Франц-Йозеф Капелльманн родился в 1945-ом году. В 1973-ем дебютировал в Немецкой опере в Берлине в маленькой роли Фиорелло в "Севильском цирюльнике". Очень скоро ему стали поручать центральные роли. После выступлений в немецких театрах, в Висбадене, Дортмунде, Любеке, Гамбурге, Кёльне он завоевал международную сцену. Ему аплодировала публика театров "Ла Монне" в Брюсселе, "Лисео" в Барселоне, "Колон" в Буэнос-Айресе, "Мегарон" в Афинах, "Шатле" в Париже, Штаатсопер в Вене. В 1996-ом году он впервые выступил в миланском театре Ла Скала в опере "Золото Рейна" под управлением Риккардо Мути. Его репертуар был очень широк и включал персонажей опер Моцарта, немецких опер от Бетховена до Берга, итальянских опер, среди которых он предпочитал Верди. Капелльманн пел также в операх Пуччини и Рихарда Штрауса. Незабываемой осталась его интерпретация роли Креонта в опере Стравинского "Царь Эдип". С Францем-Йозефом Капелльманном беседует Джанкарло Ландини.
Джанкарло Ландини. – Как Вы определяете Ваш голос: бас или баритон? В музыкальных словарях о Вас пишут, как о баритоне, но Вы часто поете басовые партии…
Франц-Йозеф Капелльманн. – Бас-баритон. Диапазон моего голоса включает две октавы и терцию, от низкого "фа" до сверхвысокого "ля". Это позволяет мне выступать в баритоновых ролях, но, когда представляется возможность, пробовать себя в ролях персонажей, в партии которых есть пассажи, более подходящие басу. Например, Каспар в "Волшебном стрелке". Важно помнить, что трудности тесситуры нужно воспринимать не теоретически, но на практике, пробуя различные оперы. В каждой партии есть ноты трудные и ноты легкие для исполнения. Когда Бекмессер в "Нюрнбергских мейстерзингерах" многократно повторяет ноты в высокой тесситуре, проблема именно в повторениях, которые способствуют усталости голоса и делают горло менее эластичным. В «Застольной» Яго из вердиевского "Отелло" слова "bevi, bevi" («пей, пей») очень неудобны. Только хорошая техника позволяет уверенно преодолеть трудности. Те же самые ноты в вокализе не представляли бы никакой проблемы.
Какие персонажи немецкого репертуара в большей степени соответствуют Вашему голосу?
Герои Вагнера, среди которых я предпочитаю «злодеев»: Клингзор, Альберих, Тельрамунд. Вотан мне не особенно нравится. В штраусовском репертуаре мне близок Орест из "Электры".
Почему Вы не любите Вотана и о каком Вотане говорите, из "Золота Рейна", "Валькирии", "Зигфрида"?
Причина чисто музыкальная. Тесситура Вотана в "Золоте Рейна", "Валькирии", "Зигфриде" не представляет для меня трудности. Но вокальный стиль партии Вотана характеризуется широкими фразами, почти во вкусе бельканто. «Злодеи», напротив, выражают себя посредством подвижной и разнообразной фразировки. Бастро переходят от fortissimo к pianissimo, требуют работы над акцентами и словом. Именно это соответствует моему темпераменту и в наибольшей степени интересует меня. Вокальный стиль Альбериха – лучший пример этого стиля. В какой-то момент он почти приближается к разговорной речи, потом происходит резкий взрыв и секунду спустя – почти шепот. Мне очень нравится также декламация Воццека, если я должен спеть эту партию один раз и в концертном исполнении. Она требует внимательной работы над фразировкой.
Каков Ваш ключ к прочтению роли Каспара?
Это персонаж, который представляет большой драматический интерес. Человек, который не находится в мире с самим собой. Человек в отчаянии, полностью во власти злых сил. Когда открывается занавес, у Каспара за плечами много лет подчинения и ужаса. Он любой ценой должен избежать исхода роковой сделки. Моральная слабость Каспара должна быть показана со всей ясностью. С этой точки зрения к партии Каспара гораздо больше подходит баритон или бас-баритон, в то время как очень часто эту роль поручают чистым басам. Голос баса утяжеляет персонаж, что представляется мне устаревшим.
