Symphony No. 2 (c-moll), Op. 17
Состав оркестра: 2 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 3 тромбона, туба, литавры, ударные, струнные.
История создания
Вторую симфонию Чайковский писал летом 1872 года. Проводил композитор это лето в разных местах. Июнь прожил в Каменке — украинском имении его родственников Давыдовых. Чайковский очень любил бывать там. Привлекали в Каменку его и сестра, Александра Ильинична, бывшая замужем за сыном декабриста Львом Васильевичем Давыдовым, и ее большая дружная семья, и прекрасная украинская природа, и богатейший разлив народных украинских песен, непрестанно звучавших вокруг. Не случайно в финале симфонии зазвучала знаменитая песня «Журавель», напев которой был блестяще разработан Чайковским. Рассказывая в письме к брату об успехе, который имел этот финал в Петербурге на показе симфонии членам Балакиревского кружка, Петр Ильич добавляет: «Честь этого успеха я приписываю не себе, а настоящему композитору означенного сочинения — Петру Герасимовичу (буфетчику в усадьбе Каменки), который, в то время, как я сочинял и наигрывал «Журавля», постоянно подходил и подпевал мне». Благодаря этому напеву симфония позднее получила известность под названием Малороссийской или «симфонии с журавлем».
Из Каменки композитор на несколько дней поехал в Киев, в июле перебрался к своему давнему приятелю В. С. Шиловскому. В Москву вернулся только во второй половине августа. Здесь музыка была вчерне закончена. Сентябрь и октябрь Чайковский, по его выражению, «с остервенением занимался инструментовкой». Симфонию он завершил в начале ноября и повез в Петербург, показывать тамошним музыкантам.
После окончания консерватории его отношения с молодыми талантливыми петербургскими композиторами — Балакиревым, Кюи, Бородиным, Мусоргским и Римским-Корсаковым — были достаточно холодными. Составившие Балакиревский кружок, иначе — новую русскую школу или Могучую кучку, эти музыканты принципиально возражали против консерваторского обучения, считая, что оно засушивает, лишает индивидуальности, «переделывает» композитора на немецкий лад, в то время как они боролись за русскую национальную музыку, были горячими поклонниками Глинки и Даргомыжского, считали, что в русских произведениях должны звучать подлинные или близкие им по духу народные русские напевы. Однако со временем петербуржцы признали Чайковского, началось непосредственное общение. И Чайковский показал в кружке часть только что написанной симфонии. «Когда я был в Петербурге, то играл финал на вечере у Римского-Корсакова, и вся компания чуть-чуть не разорвала меня на части от восторга», — писал композитор брату. Естественно, больше всего привлекло «кучкистов» использование народной песни. Балакиревцы и впоследствии считали Вторую симфонию одним из лучших сочинений Чайковского.
Сам композитор был доволен своей работой. Впрочем, будучи захваченным тем, что сочинял, он всегда считал лучшим свое последнее произведение, то, над которым работа была только что завершена. В частности, и ему симфония казалась лучшим из того, что он до сих пор написал. Особенно он отмечал законченность формы — качество, с которым ранее у него бывали трудности.
Премьера состоялась в Москве 26 января (7 февраля) 1873 года под управлением Н. Г. Рубинштейна. После того как композитор услышал свое новое сочинение в оркестре, мнение его несколько переменилось. В Петербург Стасову он писал: «По правде сказать, я не особенно доволен первыми двумя частями, но самый «Журавель» вышел ничего себе, довольно удачен». К состоявшемуся вскоре второму исполнению Чайковский сделал некоторые изменения в оркестровке. Однако через семь лет, в конце 1879 года, решительно пересмотрел симфонию, нашел в ней, наряду с удачными эпизодами, много слабого, назвал симфонию незрелой и посредственной и сжег партитуру. В течение нескольких дней была выполнена новая редакция симфонии — переписана первая часть, кроме оставшейся в неприкосновенности интродукции, переделано скерцо, значительно сокращен финал. В неизмененном виде осталось лишь анданте. «Теперь могу, положа руку на сердце, сказать, что симфония эта — хорошая работа», — резюмировал автор. В новой редакции симфония была впервые исполнена 31 января 1881 года в Петербурге под управлением дирижера и аккомпаниатора, руководителя концертов РМО Карла Зике. Успех был очень велик, однако никто из критиков не отметил в своих статьях разницы по сравнению с музыкой, звучавшей восемь лет назад.
