Арена ди Верона — 2007
Арена ди Верона, самая знаменитая открытая площадка в мире, манит публику (преимущественно туристическую), но способна оттолкнуть знатока и критика: список названий, «подходящих» этому уникальному пространству, крайне короток, режиссеров, способных предложить оригинальные решения его освоения, еще меньше, среди певцов, подвизающихся в Арене, можно услышать как очень хороших, так и очень слабых. Так что каждый фестиваль сродни приключению.
Не стал исключением и нынешний, восемьдесят пятый по счету. Афиша, как всегда, традиционная для Арены: «Набукко», «Аида», «Богема», «Травиата» и несколько меньше подходящий ей «Севильский цирюльник», который благодаря режиссуре Хуго Де Ана оказался самым ярким бриллиантом в ее короне.
Для открытия был выбран «Набукко», опера, «священная» для Арены и, несомненно, находящаяся в гармонии с этой уникальной сценой. Много «Набукко» видел древний амфитеатр за последние годы: постановка Де Аны 2000-ого года остается незабываемой и непревзойденной, но и новый спектакль Дениса Криефа не подкачал.
Криеф ставит спектакль необычайно простой (а в Арене сценические «чудеса» не редки), и кое-кто из публики воспринимает его как полусценический, но именно в простоте его сила. Стало традицией, что фигуры режиссера, сценографа и художника по костюмам объединяются в одном лице: Криеф не исключение. «Рама», придуманная им для «Набукко», «сделана» из двух предельно стилизованных элементов: слева Иерусалимский храм, он же библиотека, справа царская корона. Непримиримый контраст Мудрости и Власти. Элементы сценографии геометрические и легкие, их легко трансформировать: в момент захвата храма книги с полок посыплются с ужасающим громом, а в магическое мгновение хора «Va pensiero sull’ali dorate» («Лети, мысль,на золотых крыльях») библиотека окажется темницей, книжные полки — стенами, что разделяют камеры...
Общий тон спектакля — неспешный и величественный, коему отвечают элементарная жестикуляция исполнителей и простые, вне времени, костюмы. Все это отлично соответствует статично-ораториальному характеру первого шедевра Верди.
По счастью, «Набукко» оказывается гармоничным спектаклем: в этой опере важная роль принадлежит хору, а хоровой коллектив Арены — немыслимое совершенство, который всегда поет на бис «Va pensiero», кроме того, в главной роли выступает живая легенда Лео Нуччи! Этому неувядаемому артисту 65 лет, а голос звучит, как в былые времена, не говоря уже о способном вызвать дрожь актерском мастерстве.
В роли Абигайль в первых спектаклях выступает наша соотечественница Мария Гулегина, которую некогда увенчали короной в итальянском репертуаре. Корона, похоже, на ее красивой голове не удержалась: голос расшатанный, верхи натужные, где уж думать о тонкостях фразировки. Однако публика вознаграждает певицу аплодисментами, возможно, вспоминая минувшие триумфы. Автору пришлось слушать и другую Абигайль, американку Сьюзан Невес: это настоящее драматическое сопрано с колоратурой, голос здоровый, отлично звучащий на всем диапазоне и без труда заполняющий огромный зал под открытым небом.
Рядом с именами Нуччи, Гулегиной и Невес стоит имя грузинской певицы Нино Сургуладзе в роли Фенены: это превосходно выглядящая на сцене артистка с очень красивым голосом и мягкой вокализацией, в то время как исполнители роли пророка Захарии оставляют желать лучшего: Карло Коломбара сценически великолепен, но вокально неубедителен, а появление «старого волка» Сильвано Карроли (всю жизнь пропевшего как баритон) в басовой партии и вовсе непонятно.
Даниэль Орен — синоним динамизма и этакий акробат за пультом,- самый «аренианский» дирижер последнего десятилетия. Он всегда имеет успех, и публика его любит. Его «Набукко» летит вперед подобно сверхзвуковому самолету: предпочитительно быстрые темпы, откровенное подчеркивание тембровых эффектов. На раздумье, а, тем более, на глубину времени не остается.
