профессиональным качеством Рождественский назвал также умение Покровского «снайперски» точно подбирать исполнителей на оперные роли, в результате чего режиссёру почти ничего не приходилось объяснять певцам, так как они столь удачно были распределены по ролям, что «пели самих себя».
Рождественский уделил специальное внимание включённым в программу вечера «Трём русским песням» Рахманинова, отметив широту кругозора Покровского, не ограничивавшегося оперным репертуаром и живо интересовавшегося гораздо более широким кругом музыкальных явлений, в том числе и этим сочинением великого русского композитора. Хотя это не сценическое произведение, Покровский его очень ценил и высказывал недоумение по поводу того, что это прекрасное сочинение, которое он слышал во время войны под управлением Н. С. Голованова, так редко звучит.
Рождественский был предельно резок в своих оценках современного состояния оперы, подвергнув мировую оперную режиссуру и современные театральные веяния уничтожающей критике. По мнению Рождественского, «страшной инфекционной эпидемией является назойливое и надоедливое стремление переносить действие классических опер — от Моцарта до Верди и в особенности Вагнера — в нашу современную эпоху». Это высказывание дирижёра вызвало бурные продолжительные аплодисменты публики, на что Рождественский заметил, что «есть ещё люди, не перевелись». У этих переносов цель одна, подчеркнул Рождественский, — эпатаж, причём, эпатаж дурного вкуса. Слова Рождественского о переносе любовных коллизий классических опер в сферу «псевдофрейдистских нестандартных ориентаций» вызвали смех и также одобрение публики. Все эти режиссёрские выкрутасы Геннадий Николаевич резко противопоставил подлинно великой и новаторской режиссуре Б. А. Покровского, который никогда не допускал расхождения смысла музыки и сценического действия.
Нынешнее оперное «новаторство» Покровский называл «невежеством, помноженным на спекуляцию». «Нынешний новатор ничего не знает, ничего не умеет и ничего не понимает, он новаторствует ради сенсации и скандала. То, что делают сейчас с классикой — преступление против искусства. Преступление, за которое надо расстреливать», — пишет в своей книге Б. А. Покровский, слова которого зачитал Рождественский под одобрение аудитории.
В продолжение своей творческой деятельности Б. А. Покровский поставил 143 оперы. Эта гигантская работа была проведена им на оперных площадках всего мира, и она была той миссией, которую воплощал в жизнь выдающийся русский режиссёр.
После речи Г. Н. Рождественского были представлены сцены из опер в исполнении артистов Камерного театра, среди которых было много молодых певцов, совсем недавно закончивших Московскую консерваторию по классу вокала — по словам Ирины Масленниковой, решение показать молодёжь в деле было принципиальным.
Весь этот концерт-посвящение был целиком составлен из фрагментов произведений, являющихся знаковыми для многолетней творческой деятельности Б. А. Покровского и для созданного им Камерного музыкального театра, ныне носящего его имя. В первом отделении в исполнении оркестра и певцов Камерного театра под управлением Рождественского и В. Агронского прозвучали фрагменты из следующих произведений: «Нос» Шостаковича, «Дон Жуан, или Наказанный развратник» и «Волшебная флейта» Моцарта, «Похождения повесы» Стравинского , «Черевички» Чайковского, «Ростовское действо» митрополита Димитрия Ростовского. Во втором отделении в исполнении симфонического оркестра МГК и хора им. Свешникова под управлением А. Левина и вновь Рождественского прозвучали инструментальные фрагменты из опер Мусоргского, Массне, Прокофьева, Шостаковича и «Три русские песни» Рахманинова для симфонического оркестра и хора. Несмотря на то, что качество вокала в первом отделении оставляло желать много лучшего, в целом вечер вызвал живой интерес, все выступления были с энтузиазмом приняты благодарной публикой.
