«Дон Паскуале» (итал. Don Pasquale) — комическая опера Г. Доницетти в 3 действиях, либретто Дж. Руффини и композитора по либретто А. Анелли.
Премьера: Париж, «Театр итальенн», 3 января 1843 г.; в России — Петербург, силами Императорской итальянской оперы, 6 февраля 1845 г. (с участием П. Виардо и А. Тамбурини), с успехом шел «Дон Паскуале» и позднее; премьера на русской сцене: Московская русская частная опера, 1886 г.
Текст Руффини представляет собой переработку либретто А. Анелли для оперы С. Павези «Сэр Маркантонио» (1810). Сочинение Доницетти было написано за одиннадцать дней и явилось крупным творческим достижением. «Дон Паскуале» — типичная опера-буффа, воспроизводящая излюбленные в этом жанре ситуации и типы: глуповатого влюбчивого старика, лукавой субретки, любовника и др.
Чтобы отговорить старика жениться, друзья устраивают фиктивный брак с женщиной, которая своими прихотями доводит мужа до безумия. Подобная ситуация неоднократно использовалась в опере-буффа и в комедии — вспомним хотя бы «Эписин, или Молчаливую женщину» современника Шекспира Бена Джонсона (пьесу, послужившую основой для оперы Р. Штрауса «Молчаливая женщина»).
По блеску, изяществу, остроумию, неисчерпаемой мелодичности «Дон Паскуале» — едва ли не лучшая комическая опера Доницетти, доказавшая жизненную силу итальянского искусства буффа. В XX веке в России наиболее значительными были постановки Малого оперного театра в Ленинграде (1931) и Студии Станиславского (1936), на Западе — спектакль миланской «Ла Скала» в режиссуре Дж. Стрелера (1950).
А. Гозенпуд
Действующие лица:
• ДОН ПАСКУАЛЕ, старый холостяк (бас)
• Д-Р МАЛАТЕСТА, его друг (баритон)
• ЭРНЕСТО, племянник дона Паскуале (тенор)
• НОРИНА, молодая вдова (сопрано)
• НОТАРИУС (тенор или баритон)
Время действия: начало XIX века.
Место действия: Рим.
Все исследования по истории оперы, какие я читал, расходятся относительно числа опер, написанных Доницетти. Они также расходятся относительно порядкового номера «Дона Паскуале». Одни историки говорят, что это 64-я его опера, Другие — 65-я, третьи — 67-я. (Я не знаю, почему исключается цифра 66.) Наконец, они расходятся в том, сколько времени заняло сочинение оперы. Одни утверждают, что одиннадцать дней, другие — две недели, третьи — три недели. Но все сходятся в том, что опера была сочинена невероятно быстро.
Историки оперы, однако, единодушны кое в чем более существенном. Все они признают, что это самое замечательное творение Доницетти, что оно даже лучше, чем «Лючия ди Ламмермур», или «Любовный напиток», или «Дочь полка». В этой опере нет таких всемирно известных фрагментов, как секстет из «Лючии», теноровая, ария (Неморино) «Una furtiva lagrima» («Слезы любимой видел я») из «Любовного напитка» или «Salut a la France» из «Дочери полка», но в ней ни на мгновение не угасает кипучая энергия, мастерское остроумие, и при этом совершенно отсутствует всяческая аффектация. Словом, при достойном исполнении это произведение доставляет большее удовлетворение, чем любое из более ранних и менее гармоничных созданий маэстро. К сожалению, вряд ли кто-либо когда-либо слышал эту оперу с таким ансамблем солистов, в котором все бы соответствовали требованиям, предъявляемым к певцам в этой опере. Мастера bel canto упорно игнорируют ее, а когда она ставится в расчете лишь на basso buffo, и при этом со случайными исполнителями, приглашенными на остальные роли, результат оказывается ужасающим.
УВЕРТЮРА
Вопрос к дирижерам симфонических оркестров: почему вы никогда не включаете это произведение в программы своих симфонических концертов? Ведь увертюра содержит самые лучшие мелодии оперы и написана в ясной форме. Она наверняка нравилась бы большинству слушателей.