Музыка
Первая часть начинается тягуче-печальным вступлением, основанным на подлинной народной песне — украинском варианте известнейшей «Вниз по матушке по Волге». Ее сменяет деятельная, импульсивная главная партия, выдержанная в классических бетховенских традициях. Побочная тема мечтательна, исполнена полетности. В разработке эти образы развиваются, сталкиваются, появляются моменты противоборства, но реприза все возвращает «на круги своя». Лишь в коде в выразительном соло валторны воспоминанием о пережитом проходит тема вступления.
Вторая часть — своего рода музыкальная сцена, крайние разделы которой основаны на сцене свадебного шествия из ранней, уничтоженной композитором оперы «Ундина» по Жуковскому, а средний раздел — на мелодии народной песни «Пряди, моя пряха». Отчетливо проявились здесь черты театральности — проходящая на фоне четкого маршевого ритма у басовых инструментов основная мелодия звучит поочередно у струнных и деревянных духовых. Медные в этой части участия не принимают, поэтому марш теряет свое привычное обличье, воспринимается как оперный или даже как детская игра. Народная мелодия среднего раздела включена композитором так естественно, что производит впечатление сочиненной им самим. В ее варьированных проведениях возникает образ удивительной прелести, трогательной чистоты и наивности.
Третья часть — традиционное трехчастное скерцо — фантастическое, в стремительном движении. Это картина богатырского веселья, игр могучих народных сил. На всем протяжении первого раздела сохраняется неизменная трехдольная ритмическая пульсация, при которой мелодические обороты все время меняются. Создается впечатление единой слитной массы, но не однообразной, а сложившейся из индивидуальных моментов. Средний раздел — трио — снова вызывает ассоциации с какой-то сценкой, на этот раз — картинкой скоморошьих наигрышей и прибауток. Слегка замедленное ровное движение кажется нарочито старательным, необычное строение мелодии (шеститакт вместо классического «квадратного» четырехтакта), в котором два последних такта как бы поддакивают первым, создает комический эффект. Основную мелодию сопровождает веселое, оживленное движение скрипок. Возникает впечатление представления ряженых. Временами мелькают в общем движении нотки обиды, угрозы, страха, но возвращается музыка первого раздела, и все уносится в буйном веселье.
Логично, как естественный итог сочинения, основанного на глубоко народных темах и образах, начинается финал. В нем господствует тема песни «Журавель», которая с неистощимой изобретательностью варьируется почти на всем его протяжении (кроме побочной партии). Первая половина мелодии постепенно формируется в торжественных аккордах вступления, главная партия — та же мелодия в стремительном и задорном движении, в вариациях, неуловимо разных, отличающихся то силой, то ловкостью, то нежностью, то грацией. Побочная, предваряемая протяжным тоном валторны, — обаятельная и взволнованная, в пластичном и гибком пятидольном ритме. В разработке вновь господствует «Журавель», динамика изложения этой мелодии, иногда сменяемой другими эпизодами, все нарастает, приводя к заключению симфонии, звучащему безудержным ликованием.
Л. Михеева
Вторая симфония, написанная в 1872 году и частично переработанная в конце 1879 — начале 1880 года (Капитальной переделке подверглась первая часть, по существу написанная заново с использованием материала первоначальной редакции. Обе редакции вошли в состав тома 15-Б Полного собрания сочинений Чайковского.), быть может, уступает Первой по внутренней цельности и эмоциональной непосредственности выражения, но является значительным шагом вперед в смысле владения оркестровой фактурой и формой. В отличие от задушевного лиризма «Зимних грез» в ней преобладает характеристически-жанровое и эпическое начало. Из всех симфонических произведений Чайковского она в наибольшей степени насыщена фольклорной мелодикой: в трех частях симфонии использованы подлинные народные темы.
Первая часть, центральный раздел которой представляет упругое, классически сжатое и динамичное сонатное allegro, обрамлена медленным вступлением и заключением, основанными на широкой протяжной песенной мелодии украинского происхождения (По установившемуся мнению, это украинский вариант песни «Вниз по матушке, по Волге», однако записи данной мелодии не известны. Вероятно, она была услышана Чайковским на Украине, где он часто проводил летние месяцы у родных и друзей.).