Вторая премьера фестиваля — «Аида», столь же любимая туристическим зрителем, сколь и неизбежная на афише Арены, естественно, вызывает разноречивые чувства. Автору, для которого нынешний оперный сезон — пятнадцатый по счету, кажется необходимым подпустить здесь личных воспоминаний. Некогда в Арене «прокатывали» «Аиду» в восстановленных декорациях 1913-ого года — зрелище архаическое и тяжелое, через которое прошли все ныне имеющее имя певцы. В 1999-ом ее сменила постановка Пьер Луиджи Пицци, «геометрический» спектакль редкой элегантности, с использованием двух цветов: кобальта и серебра. Та «Аида» должна была оставаться в репертуаре в течение четырех сезонов, но не прожила положенного ей времени. После трех лет проката ее заменили постановкой Франко Дзеффирелли в излюбленном престарелым маэстро стиле «kolossal», c миллион раз виденной пирамидой, золотыми сфинксами и изобилием шествий огромного количества народу справа-налево и слева-направо.
Нужно ли говорить, что новую «Аиду», доверенную художнику Серджо Трамонти и режиссеру Джампьеро Солари, ждали с интересом и законными сомнениями? Но результат превзошел все ожидания: кич настоящего тандема превзошел кич Дзеффирелли!
Трамонти помещает на сцене кучи чего-то темного — камней, кирпичей? — поначалу понять трудно. Мало-помалу ясно, что это ступени для размещения хора. Сцена на протяжении всего спектакля остается темной. Почему? — естественный вопрос, если вчера вы видели «Набукко», в котором световые эффекты производят громадное впечатление. На верхней площадке помещены неграциозные фигуры, отдаленно напоминающие египетские статуи (но только отдаленно!), освещающиеся изнутри: ну точно детские игрушки незапамятных времен или же гномики, которых часто можно увидеть на приусадебных участках. Торжество кича! «Режиссура» же Солари — весьма известного телевизионного режиссера, специализирующегося на варьете, предназначенных для субботних вечеров,- сводится к беспрестанному разбрасыванию блестящих конфетти и повсеместно вспыхивающим языкам огня. Сцена триумфа превосходит самые кошмарные фантазии: Фараон и Рамфис, Амнерис и Радамес помещены Солари на ездящие на колесах высокие башни (вряд ли те, кому нужно еще и петь, чувствует себя комфортно, уподобленные воронам на колу), а сзади них «проезжает» целая семья слоников, подвешенных на веревке! Остается добавить пару слов о костюмах Трамонти: широкие темные балахоны решительно уродуют фигуры актеров, а массивных Берти и Заджик превращают в монстров.
Весьма странное видение оперного спектакля! Бедная Опера — Франц Верфель называл тебя «Владычицей», а ныне на тебя покушаются скульпторы, режиссеры телевидения и просто кому не лень: видно, неумолимое время превратило тебя в неразрешимую загадку для постановщиков!
Вздох облегчения вырывается благодаря исполнителям: озадаченный зритель этого шоу — он же благодарный слушатель. Тот же Даниэль Орен, столь поверхностный в «Набукко», в «Аиде» и нежен, и глубок. Особо проникновенные третий и четвертый акты звучат у него с подлинным трепетом.
Микаэла Карози, молодая певица из Рима, обладательница красивого и здорового голоса, в нессчетный раз «приговорена» петь в Арене партию Аиды: видно, что эта роль ей по сердцу, и ее слушаешь, прикрыв глаза от удовольствия. Марко Берти в состоянии выдержать партию Радамеса, хотя в коварном романсе его напряжение очевидно. В третьем и четвертом актах он поет уверенно и звонко, но со сценической точки зрения певец, как многие в наши дни, неинтересен. Долора Заджик — Амнерис пленяет своим неповторимым, особого светлого тембра меццо-сопрано, а Марко Вратонья, обладатель темного и крепкого баритона — убедительный царь эфиопский.
Если «Аида» — главный неуспех фестиваля (но многим туристам нравится), то «Севильский цирюльник» — главный его успех. Что за жемчужина, что за бриллиант! Автор спектакля — аргентинский сценограф и режиссер Хуго Де Ана, так что ничего удивительно в том, что этот «Цирюльник» — сущая прелесть.
Де Ана помещает персонажей самой знаменитой и очаровательной комической оперы на свете в яркую и кокетливую раму: регулярный парк на французский манер, в котором аккуратно подстриженные деревья и кустарники радуют глаз зеленью невероятной свежести, а огромные розы и сидящие тут и там бабочки — веселым красным цветом. Персонажи в разноцветных и блистающих роскошью костюмах напоминают жеманные фарфоровые статуэтки.
«Цирюльник» — опера для маленького количества персонажей и с ограниченным участием хора, так что преследующая Де Ану боязнь пустоты понятна. Аргентинский волшебник и фантазер с этой проблемой справляется, заполняя сцену значительным количеством мимов и танцовщиков: его «сообщницей» в этом предприятии является Леда Лойодиче, которую прославили работы по сценическому движению в оперных спектаклях. На сцене кто-то беспрерывно мельтешит, танцует, подыгрывает героям: все очень элегантно и забавно, но порой движения слишком много.