ДЕЙСТВИЕ I
Сцена 1. Сцена изображает Рим; время — начало XIX века, а главный герой — обычная фигура старой комедии: пожилой богатый холостяк, вознамерившийся жениться. Он заигрывает со всеми. Его имя на сей раз — дон Паскуале. У этого дона есть племянник, его единственный наследник, которого зовут Эрнесто. В начале оперы мы застаем дона Паскуале нетерпеливо расхаживающим по комнате; он задумал нечто для своенравного племянничка. Появляется старый друг дона д-р Малатеста. Малатеста нашел как раз то, что желает дон Паскуале — молодую девушку, готовую стать его женой, и вот он описывает ее в арии «Bella siccome urf angelo» («Красива, как ангел»). Кто же она? Ну, конечно же, сестра Малатесты. Дон Паскуале так обрадован и восхищен, что пропускает мимо ушей предупреждение Малатесты, что со свадьбой необходимо поспешить. Вместо этого он выталкивает своего старого друга из дома и требует, чтобы этот чистейший образец красоты был тут же доставлен в его дом. Затем следует глупейший монолог старика, в котором он уже представляет себя отцом шестерых детей!
Входит юный исполнитель главной партии — молодой Эрнесто. Из его разговора с дядей становится ясно, что старик нашел красивую и богатую даму для Эрнесто, чтобы женить его. Но Эрнесто отказывается и, несмотря на повторные доводы дона Паскуале, снова категорически отвергает этот план. Ведь он (как и любой порядочный лирический тенор! в итальянской опере) страстно влюблен и предан своей единственной пассии — Норине. Это вызывает новый приступ негодования старика. Он угрожает отлучить Эрнесто от дома и в конце концов сообщает племяннику, что сам намеревается жениться. Это, конечно, ужасная новость для Эрнесто. Теперь он будет лишен наследства и не сможет жениться на своей Норине. В дуэте, построенном на контрасте чувств персонажей, Эрнесто сокрушается насчет своего столь плачевного положения, а дон Паскуале тем временем злорадствует по этому поводу. Но прежде чем уйти, Эрнесто дает небольшой совет дяде: не торопитесь жениться, не посоветовавшись еще с кем-нибудь, например с д-ром Малатеста. Дон Паскуале, ликуя, признается, что именно это он уже и сделал и что он намеревается жениться не на ком-нибудь, а на сестре самого доктора. Бедный Эрнесто понимает, что Малатеста, которому он всегда доверял, его предал.
Сцена 2. Комната Норины. Она читает любовный роман и нежно поет о любовных делах. Она хвалит сама себя за то, что, как и героиня ее книги, вполне сведуща в хитрости любви. Особенно нежная любовная сцена в том романе, который она вслух читает, вдохновляет ее на исполнение прелестной арии. Вслед за этим ей приносят письмо, которое, как через секунду выясняется, от Эрнесто. Как только она кончает читать его, вбегает Малатеста, чтобы сказать ей, что его план сулит успех. Но Норина передает ему письмо Эрнесто. Малатеста вслух читает его и узнает, что сердце юноши разбито. В письме Эрнесто называет Малатесту негодяем, говорит, что будет лишен наследства из-за дядиной женитьбы, сообщает о своем намерении как можно скорее покинуть Рим и вообще Европу.
Малатеста быстро оправдывается. Он обещает, что Эрнесто будет очень рад остаться, когда услышит о его новом плане. Что же это за план? Он состоит в том, чтобы представить дону Паскуале Норину (которую он еще не видел) как его — Малатесты — сестру Софронию, которая на самом деле находится в монастыре (и которую дон Паскуале, по-видимому, тоже не видел). Дон Паскуале — Малатеста в этом уверен — с радостью согласится жениться на ней, а кузен Малатесты, Карлотто, выступит в качестве нотариуса и исполнит фиктивный брачный обряд. Затем Норина устроит дону Паскуале такую несносную жизнь, что он в отчаянии будет рад сбежать из дому.
Малатеста и Норина поют забавный дуэт, в котором доктор наставляет Норину, как ей вести себя в ее новой роли. Она должна научиться сначала быть скромной сельской девушкой, а в один прекрасный момент превратиться в истинную мегеру. Сцена завершается тем, что доктор и Норина предаются безудержному веселью, предвкушая реванш над эгоистичным стариком доном Паскуале.
ДЕЙСТВИЕ II
Снова в доме дона Паскуале. Подавленный, с разбитым сердцем, Эрнесто поет драматичную арию «Cerchero lontana terra» («Пойду искать далекие края»). Полагая, что он лишен наследства и потерял свою Норину навсегда, он решает уехать очень далеко и закончить дни свои в печали и скорби. Счастлив он будет только при мысли, что счастлива Норина; только это сделает его скорбь переносимой. И он уходит (не очень, правда, далеко).
