Фильм Алексея Учителя «Космос как предчувствие» участвует в конкурсной программе XXVII ММКФ и как раз сегодня будет показан публике и жюри. Главную женскую роль в нем сыграла 26-летняя актриса Театра «Мастерская П.Н.Фоменко» Ирина Пегова. За роль в предыдущем фильме режиссера — «Прогулка» — начинающая тогда актриса получила «Золотого Орла». А в апреле этого года ей вручили «Золотую Маску» за роль Сони в чеховском «Дяде Ване». Природная «мальчишеская» естественность, очарование растерянной улыбки и внеконъюнктурная прелесть фактуры органично сочетаются в ее театральных работах — от княгини Болконской и Бабушки в спектакле «Белые ночи» до совершенно незабываемого образа Козы в «Одной абсолютно счастливой деревне».
— Ирина, вы настолько отличаетесь от физического и поведенческого стандарта нынешних героинь, что сразу хочется задать вопрос о корнях...
— Я родилась в маленьком городе Выкса Нижегородской области. Когда-то, лет 300 назад, это был крупный металлургический центр, построенный двумя братьями Баташевыми — в городе были свой зоопарк, цирк, лебединое озеро и даже Опера. Потом, говорят, братья рассорились, разъехались и увезли с собой что могли — зоопарк и цирк. До наших дней сохранилось только здание Оперы. Подолгу жила у бабушки в деревне Тупик, неподалеку от Выксы.
— И уже тогда в вас угадывалась актриса?
— В те годы о театре я не думала совсем. Хорошо училась. Любимым предметом была математика, потому что давалась легко и быстро, в отличие от гуманитарных предметов, где надо было многое перечитывать. Успевала многое — занималась легкой атлетикой, гимнастикой, лыжами, училась в музыкальной школе по классу скрипки. Но главное — я пела. Почти все мои многочисленные родственники (в папиной семье было шестеро, а в маминой — пятеро детей) пели, играли на балалайках и гармошках. Постоянно — когда работали и когда отдыхали. Мечтая о карьере певицы, с песней «Синие лебеди» из репертуара Наташи Королевой я благополучно провалилась на местном конкурсе «Утренняя звезда». Но вскоре в Выксе организовали детскую концертную бригаду под названием «Студия № 27», вместе с которой я много выступала на днях города, днях молодежи, ездила на гастроли по соседним городам. Это было очень серьезно, в Нижнем Новгороде была даже студия звукозаписи. Вначале мы перепевали чужие песни. Я, например, пела что-то из Фредди Меркьюри. Потом стали писать песни специально для нас.
— Что же привело вас в театральное училище?
— Наш преподаватель по актерскому мастерству посоветовала мне поступить на кукольное отделение Нижегородского театрального училища — опять-таки для постановки голоса, что необходимо для эстрадной певицы. Я подумала, что на драматическом как-то посолиднее будет, поступила на оба, выбрала драматическое. Надо признаться, что по причине абсолютной занятости до этого момента я ни разу не была в театре, почти не смотрела телевизор (не имела представления даже о таких хитах, как «Белое солнце пустыни» или «Семнадцать мгновений весны»), никаких актеров не знала, а уж когда показывали спектакли, сразу переключала телевизор на другую программу. На вопрос экзаменаторов о любимых актерах назвала две единственно известные мне фамилии — Леонова и Евстигнеева. Но, поступив, я влюбилась в уроки актерского мастерства и о карьере эстрадной певицы быстро забыла.
— А как в вашей жизни возникла «Мастерская Петра Фоменко»?
— В Нижнем Новгороде узнать о ней можно было только из письменных источников. А когда училась на втором курсе, театр Фоменко приехал к нам на гастроли. Надо сказать, что Петр Наумович, бывая на гастролях, очень любит ходить по театрам, знакомиться с коллегами. Вот и наш мастер Василий Богомазов пригласил театр в гости, и мы показывали гостям этюды. «Фоменкам» я, похоже, очень понравилась, они стали уговаривать меня поступать к ним. Потом, случайно в коридоре училища, наткнулась на Петра Наумовича, он пожал мне руку и сказал какие-то добрые слова, что меня особенно вдохновило. До этого я никогда не мечтала ни о какой Москве, но тут сразу поехала поступать к Фоменко. По правде говоря, то же сделал весь наш курс в строжайшей тайне друг от друга и от преподавателей. Секретность соблюдалась настолько строго, что даже мы с подругой, с которой вместе снимали комнату и спали на одном диване, умудрились скрыть друг от друга это свое «предательство» по отношению к родному училищу. В результате к Фоменко поступила только я.
— Какое знание о вашем мастере появилось у вас за время работы в театре?
— Фоменко непредсказуем. Я замечаю, что он, уважая людей самодостаточных, предпочитает не иметь с ними дела. Для него важны умение и желание работать в команде. Мне очень нравится, что он нас всех действительно объединяет. Его появление на репетиции всегда сплачивает и мобилизует. И мне кажется, что его раздражают те «страсти по Фоменко», те дифирамбы, которые ему сегодня поют, — по-моему, ему досадно, что это пришло так поздно! Хотя, наверное, он не тот человек, который так уж нуждается в похвале. Вообще-то я в Петре Наумовиче мало разбираюсь. Ведь по-настоящему я репетировала с ним только один спектакль — «Безумная из Шайо». А в остальные — «Войну и мир», «Деревню...» — вводилась. В Мастерской у меня пока второстепенные роли.
