Intermezzi, Op. 4
В 1832 г. – через год после цикла «Бабочки», в котором Роберт Шуман впервые ощутил себя самостоятельным творцом – композитор создает цикл фортепианных миниатюр под заглавием «Интермеццо». По яркой образности музыкального материала этот цикл превосходит предыдущий, но характерные черты ранних шумановских циклов проявляются и в нем: пьесы предельно лаконичны, темы скорее сопоставляются, чем развиваются. В отличие от «Бабочек», цикл «Интермеццо» не имеет каких-либо литературных параллелей – его образы порождены исключительно собственными мыслями композитора.
Первая пьеса цикла представляется одновременно страстной и сумрачной. Восходящий скачок на очень широкий, превышающий октаву интервал – малую нону – придает ее теме особую эмоциональную остроту, тема получает полифоническое развитие в стреттных имитациях. В неожиданном облике предстает тема в среднем разделе – «пританцовывающий» ее вариант своим оттенком легкомыслия контрастирует серьезной сумрачности крайних разделов. С большой долей вероятности можно предположить, что это и есть то «шутовское интермеццо», преследующее Шумана «день и ночь», о котором композитор упоминал в дневнике в 1832 г.
Во втором интермеццо смятенным пассажам крайних разделов контрастирует мелодия, исполненная искреннего и глубокого чувства («Мой покой исчез», – так определил Шуман ее образный строй). Скерциозное третье интермеццо тоже построено на контрасте, но иного плана: почти фантастической в своей причудливости теме крайнего раздела противопоставляется подчеркнуто «реалистичный» и энергичный средний эпизод, заставляющий вспомнить о бетховенских произведениях. Подчеркнуто простодушная – в духе бодрой народной песни – тема четвертой пьесы украшена сложной «игрой» тональностей.
Четвертое интермеццо без перерыва переходит в пятое – наиболее лиричное и тонкое. Мечтательные, томные интонации главной темы кажутся «призрачными» – это скорее романтическая мечта, чем реальный образ, но в промежуточных эпизодах возникают интонации более живые и активные. «Все мое сердце заключено в тебе, дорогое пятое интермеццо», – записал Шуман в дневнике.
В шестой – последней – пьесе цикла возвращается образ второго интермеццо: в крайних разделах ее тоже царит взволнованное настроение, тоже используется пассажная техника. Но в среднем разделе этому душевному волнению противопоставляется не проникновенность лирического высказывания, как во второй пьесе, а веселый, с оттенком грубоватой простонародности танец, и такое сочетание образов перекликается уже не со вторым, а с первым интермеццо, придавая завершенность циклу.
Фортепианное творчество Шумана →