Входит дон Паскуале. Выпроводив слуг, он молодцевато прохаживается, восхищаясь своей «великолепной фигурой»: «Если тебе за семьдесят, никогда не говори, что ты устал... шагай осанисто, бодро... — бормочет он сам себе, — тогда никто не скажет, что тебе столько лет».
Появляется Малатеста, чтобы представить дону Паскуале робкую и смущающуюся, с лицом, закрытым вуалью, Со-фронию-Норину. Два старика поют с девушкой прелестный терцет: она притворяется, будто испугана, и едва не теряет сознание. Малатеста утешает ее и говорит, чтобы она мужалась, а дон Паскуале выражает восторг, но опасается, стол« же ли прелестно личико под вуалью, как и все остальное.
Норина мастерски исполняет свою роль застенчивой девушки, только что вышедшей из монастыря. Все ее наивные ответы на вопросы дона Паскуале совершенно восхищают его, и в конце концов она поддается на уговоры приподнять свою вуаль. Нет нужды говорить, что дон Паскуале сражен! Он делает ей предложение; она его принимает; Малатеста бежит за нотариусом. И вот брачный контракт подписан. Конечно, это фальшивый контракт.
Но, по-видимому, необходим свидетель. Кто бы мог им стать? Почему бы не Эрнесто? Благо, он как раз поблизости. И разгневанный Эрнесто, которому Малатеста еще не успел сказать о своем плане, в отчаянии чуть не срывает весь замысел. Малатеста однако успевает отвести его в сторону и сказать о том, что контракт фальшивый. Кое-как успокоенный этими объяснением, Эрнесто соглашается участвовать в этом фарсе. Наконец документ подписан, и нотариус удаляется. Естественно, этот момент — замечательный повод для квартета («Voglio, per vostra regola» — «К вашему сведению, я требую»). Чувства, которые в нем выражаются, примерно такие: Норина боится, что Эрнесто потеряет терпение и откажется участвовать в их плане; Эрнесто думает, что он сошел с ума от всего происходящего; Малатеста умоляет Эрнесто верить ему; а дон Паскуале самодовольно констатирует, что он может более мягко обходиться со своим племянником. В конце концов церемония закончилась и бумаги подписаны.
Вот тут-то и начинается настоящий фейерверк. Неожидано для дона Паскуале — но согласно плану Малатесты — Норина превращается в настоящую мегеру. Она отталкивает дона Паскуале, когда тот намеревается обнять ее, и говорит ему, что он слишком стар даже для того, чтобы выйти с ней на улицу прогуляться. Это, заявляет она, сделает за него Эрнесто! Далее, она вознамерилась и вовсе погубить дона Паскуале. Она приказывает удвоить жалованье слугам и отдает распоряжение домоправителю, чтобы он немедленно нанял еще по крайней мере двадцать четыре слуги. Причем все они должны быть молодыми и красивыми. Но и на этом она не останавливается. Она приказывает, чтобы были приобретены новая карета и новая мебель. Тем временем дон Паскуале стонет и охает; он бормочет, что все это его погубит. Норина игнорирует его стенания и гнет свое, говоря, что завтра, быть может, она отдаст еще тысячу других распоряжений. Восхищенные Эрнесто и Малатеста поздравляют друг друга; дон Паскуале клянет свою судьбу. Квартет превращается в грандиозную кульминацию всего действия.
ДЕЙСТВИЕ III
Сцена 1. Дон Паскуале рвет на себе волосы. Норина, его мнимая новая жена, заказала всевозможные пышные наряды, и бедному дону Паскуале надлежит оплатить счета. Пока он это делает, слуги приносят все новые и новые вещи и, следовательно, все новые и новые счета. Величественно входит Норина и, не глядя на дона Паскуале, беспечно сообщает, что она собирается в оперу. Паскуале пытается преградить ей путь, но получает резкий отпор. «Старикам нужно рано ложиться спать», — мстительно говорит Норина. Она отталкивает его и, бросив ему последнее оскорбление, с веселым видом уходит, как бы нечаянно обронив письмо. Дон Паскуале поднимает его и читает. Это любовное послание для «дражайшей Софронии», в котором назначается время и место в саду для свидания. Вне себя от негодования, дон Паскуале пишет записку Малатесте, сообщая ему, что он болен, и затем шатающейся походкой выходит из комнаты.
Являются новые слуги. Они очень возбуждены и счастливы, что их наняли в этот дом, где им так хорошо заплатят. Ну и что же, что пока здесь нет мира между хозяевами. Им-то до этого какое дело? Однако, усмиряют они друг друга, следует соблюдать приличие, чтобы сохранить работу в этом замечательном доме.