— Зато одна из главных ролей, сыгранная на сцене МХТ, принесла вам «Золотую Маску». Вы ведь с Миндаугасом Карбаускисом учились у Фоменко на одном курсе...
— Да, но идея пригласить меня на роль в «Дяде Ване» принадлежала Олегу Павловичу Табакову. Еще после окончания ГИТИСа Табаков звал меня работать в свой театр (у меня тогда было много предложений, но выбирала я между «Мастерской Фоменко» и МХАТом). Видимо, Олег Павлович меня не забыл. Для меня это было загадкой: неужели во МХАТе нет подходящей актрисы? Карбаускис работает очень своеобразно: репетирует глазами и вместо режиссерских заметок рисует в блокноте картинки. И с ним, и с Табаковым мы единодушно сошлись на том, что Соня — не несчастное и безнадежное существо, а человек, в котором, наоборот, много жизни, желания работать, добиваться. Хотя до этого я себя в роли Сони никогда не видела.
— А что хочется сыграть?
— Ирину в «Трех сестрах». Очень хочется сыграть Джульетту — мне не нравится общепринятый образ, в котором утрируется романтическая сторона. Я бы сделала ее более земной.
— Сейчас вы репетируете Ионеско с Иваном Поповски. Как чувствуете себя в театре абсурда? Насколько Поповски эксцентричен в работе?
— Поповски только выглядит эксцентричным. Пьесу «Носороги» пока не очень понимаю. Формальный сюжет — все герои, то есть все население Земли, постепенно превращается в носорогов, за исключением единственного безгрешного существа, которым оказывается жалкий алкоголик (роль Кирилла Пирогова). Я играю девушку Дези, такую «ромашку», которая из всех выбирает именно его, но все равно, хотя и последней, превращается в носорога. Предполагается, что выглядеть мы будем как самые настоящие носороги.
— А как работалось с Алексеем Учителем? Почему съемки последнего фильма так затянулись?
— Действительно, «Космос как предчувствие» начали снимать три года назад. Команда подобралась совершенно замечательная: сценарист Миндадзе, оператор Клименко, композитор Десятников. Главные роли играют Женя Цыганов и Женя Миронов. История начинается в 1959 году, присутствуют многие атрибуты того времени, есть даже встреча с Гагариным. По сюжету герой Миронова психологически зависим и абсолютно ведом своим младшим другом, а я играю девушку, которая изменяет ему с героем Жени Цыганова. На эту роль меня утвердили сразу. Но тут в связи с празднованием юбилея Санкт-Петербурга в процесс вклинилась «Прогулка». «Космос...» приостановили. На главную роль искали девушку модную и стильную. Меня попробовали и отвергли — вся съемочная группа была против: на манекенщицу я не тянула. Был август, отпуск. Я уехала к маме в Выксу. Дня через три позвонил Учитель, сказал, чтобы приезжала срочно. Он, кстати, все время спрашивал у Цыганова и Миронова, нравилась ли им та или иная кандидатка, — против меня они ничего не имели.
Фильм «Прогулка» снимался во время реставрационных работ перед 300-летием Санкт-Петербурга, город был в лесах и канавах, того, что попало в кадры фильма, наверное, еще лет сто не увидишь. Снимали, кстати, в живой натуре, в толпе, длинными планами (представьте, как по 15 — 20 минут снимали один фрагмент прохода по улице!). Вообще, Учитель интересен тем, что каждый из своих четырех фильмов он снял разными способами, это всегда эксперимент. Если «Прогулка» снята «трясущейся» камерой, то «Космос как предчувствие» снят очень «красиво» — снимали в городе Волхове, это такой сохранившийся натуральный фрагмент СССР, построенный из деревянных черных бараков.
— Ирина, а из чего складывается ваша жизнь вне профессии?
— Сегодня для меня нет ничего важнее семьи. В принципе, я могла бы жить где угодно, даже в деревне, где совсем нет театра, лишь бы была семья. Замуж я вышла полгода назад, мой муж — актер кино Дмитрий Орлов. Познакомились мы в фойе гостиницы в Варшаве, куда оба приехали на фестиваль: я с «Прогулкой», а Дима с фильмом «Небо. Самолет. Девушка», где он сыграл главную роль. У меня случилась любовь с первого взгляда, а Диме я нравилась и раньше, он видел меня в театре. Я, наверное, единственная в Мастерской, кто так спешит домой после репетиций. Мы еще не успели друг другу надоесть, поэтому не ходим по тусовкам, у нас всего один друг дома, редко бываем на спектаклях (Диму вытащить трудно, а если пойду одна — что я мужу скажу, почему вернулась в 11 вечера?!). Оказалось, что Дима — великий кулинар, глядя на него, я начала учиться готовить, руководствуясь кулинарными книгами и теткиными советами. Регулярно с восторгом посещаю фитнес-клуб, баню и бассейн. А читаю в последнее время исключительно настольную книгу Димы — «Хагакуры» (Кодекс самурая). Такой у меня муж — настоящий мужчина.
Беседу вела Светлана Полякова
