Новая постановка «Кармен» в Большом театре
Премьеры "Кармен" ждали в Большом 23 года — именно столько эта великая опера не появлялась на подмостках старейшего театра России. Ожидание еще больше было подогрето знаковыми для музыкально-оперного мира персоналиями - ставить пригласили экстравагантного режиссера Дэвида Паунтни и безупречного музыканта Юрия Темирканова. В результате получилось "зрелище и слушалище" необыкновенное - далеко не бесспорное, но безумно интересное.
Купить билеты в Большой театр,
на оперу «Кармен»: http://www.vipticket.ru →
Как известно, первоначально музыкальным руководителем постановки должен был быть Марис Янсонс, именно он подбирал всю остальную постановочную команду. По какой причине Янсонс отказался от участия в проекте остается только гадать, поскольку в эти же дни прошла "Кармен" с его участием на сцене консерваторского театра в Петербурге.
Таким образом, Темирканов, хорошо известный своими консервативными взглядами на оперную режиссуру и непримиримой позицией по отношению ко всякого рода экспериментам с мировой классикой оказался в одной упряжке с одним из протагонистов модернистского стиля Паунтни. Интрига была закручена лихо: конфликта не могло не быть. И хотя никаких скандальных заявлений в прессе не последовало (как то нередко бывало в Большом, из последнего, напомним - скандалы с Рождественским в 2001-м и Ростроповичем в 2005-м) в первый день премьеры дирижёр не вышел на поклоны, а в двух последних из шести представлений премьерной серии самочинно изменил режиссуру финальной сцены: по версии Паунтни убийство Кармен происходит прилюдно и крайне жестоко (множество ножевых ударов), а Хозе тут же становится жертвой мстительности Цуниги (что уж вовсе не предусмотрено либретто); версия Темирканова традиционна - перед нами только двое бывших любовников, один удар ножом, которого Хозе делать никак не хочет и совершает скорее от осознания своего бессилия.
Как бы там ни было, Большой театр получил-таки полноценную постановку с Темиркановым во главе - несмотря на то, что дирижёр уже достаточно давно является главным приглашенным, это его первый спектакль, до этого с оркестром театра были только концертные программы. К тому же не лишне напомнить, что Темирканов ставит в Большом спустя 30 лет - предыдущей его работой в этих стенах были щедринские "Мёртвые души". Как говорится, во всех отношениях случай уникальный. И поэтому о музыке хочется говорить прежде всего. После первого спектакля многие московские меломаны, как профессионалы, так и любители, были откровенно разочарованы: нет коронной темиркановской выразительности, все бойко, бодро, но без особой наполненности, что называется, без души, кроме того, случались и откровенно школьные технические огрехи в отдельных группах инструментов, говорили о плохом их балансе и т.п. На мою долю выпал последний спектакль премьерной серии, когда первое волнение уже улеглось, а дирижёр внес свои коррективы в финал спектакля, приблизив его к тому, что написано авторами. Видимо, это положительно сказалось на настроении как дирижера, так и оркестра: меня все время не покидала мысль, что люди, рассказывавшие (на страницах газет или в частных беседах) о первом премьерном спектакле, посетили какой-то другой театр. Более яркого, эмоционального, стихийного и в то же время проникновенного и очень щемяще-лиричного прочтения "Кармен" я, пожалуй, не слышал еще на своем веку, по крайней мере, в живом исполнении.
Тон был задан еще увертюрой - предельно контрастной безудержным весельем первой части и роковым надрывом второй. И далее накал не только не снижался, а последовательно нарастал, приведя к логичной и чудовищной развязке. Оркестровое звучание на протяжении всей оперы отличалось полнотой тона, слаженностью музицирования, яркими, красочными соло, без преувеличения можно сказать, что оркестр воспринимался как единый инструмент в руках великого мастера, количество технического брака было не только минимально, но и вовсе неважно и незаметно - настолько глубокие переживания будило в душе это исполнение. Совершенно очевидно, что маэстро в очередной раз оказался на высоте, в чем, собственно, и не было особых поводов сомневаться; что более важно, что оркестр театра показал под его руководством превосходный уровень исполнительского искусства.