Когда слуги расходятся, появляются Малатеста и Эрнесто. Они обсуждают предстоящее рандеву Эрнесто, ведь это, конечно, именно он написал любовное письмо. Они приходят к выводу, что Эрнесто должен будет исчезнуть в тот момент, когда явятся дон Паскуале с Малатестой. Когда Эрнесто удаляется, появляется дон Паскуале, горько жалующийся на свою судьбу. Он желает, чтобы Эрнесто женился на Норине. Его «жена» растранжирит все его состояние. А теперь, что совершенно непереносимо, она собирается на свидание с любовником. И это в его собственном саду! Малатеста, читая, письмо, делает вид, что ужасается всему этому, а дон Паскуале клянется отомстить. В очень смешном дуэте Малатеста предлагает дону Паскуале свой собственный план. «Застанем их врасплох в саду, — говорит он. — «Мы спрячемся в беседке, чтоб жену твою подслушать, и коль она и вправду согрешит, прогоним ее...» Дон Паскуале убежден, что этот план слишком мягок. Однако он соглашается выгнать жену, если она виновна, в то время как Малатеста иронически обещает, что он уж постарается, чтобы так и было.
Сцена 2 происходит чудесной весенней ночью в саду дома дона Паскуале. Звучит одна из самых красивых арий в опере «Com’e gehtil» («Чудесная ночь»). Это Эрнесто поет серенаду Норине, повествуя о своей страсти. Порой к нему присоединяется хор, вторящий ему. (Между прочим, на генеральной репетиции — в костюмах — все думали, что опера провалится. Доницетти ушел домой. Случайно в ящике своего комода он нашел эту серенаду, когда-то им написанную и о которой он совершенно забыл, дал ее на следующий день тенору, исполнявшему главную роль, и на премьере она произвела фурор.) Серенада закончилась, и к Эрнесто выходит Норина. Теперь возможно лишь одно — восхитительный дуэт. Кончается и это страстное излияние чувств влюбленных, и мы видим дона Паскуале и Малатесту, направляющихся к Норине (Эрнесто, согласно выработанному заранее плану действий, исчезает в доме). Норина притворяется, что напугана, когда дон Паскуале требует ответа, где находится ее любовник, и, не получив его, начинает искать его вместе с Малатестой, делающим вид, что помогает ему.
Потерпев неудачу с поиском любовника, дон Паскуале требует, чтобы Норина убиралась из его дома, но она мило напоминает ему, что это ее дом. Малатеста прерывает их и, в свою очередь, напоминает дону Паскуале о его обещании позволить ему, Малатесте, дирижировать событиями. Он отводит Норину в сторону и спокойно наставляет ее, как ей следует поступать. Вслух же и громко он объявляет, что завтра в доме должна появиться еще одна хозяйка. Это будет жена Эрнесто, «вдова» Норина. Теперь фиктивная жена дона Паскуале Софрония (она же, естественно, Норина) вполне натурально изображает притворный гнев. Она клянется, что никогда не будет жить под одной крышей с этой Нориной и даже требует доказательства того, что новый брак правомочен. Зовут Эрнесто и говорят ему, что его дядя одобряет его женитьбу на Норине. Ради внешней правдоподобности Норина возражает, и это, естественно, заставляет старого дона Паскуале еще более решительно потребовать, чтобы этот брак был заключен. Он настаивает на том, чтобы увидеть невесту племянника. «Она уже здесь» — говорит Малатеста и подводит к нему Норину. И тогда Малатеста все объясняет дону Паскуале. Бедный дон, сбитый с толку и разгневанный, поначалу на всех сердится. Однако для всех этот вечер счастливый, даже для старого эгоиста дона Паскуале. Наконец он уступает Норине и Эрнесто, благословляет их брак, и они опускаются перед ним на колени. Он обнимает их. Словами Малатесты «Bravo, bravo, Don Pasquale» («Браво, браво, дон Паскуале») начинается последний квартет («La moral di tutto questo» — «Мораль всего такова»), в котором все рассуждают на тему о том, как глупо старику волочиться за молодой девушкой, ведь ни к чему хорошему это не приводит.