Не менее привлекательны детали, найденные режиссером для персонажей: все они обрисованы с такой любовью и юмором, что влюбиться можно буквально во всех: даже в никогда никем не замечаемого Амброджо, который у Де Ана курит опий, даже в служанку Берту — она точно также увлечена сигаретами, даже в ворчуна доктора Бартоло — его, бедного, волею режиссера без конца то связывают, то затыкают ему рот!
Надо ли говорить, что подобное зрелище, с участием кустов, цветов, бабочек, певцов и мимов с немыслимой легкостью парит где-то высоко над вами, так что красочный салют в финале абсолютно естественен: остается только задрать голову еще выше, чтобы в последний раз получить несказанное удовольствие...
Кажется, ничто не способно испортить настроение зрителю-слушателю пришедшему на «Севильского цирюльника» в постановке Де Аны, ан нет: об этом позаботился прославленный маэстро Клаудио Шимоне. Избранные им замедленные темпы рискуют набросить на забавное россиниевское жужжание пелену скуки! Знающие оперу критикуют безжалостные купюры в речитативах, но опера кажется длинной, так как Шимоне не знакомо понятие динамики.
По счастью, состав исполнителей великолепен и заставляет как наслаждаться красотами бельканто, так и покатываться со смеху. Оба Фигаро — «животное сцены» Лео Нуччи и гораздо более молодой Франко Вассалло — великолепны. Франческо Мели в роли графа Альмавивы, несомненно, поражает своим обаянием немало женских сердец — у двадцатишестилетнего певца из Генуи красивый лирический тенор, полный и с мужественным оттенком, невероятно далекий от напоминающего блеяние пения многих его коллег. В роли Розины Анник Массис (это сопрановый вариант), превосходная актриса, всегда готовая позабавиться на сцене, и волшебница колоратуры. Бруно Де Симоне, недавно награжденный премией «Золотой Россини», — непревзойденный Дон Бартоло. Орлин Атанассов со своим приятным, но слишком светлым для баса голосом являет Дона Базилио недостачно «грозного», зато Франческа Франчи в роли Берты-курильщицы доставляет публике незабываемые мгновения.
Наряду с тремя новыми постановками на афише два возобновления, «Богема» Арну Бернара (2005) и «Травиата» Грэма Вика (2004). Это самые удачные спектакли минувших лет, могущие доставить много удовольствия и искренне взволновать публику. «Богема», настоящий праздник театра с разгулом рождественской толпы в Латинском квартале и вызывающими слезы лирическими сценами, несколько померкла благодаря отсутствию звезд, которые пели премьеру: Фьоренцы Чедолинс и Марсело Альвареса. А вот «нахальная» «Травиата» Вика, в которой Виолетта превращена в любимую героиню таблойдов, ее могила как две капли воды напоминает могилу Леди Дианы, а праздник в доме «старлетт» — безудержная оргия,- ни в чем не утратил блеска. «Сверкают» как талантливая режиссура Вика, так и красавица-умница сопрано Инва Мула в главной роли.
Полмиллиона зрителей, посетивших спектакли фестиваля, и двадцать восемь миллионов евро, поступивших в кассу от продажи билетов,- блестящий результат. Не надо быть специалистом, чтобы понять, что управление подобным грандиозным предприятием,- трудное дело. Кажется, что корабль, именуемый «зрелищное предприятие по обслуживанию туристов операми Арена ди Верона» крепко держится на плаву. По преимуществу, это «народный» театр, но есть чем удовлетворить и более утонченный вкус: «Севильский цирюльник» Де Аны и «Травиата» Вика. Отрадно отметить, что рафинированный «Цирюльник» стал «хитом» фестиваля и собрал в среднем одиннадцать с половиной тысяч зрителей на каждое представление. А «Травиата», как бы ни «букало» в ее адрес старшее поколение меломанов, доказывает, что в Арене можно ставить и смелые, современные спектакли.
Спектакли в древнем амфитеатре обретают международный статус: «Травиата» поедет в Бирмингем, «Цирюльник» в Сантандер, «Аиду» покажут на открытых площадках в местах археологических раскопок в Южной Америке. «Богема» же избрана для празднования стопятидесятилетия со дня рождения Пуччини в любимом ее автором тосканском местечке Торре дель Лаго.
