Trois chansons pour chœur mixte a cappella
Три песни для хора a cappella — единственное сочинение Равеля в этом жанре, вместе с тем единственное задуманное и законченное в годы войны. Это заставляет отнестись к нему с особенным вниманием, тем более что и слова написаны самим композитором в духе старинных французских поэтов.
Первое, что бросается в глаза при знакомстве с хоровой партитурой, это отказ от импрессионистической красочности. Впрочем, переход к новому стилю происходил постепенно, с некоторыми отступлениями, что заметно и в музыке хоров. По своему мелодизму — ясному и пластичному, по гармоническому письму и особенно по ритмике — четкой и, можно сказать, традиционной, словом, по всем чертам стиля и почерка хоры свидетельствуют о неоклассицистской ориентации, в которой чувствуется прочная связь с наследием французской многоголосной песни.
Голосоведение свободно, в естественном диапазоне, в обычном певческом характере. Композитор избегает обострения звучания и лишь изредка вводит в партитуру свои любимые диссонансы, в общем же гармония проста и даже традиционна. Фактура то аккордовая, то построенная на оживленных перекличках. Все написано мастером, не стремящимся поразить новизной, но высказывающим то, что волновало и требовало воплощения. Среди невзгод и трудностей военной жизни хоры явились для него оазисом отдохновения (хотя во втором хоре есть и отклик на происходящее вокруг). Во всяком случае, эта музыка не дает поводов для разговоров о рационализме и сухости, нередко возникавших вокруг произведений Равеля, — она проникнута живостью непосредственного выражения чувства.
Первый хор — «Николета» — шутливый рассказ о девушке, испугавшейся серого волка, равнодушно прошедшей мимо красавца пажа, но ответившей на призыв богатого старца, — мотив много раз разрабатывавшийся во французской поэзии и фольклоре. В стихах Равеля он приобретает оттенок изящной иронии. По музыке — это род скерцо, легкого в своем размеренном движении, четкого по конструкции: три эпизода соответствуют трем встречам, в каждом есть своя характерность, связанная с обликом персонажа, а все вместе объединено проведением главной темы, создающей основу стройной и ясной формы хора.
Второй хор — «Три прекрасные птицы рая» — одна из чудесных лирических страниц музыки Равеля, трогательная в своем выражении глубокой печали. Нельзя не услышать в этом прямого отклика на события войны с ее горем и утратами. Равель воплотил свои переживания, о которых рассказывают его письма, в музыке высокой простоты и искренности.
Сопрано Solo (в конце хора — бас) звучит на фоне спокойного хорового сопровождения, слегка расцвеченного подголосками. Редкая по своей красоте мелодия выражает горечь утраты. Равель уже прислушивался раньше к голосам грустных птиц, но теперь в их напеве прозвучала нота высокого гуманизма, теплоты и сердечности.
Третья часть — «Не ходите в лес Ормонды» — еще одно хоровое скерцо, феерическое рондо, в котором отлично использованы эффекты перекличек и перехватов голосов. Музыка полна живости и задора, приобретает, местами, характер скороговорки. Сложность голосовых сплетений нигде не нарушает общей прозрачности звучания — пример виртуозного хорового письма. Все это заставляет вспомнить о традициях французской многоголосной песни, так замечательно представленных в творчестве Жанекена.
Впоследствии композитор переложил все три хора для голоса с фортепиано, и в таком виде они нередко включаются в концертные программы, имеют успех у публики. Но конечно, в сольной редакции они утрачивают много существенного. Можно сказать, что работа над хоровым циклом подготовила композитора к написанию тех сцен оперы «Дитя и волшебство», где также свободно применена техника сочетания индивидуально трактованных голосов, использованная в пьесе «Не ходите в лес Ормонды».
И. Мартынов