Но, увы, музыкальное руководство оперным спектаклем предполагает работу не только с оркестром, но еще и с вокалистами. И здесь было все не так безоблачно. Нельзя сказать, что пели плохо. Отнюдь, были и удачи, и, прежде всего, это касается исполнительницы главной партии. Но в целом весь спектакль не покидало ощущения перетруженности голосов, усталости артистов. В чем здесь причина, однозначно ответить трудно. Возможно, сама постановка, режиссура не слишком помогают певцам чувствовать себя уверенно в предложенных обстоятельствах. Возможно, сказывается переутомление от премьерного марафона, когда почти все спектакли поет один состав солистов. Добавлю, что, на мой взгляд, при всем уважении к композитору, авторский вариант с разговорными диалогами действительно хорош драматургически, но безумно сложен для исполнителей, которым постоянно приходится переходить с пения на разговор, что не лучшим образом отражается на качестве вокала.
Неоспоримой удачей стало приглашение на титульную роль болгарки Нади Крастевой: яркая красавица средиземноморского типа демонстрировала прекрасное понимание роли, сумела освоиться с неоднозначными режиссерскими решениями, да к тому же и пела более чем достойно. Голос Крастевой - скорее контральто, чем меццо-сопрано, настолько он густ и тёмен, однако при этом певица не испытывает трудностей ни с регистровкой, ни с верхом. Если в самом начале ее и можно было упрекнуть в несколько заглубленном звучании, то в цыганской песне из второго акта намек на утробное звуковедение вовсе исчез, и большую часть оперы певица провела красивым, богатым, ярким звуком. Что касается решения образа, то болгарская Кармен оказалась почти революционеркой, ниспровергательницей всех устоев окружающего ее мира, воплощением идеи свободы: она смела, бесшабашна, она способна влюбить в себя кого угодно, она… совершенно лишняя в этом мире. Чувство свободы этой Кармен захватывает, пленяет, поражает и делает ее существование абсолютно невозможным. Не об этом ли писал Бизе?
Солистка Большого театра Екатерина Щербаченко - милая простушечка, в ней совершенно нет героизма, поэтому удивляешься, видя ее в приюте контрабандистов в третьем акте. Образ получился несколько простоватым: хотя и принято считать, что Микаэла - "голубая роль", думается, что это не совсем так, поскольку девушка, лишенная мужества, без внутреннего стержня, вряд ли бы решилась на то, что сделала Микаэла. У Щербаченко Микаэла вышла к сожалению одномерной, едва ли героиней. В вокальном отношении данная роль еще требует доработки: зная, как лирично и проникновенно, технически точно может петь эта артистка (ее Татьяна и Наташа Ростова тому подтверждение), понимаешь, что роль Микаэлы и с этой точки зрения пока отнести к удачам вряд ли возможно.
Американский тенор Жерар Пауэрс оставил устойчивое ощущение, что публику обманули: все ноты спеты, но это, увы, не Хозе. Актерски - это не угрюмый и страстный баск, а истеричный недоросль, инфантильный, безвольный, но взбесившийся хлюпик. Вокально - ординарный лирический тенор, которому партия не совсем по размеру: все верхи стабильно отоварены, но во всех драматических кульминациях певца откровенно не хватает. Скорее всего г-н Пауэрс вовсе не плох в каком-то другом репертуаре, но приглашение его именно на эту роль вызывает недоумение.
