В Большом прошла премьера «Огненного ангела» Прокофьева
На сцене Большого театра громоздились угрюмые стены типичных петербургских домов с полукружьями арок-бровей над темными глазницами окон. В углу виднелась шахта лифта. Мрачный двор-колодец - таким увидел художник Георгий Цыпин пространство «Огненного ангела», самой загадочной оперы Сергея Прокофьева, только что поставленной в главном театре страны.
«Огненный ангел», написанный молодым Прокофьевым в эмиграции в 1927-м по одноименному роману Брюсова, - истинный ребус для постановщиков. Действие разворачивается в Германии XVI века, в период становления Реформации. Мистический фон, на котором развивается драма главной героини - Ренаты (то ли одержимой демонами, то ли святой), задает особые пространственные и временные характеристики. Система координат в «Ангеле» выстроена между реальным и потусторонним миром. Налицо все признаки готического романа. В опере же инфернальные шепоты и страхи усилены ни на минуту не снижающей экспрессивного накала музыкой Прокофьева.
Прорывом в сценической судьбе «Огненного ангела» стала постановка в Мариинском театре в конце 1992-го. Ее без натяжек можно назвать эпохальной. Найденное режиссером Дэвидом Фримэном решение «воплотить» бестелесных духов и демонов оказалось исключительно удачным. В финальной сцене экзорцизма толпа монахинь срывала с себя одежды и в исступлении каталась по полу. Для того времени это и впрямь был шокирующе смелый прием. В нынешней постановке Большого театра ни смелости, ни отваги, ни даже сколько-нибудь нетривиального режиссерского решения не просматривалось: основные темы обозначены, но не объяснены. Похоже, режиссер спектакля Франческа Замбелло так и не смогла решить для себя, святая ли Рената или одержима дьяволом.
Для исполнительницы главной роли Замбелло выбрала Оксану Кровицкую, солистку нью-йоркской оперы. Светловолосая, очень женственная, певица оказалась родом из Украины и выглядела несколько перезрелой. Кровицкая демонстрировала мягкий лирический вокал, не вполне подходящий по своей природе к решению драматических задач. Голос ее порой утопал в оркестровой толщи, но в целом она с партией справилась.
Зато опытный Валерий Алексеев (Рупрехт) и по голосу, и по физическим данным вписался в партию почти идеально. В свитере грубой вязки, в сапогах, с характерной бородкой и грубоватыми повадками честного малого он походил на добродушного боцмана, вернувшегося на берег.
Замбелло переносит действие оперы в Россию начала XX века, охваченную революционным безумием. Естественно, на сцене тут же возникли дворники в фартуках, половые в картузах, классные дамы с буклями и неизбежные чекисты в кожаных тужурках и длиннополых плащах - персонификации сатаны. Предводительствует ими главный чекист с дубинкой - Инквизитор (Вадим Лынковский). Он-то и отправляет Ренату на костер после скорого и неправого суда. Эффектно решена в спектакле финальная массовая сцена. Как только Инквизитор приступает к изгнанию демонов, дьявольский вихрь подхватывает монахинь и они начинают стихийное «броуновское движение»; сцена освещается пламенеющим алым светом.
Но самое интересное припасено под конец: доселе недвижные, стены домов вдруг вспарываются зигзагообразными разломами. На плоскостях показываются внутренности комнаток с унитазами, ваннами и кроватями, там живут пузатые ангелы с крылышками. Вместо костра грешницу Ренату сажают в лифт-клетку. Шахта лифта накреняется к центру, как Пизанская башня, и клетка с Ренатой медленно ползет вверх. Пронзительная терция-возглас в оркестре, вспышка света - и все закончилось. Занавес.
В смысле музыкальном опера прошла более или менее благополучно. Оркестр под управлением Александра Ведерникова играл вполне воодушевленно и динамично, с нужным для музыки Прокофьева «нервом». Однако в смысле визуальности и содержательности зрелища спектакль удовлетворил куда меньше. Статичность сценографического решения усугубила специфическую статику оперы, в которой внешних событий и так мало. Мало вывести на сцену ангела Мадиэля в костюмчике цвета увядшего салата (художник по костюмам - Татьяна Ногинова). Это не вскроет смысла оперы, в которой Прокофьев пристально и бесстрашно исследует темные, притягательные бездны мистического и задается вопросом, что есть природа человека. В спектакле Большого театра не хватило глубины, смысловой многослойности и скрытой, но интенсивной духовной жизни.