В развернутом по масштабу вступительном Andante sostenuto эта тема изложена в виде ряда остинатных вариаций, чередующихся с эпизодами развивающего типа. Затем она снова появляется в разработке, переплетаясь с отдельными мотивами побочной партии, что дает повод для сложных контрапунктических комбинаций. Завершается первая часть кратким проведением той же темы в ее первоначальном виде.
Вторая часть, напоминающая причудливое сказочное шествие (Как известно, эта часть перенесена композитором из его не увидевшей света оперы «Ундина».), уводит в иную образную сферу, но в среднем ее разделе опять звучит мелодия народной песни «Пряди, пряха», интонационно близкая к предыдущей, благодаря чему перебрасывается арка от первой части.
Стремительное скерцо с его «тревожной фантастикой» (Асафьев) и прихотливой игрой света и тени — единственная часть симфонии, в которой нет фольклорного тематизма. Однако тема трио очень напоминает короткие шуточные попевки типа «дразнилок», а изложение ее деревянными духовыми с поддержкой валторны создает подобие народного ансамбля рожечников или дударей.
Увенчивает симфонию монументальный финал на тему украинской шуточной народной песни «Журавель». С поразительным мастерством и неисчерпаемой творческой фантазией разрабатывает Чайковский эту простую непритязательную мелодию, развертывая перед слушателем широкую картину народного торжества, исполненную то светлой радости, то задорного юмора, то могучей богатырской силы. Подвергая народную тему самым разнообразным трансформациям, композитор, как заметил еще Ларош, «не ограничивается ее первоначальным характером, но с проницательностью вдохновения усматривает в ней сторону, скрывающуюся от обыкновенного глаза, — способность принимать величавый и даже грозный характер».
По замыслу этот финал близок «Камаринской» Глинки, но Чайковский разрешает аналогичную задачу в ином, оригинальном плане. В отличие от легкой, прозрачной глинкинской фактуры финал Второй симфонии написан в широкой фресковой манере, яркими и сочными красками; форму двойных вариаций композитор заменяет сонатной, сохраняя, однако, вариационный принцип тематического развития. После нескольких вступительных аккордов тема главной партии излагается первыми скрипками без сопровождения. В последующих проведениях основная мелодия сопровождается отдельными подголосками и фигурациями, что ведет к постепенному уплотнению звучности, причем в основном варьируется только первая половина мелодии, состоящая из двух одинаковых четырехтактов.
Вторая половина замыкает группы вариаций в виде припева, объединяя их в более крупные построения.
Важную роль в развитии темы и изменениях ее окраски играют ладогармонические средства. В. А. Цуккерман отмечает, в частности, особое значение гармонического мажора, элементы которого все отчетливее проступают начиная со второй группы вариаций, проявляясь в различных «степенях силы» от обычного мажорного трезвучия VI низкой ступени до увеличенного трезвучия: «в дальнейшем же увеличенное трезвучие ломает рамки лада, который его породил, и само, в свою очередь, ложится уже в основание целотонности...».
Непосредственно перед переходом к побочной партии в массивном басовом голосе при звучании оркестра tutti ff возникает полный целотонный звукоряд, тогда как начальный отрезок темы в изложении валторн и труб приобретает характер торжественной призывной фанфары.
Этот фанфарный вариант все настойчивее звучит в разработке и торжественно ликующей коде (Чтобы избежать длиннот и повторов, Чайковский исключил во второй редакции репризу главной партии.).
Женственно грациозная побочная партия вносит освежающий контраст в общий энергичный стремительный характер финала. Н. С. Николаева находит в ней восточные черты. Элементы ориентализма можно усмотреть в извилистом узорчатом мелодическом рисунке этой темы, ее капризном синкопированном ритме, проходящих хроматизмах в средних голосах. Вместе с тем в ней ясно слышатся и русские песенные интонации.
Роль темы в общем развитии остается эпизодической: в разработке она несколько раз проводится в различном тональном и оркестрово-тембровом освещении, не изменяя при этом своего мелодического рисунка, а благодаря сохраняющейся восьмитактовой структуре легко вовлекается в поток вариационных преобразований первой, основной темы.
Ю. Келдыш
Симфоническое творчество Чайковского →