На роль Эскамильо позвали баса, видимо, побоявшись за то, что настоящих драматических баритонов нынче днем с огнем не сыщешь, а те певцы, которые за таковых себя выдают, просто будут не слышны да хоть в тех же знаменитых куплетах. Александр Виноградов, в конце 1990-х непродолжительное время бывший солистом Большого, а потом много певший на Западе, к сожалению, с поставленной задачей не справился - его тоже было плоховато слышно, особенно поначалу. В любом случае яркости звучания, настоящего посыла звука певцу явно не хватает. Среди исполнителей второстепенных ролей, в которых занятые штатные солисты Большого были в общем-то на месте, выделялся Данкайро Николая Казанского - именно ярким звуком, отчего было жаль, что не его мы услышали в этот вечер в более значимой партии красавца-тореадора.
Ну а что же продукт господина Паунтни?
Частично мы уже коснулись режиссерского решения, говоря о работах отдельных актеров. Попытаемся чуть подробнее проникнуть в замысел режиссера, точнее, не в то, что он декларирует на страницах печати, а то, что мы реально видим на сцене.
Мне неоднократно приходилось видеть постановки Паунтни в Европе. Назвать их глупыми, претенциозными, не мотивированными весьма трудно - безусловно, в них всегда есть концепция, идея, для воплощения которой режиссер активизирует всю свою фантазию. Но насколько в каждом конкретном случае эта идея соответствует тому, что написано в партитуре? "Кармен" Паунтни в Большом далека от традиционных решений. Разумеется, изменено время действия - мы видим не героев Мериме и Бизе, а наших современников - с характерным антуражем, манерами, стилем общения. Сильно скорректированы (если не переиначены) главные образы. И не всегда это удачно. Если в образе Кармен гиперполизация идеи свободы идет на пользу раскрытию сущности героини и сущности всей драмы, то упрощение и низведение "с котурн" Микаэлы и Хозе лишают их привлекательности и делают неинтересными. Получается, что "Кармен" - не личная трагедия героев, а социальная драма, поскольку такая мощная героиня противостоит всему обществу, Хозе и Микаэла ей совершенно не ровня ни в чем.
Слишком пошлым вышел образ Эскамильо - более это не тореадор, а шоумен в стиле Элвиса Пресли (он и обряжен соответственно): это привлекает ваше внимание только в первый момент, а потом становится скучно. Удивляешься только, как такая Кармен в принципе могла посмотреть в сторону этого люминисцентно-телевизионного павлина. Дух несвободы, царящий в демонстрируемом обществе и которому противостоит Кармен, подчеркнут пространственным решением: все картины - в тюрьме (а не на площади перед табачной фабрикой), в притоне (именно притоне, а не кабачке Лиллас-Пастья), в горах (которые заменены нагромождением картонных коробок видимо контрабандного товара) и на севильской площади - разворачиваются в замкнутых, "душных" по ощущениям объемах. Режиссер обильно населяет свой спектакль суетливым мимансом, действия коего (особенно в крайних картинах - дефиле "элитной" части табачных работниц, эдаких девушек-брендов; празднество в Севилье, чем-то сильно смахивающее на ныне весьма популярные разнузданные парады секс-меньшинств) не вполне объяснимы. И таких новаций в спектакле чрезвычайно много: далеко не все они помогают раскрытию истинного смысла произведения.
Вместе с тем справедливости ради надо сказать, что спектакль получился увлекательным, не скучным. Даже когда ты не согласен, то не плюешься с досады, а начинаешь думать и разбираться в своих мыслях, ощущениях и их соответствиях или несоответствиях предлагаемому видеоряду. Возможно, это тоже можно признать определенной ценностью - противоречия, будящие мысль. По крайней мере, пока экстравагантное режиссерское прочтение не отпугнуло публику - все шесть вечеров Большой был набит до отказу. Конечно, "Кармен" - завсегда кассовое название. Но не будем умалять и заслуги создателей данной версии: думается, что все они потрудились не зря.
А каждому из нас придется решать самостоятельно - насколько эта версия созвучна нашему пониманию вечного сюжета мировой классики.