Генри У. Саймон (в переводе А. Майкапара)
«Я смеюсь,— писал Доницетти одному из родственников,— но тебе-то известно, что на душе у меня печаль, которую я скрываю под мишурой веселья». Это письмо написано незадолго до «Дона Паскуале», и в нем, как и в некоторых других, Доницетти возвращается к двойственности своей натуры. Но здесь он особенно пристрастен к себе, и горечь преобладает. Композитор был в это время в зените славы и вместе с тем близок к физическому и духовному истощению. Самые знаменитые произведения уже были написаны, оставалось создать только оперы серьезного жанра «Мария ди Роган» и «Дон Себастьян Португальский», эти последние значительные образцы романтической драмы, берущей исток в большой опере — жанре, представленном «Мучениками» и «Фавориткой», произведениями 1840 года, когда была написана и опера-буффа «Дочь полка», прелестная легкая пьеса, близкая к оперетте.
После этого краски театрального творчества Доницетти потемнели, и новая комическая опера родилась в окружении усложненных (в том числе и в вокальном отношении) торжественных и грандиозных драм, отмеченных меланхоличным, безнадежно-мрачным взглядом на мир. В этой беспросветной обстановке улыбка неуместна. Однако Доницетти вновь обрел способность к ней. Замедлив комическое действие, он предоставил возможность анализировать его и постигать человеческие слабости, хотя их изображение не лишено резкости или по меньшей мере грусти.
Опера «Дон Паскуале» была поставлена с высочайшим составом труппы: Луиджи Лаблаш, Антонио Тамбурини, Марио (Джованни Маттео ди Кандиа), Джулия Гризи — и вскоре перекочевала на подмостки других европейских стран. Свежесть вдохновения композитора казалась первозданной, и публика с большим удовольствием слушала сольные партии и очень удавшиеся ансамблевые перепалки, продолжавшие традицию комической оперы и отличавшиеся вокальным совершенством и глубоким психологизмом — явственные следствия эволюции стиля и жизненной умудренности.
Опера почти лишена явно карикатурных, броских образов, будучи вместе с тем очень сочной. Вернее, карикатура производит противоположное впечатление. Действие разворачивается в стенах дома, без особых происшествий или отклонений в сторону, в комнатах, где наряду со скукой повседневности царят женское властолюбие, юношеская легкость и старческая неповоротливость, где назойливый запах кухни разрежает только острый аромат косметических средств Зорины. Эта вдовушка — наследница Адины из «Любовного напитка», только более изворотливая и сообразительная, более искушенная в искусстве соблазнительницы. Либретто совсем неплохо, оно принадлежит тому Джованни Руффини, изгнанному и жившему в Париже стороннику Мадзини, который позднее станет знаменит как автор романа «Доктор Антонио».
Сжатое развитие интриги отражается и на музыкальной структуре, восходящей к Гайдну, Чимарозе, Паизиелло и Россини, но освеженной современными танцевальными ритмами — мазуркой, вальсом, галопом. Вот из чего складывается «магическая сила» Норины, до этого далеко заплесневелым эликсирам старых любовных историй. Теперь жить надо по новой моде, идти в ногу со временем. Посмотрите и послушайте в качестве доказательства прекрасную сцену соблазнения с участием этого плута Малатесты: «Можно ли вообразить,— пишет Барблан,— более спонтанный и слащавый диалог?» Старик попадется, будьте уверены.
По правде сказать, образ дона Паскуале доведен до пределов комедийности, но это не только фарс, не только олицетворенное легковерие. Вспышки гнева женушки довольно жестоки: унижения, которым он подвергается вплоть до пощечины в третьем акте,— эпизоды, стоящие на грани возможного в комедии. Доницетти сгущает тени вокруг образа старика, так что мороз пробегает по коже. Нечто подобное уже было в квартете второго действия («Е rimasto la impietrato»; «Замер на месте, окаменев»). Доницетти мог быть здесь к тому же довольным блистательной находкой, иронической автоцитатой из ансамблевых эпизодов своих собственных серьезных опер (таких, как секстет «Лючии»). В остальном же второе действие представляет собой веселый фарс, ряд сцен, изображающих старомодные обычаи заключения брака, с музыкой и декламацией, обновленными благодаря разработанной Россини технике. Следует отметить, что начало этого действия печально: грациозная ария Эрнесто «Пойду искать далекие края» подтверждает, что Доницетти по-новому подошел к роли тенора в опере-буффа. После романса Неморино это еще одно патетическое олицетворение первой любви. Вся или во всяком случае преимущественная заслуга принадлежит здесь Доницетти, который «романтизировал и идеализировал тенора веселой мелодрамы, дав ему возможность выражать неподдельные радости и страдания», как пишет Челлетти.
Г. Маркези (в переводе Е. Гречаной)
Дискография: EMI. Дир. Мути, Дон Паскуале (Брускантини), Норина (Френи), Эрнесто (Винберг), Малатеста (Нуччи).
