В КЗЧ выступила Мариэлла Девиа
Любопытно, кому именно принадлежала идея соорудить на сцене КЗЧ декорацию из предметов антикварной мебели от компании «EMILE MARQU», да еще и выставить в фойе соответствующие экспонаты, — самой певице, ее концертмейстеру Розетте Кукки (по совместительству являющейся также и оперным режиссером) или кому-то из организаторов? Очевидный смысл — создание «аутентичного» обрамления для звучавшей в этот вечер музыки первой половины XIX века. Правда, в сочетании с названием программы «The Queen of belcanto» (в котором, кстати, учитывая происхождение героини и исполняемых авторов, итальянское La Regina было бы куда уместнее, да и благозвучнее английского эквивалента) это могло навести публику на ассоциацию и собственно бельканто с антиквариатом. Однако сама Мариэлла Девиа и исполнявшаяся ею музыка подобной ассоциации никак не способствовали. Девиа скорее подошло бы определение «раритет», в отличие от антиквариата вовсе не обязательно подразумевающее нечто давно уже неживое.
Мариэлла Девиа — из тех звезд посткалласовского поколения, что вслед за великой гречанкой заново открывали эту terra incognita. Только она-то осталась верна бельканто, ограничивая свои немногочисленные вылазки на сопредельные территории главным образом творчеством Верди раннего периода, и, вероятно, еще и поэтому сумела сохранить столь прекрасную форму в том возрасте, в каком более именитые предшественницы давно ее потеряли. При этом у Девиа имеется одно важное преимущество перед многими из своих старших коллег и соперниц (за исключением Ренаты Скотто): она возросла на той самой почве, на какой и возник некогда драгоценный цветок, именуемый романтическим бельканто. Пусть у Кабалье было больше страстности в исполнении и роскоши в голосе, а у Сазерленд — больше виртуозности, зато бельканто Девиа кажется более естественным, имманентно ей присущим, словно бы прямо вырастая из глубин ее итальянской природы. Эта вот покоряющая естественность, на фоне которой все разговоры о мастерстве кажутся от лукавого, а на самом деле подразумевающая высшую его форму, отличает Девиа от очень и очень многих.
Программа московского концерта была выстроена безупречно. За исключением Доницетти, оперные арии «китов» романтического бельканто вместе с примкнувшим к ним ранним Верди представали в обрамлении их же изящных концертных ариетт и канцон, и переход от одного к другому выглядел очень органично. В отличие от опер эти камерные сочинения практически не ставят перед исполнителем технических задач, зато предъявляют еще более строгие требования по части музыкального вкуса и стиля, отсутствия коих здесь не скроешь ни виртуозностью, ни гипертрофированным драматизмом. Девиа чувствует себя в них как рыба в воде, и даже следующие за ними оперные фрагменты в данном контексте и формате отчасти приобретали у нее камерный характер. Вместе с Розеттой Кукки она превращала каждую вокальную миниатюру в шедевр. Пианистка и певица идеально чувствовали не только характер музыки, но и друг друга, образуя поистине идеальный ансамбль. В оперных фрагментах (включавших арии из «Анны Болейн» и «Марии Стюарт» Доницетти, «Капулетти и Монтекки» Беллини, «Аделаиды Бургундской» Россини, «Ломбардцев», а на бис еще и «Травиаты» Верди) исполнение Девиа выглядело труднодосягаемым для большинства сегодняшних неофитов образцом, а аккомпанемент Кукки, насколько это возможно, компенсировал отсутствие оркестра.
Поблагодарим оперный продюсерский центр «Classica viva» за этот изумительный концерт, которым они открыли свой новый цикл, озаглавленный «Вы и голос» и подразумевающий вот такие сольные выступления выдающихся мировых певцов. Имена следующих его участников пока не оглашаются.
Дмитрий Морозов