Каспар – современный герой, или же, как многие другие элементы оперы Вебера, является частью иконографии немецкого романтизма, со всеми чертами маньеризма, которые он в себя включает?
Я не думаю, что это современный герой. Скорее, он принадлежит к определенному моменту в немецкой культуре. По этому случаю хотелось бы вспомнить мой предшествующий опыт: "Волшебного стрелка", поставленного в родных местах Вебера, неподалеку от Гамбурга. Тогда я пел партию Оттокара. Опера шла под открытым небом, на природе. Это позволяло лучше осмыслить масштабы музыки Вебера. Такие события, как падение Каспара или убийство голубки, нужно воплощать на сцене с необходимым натурализмом. Такова история, таков климат.
Вы записали "Видело" для фирмы Telarc под управлением Сэра Чарлза Макерраса. Каспар и Пизарро – два «злодея». Они схожи или различны?
Различны во всем. Пизарро – тиран. Его вокальный стиль властный, внушительный, решительный, настойчивый. Каспар, напротив, несчастный человек, неуверенный в себе, во власти чужой воли, отчаявшийся, бесконечно возбужденный. Его вокальный стиль характеризует человека на пределе напряжения, на грани срыва, желающего спастись любой ценой. Он отражает драматическую ситуацию и, следовательно, является антиподом Пизарро.
И Капелльманн – исполнитель итальянского репертуара?
Я приблизился к итальянскому репертуару после того, как дебютировал в немецком. Моего первого Риголетто я спел в 1984-ом году. Признаюсь, что я бы хотел петь итальянские оперы столь же часто, как пою немецкие. Эти два пласта репертуара предъявляют различные требования. В самом деле, переход от персонажей Вагнера к итальянцам требует перерыва в четыре-пять дней. Это техническая проблема, усиленная нынешней тенденцией в вагнеровской интерпретации: в Германии Вагнера поют в резкой, доходящей почти до крика манере. Кроме того, сила звучания современных оркестров обязывает певца форсировать с целью подчеркнуть выразительность декламации. Верди же, напротив, требует легато, бельканто, мягкого пения. Подумайте о фразах "Di Provenza il mar, il suol" из "Травиаты" или "Veglia, o donna, questo fior" из "Риголетто".
Каких итальянских персонажей Вы больше всего любите?
Тех, в которых наиболее очевиден драматический элемент. Роли, где певец должен быть интерпретатором, работать над фразой и словом. Такова роль Скарпиа. Эта пуччиниевская фигура представляет самый большой интерес. Его психология очень богата, смесь лицемерия и чувственности. Таковы Риголетто или Макбет. В роли Макбета мне не приходилось выступать, но я мечтаю об этом. Это великолепная фигура, с психологией сложной и противоречивой, захватывающая трагизмом.
Каковы Ваши ориентиры?
Я очень люблю Дитриха Фишера-Дискау. Он, несоменно, один из самых великих интерпретаторов нашего времени. Среди итальянцев важны Пьеро Каппуччилли и Ренато Брузон. И фундаментальным остается урок, который преподал нам Тито Гобби, умевший придать фразам драматическую силу, которой должен пытаться достичь каждый певец. У Гобби была техника, душа, остроумие, яркая личность.
Поете ли Вы еще Моцарта?
Нет. Если мне предоставляется выбор между Доном Карло из "Силы судьбы", Фигаро из "Свадьбы Фигаро" и Фаниналем из "Кавалера розы", я более охотно выбираю последнего.
Что запомнилось Вам в последние годы Вашей музыкальной деятельности?
Альберих в "Гибели богов" в Ла Скала с Риккардо Мути. Вагнеровская тетралогия в Штаатсопер в Вене. Партия Воццека на сцене: это стоило мне долгих месяцев занятий.
Журнал l’opera
Перевод с итальянского
