«Смерть тирана» (фр. La mort du tyran), Op. 116 — кантата для смешанного хора, флейты-пикколо, кларнета, тубы и ударных французского композитора Дариюса Мийо (1932).
Двадцатый век стал в истории музыки не только временем ниспровержения традиций, но и временем возрождения кантатно-ораториального жанра, потесненного в XVIII-XIX столетиях симфонией и оперой. Такое «возвращение к прошлому» иногда находило выражение и в сюжетах, используемых композиторами. Мы расскажем о кантате Дариюса Мийо «Смерть тирана», источником вдохновения при создании которой послужили события, развернувшиеся много веков назад – в Древнем Риме.
Литературная основа была подсказана композитору историком Даниэлем Галеви, по его совету Мийо обратил внимание на фрагмент из сочинения древнеримского историка Элия Лампридия, переведенного Дени Дидро, который включил этот текст в свое «Исследование ритмической прозы» как пример мощной, взрывной ритмической силы, но повествование римского историка оказалось близким для французского философа – ведь оно проникнуто праведным гневом, обращенным против тирана – императора Коммода, держащего в страхе народ. Увлекло оно и Дариюса Мийо. Разумеется, в произведении, в тексте которого воплощался народный гнев, главную роль должен был играть хор. Для его сопровождения автор выбрал не вполне обычный инструментальный состав, вызывающий ассоциацию с «музыкой площадей и улиц» – ударные и три духовых инструмента (туба, кларнет, флейта-пикколо с ее пронзительным звучанием).
Своеобразная задача, которую поставил перед собой композитор, находилась в общем русле творческих исканий эпохи, когда в центре внимания художников далеко не всегда оказывалось нечто прекрасное – напротив, ХХ век взял курс на отображение в искусстве самых мрачных и устрашающих сторон жизни. В данном случае композитор задался целью представить в кантате столь страшное явление, как охваченную гневом толпу. Такой образ нельзя воплотить в строгих хоралах или прекрасных кантиленных мелодиях – и Мийо обращается к ритмизованной хоровой декламации, в которой не фиксируется точная высота звука, причем сопровождают ее в основном ударные, которые по своей природе не имеют определенной высоты. Поистине, в 1932 г., когда создавалась кантата, это казалось «выходом за пределы» музыкального искусства – но ведь и описываемые события выглядели как «выход за пределы» человеческого в человеке.
Обращаясь к древнеримской истории, Мийо не мог стилизовать свое сочинение под музыку Древнего Рима – она не сохранилась, но в этом не было необходимости: в беснующейся толпе в принципе не может быть ничего своеобразного (национального или исторического) – остается только нечто древнее, «варварское», коренящееся в темных глубинах сознания. Подобные интонации композитор нашел в Бразилии, во время посещения которой присутствовал при ритуальных действах, идущих из глубокой древности: завораживающий ритм барабанов, экстатические выкрики и шепот… Эти звуковые образы получили своеобразное преломление в «Смерти тирана».
Музыкальная драматургия кантаты строится на взаимодействии двух основных образных сфер – охваченная яростью толпа и страдания народа, стонущего под гнетом тирана. Первая сфера воплощена в хоровой декламации, сопровождаемой ударными, вторая – в хоровом пении в сочетании с духовыми инструментами. Громоподобное звучание ударных обрушивается на слушателя в самом начале кантаты. За ним следует пронизанная энергичным ритмом декламация мужского хора, на который накладывается отчаянный крик – глиссандирующий женский голос (глиссандо – одна из самых древних форм пения). Декламационность, отсутствие точной высоты не мешает композитору использовать такие приемы музыкального развития, как имитации, полифонические сочетания. Рефреном звучит яростный выкрик – «На свалку!», его повторения перемежаются обвинениями, которые народ бросает тирану («Он устроил резню в сенате!… Он истребляет невинных!»).
В краткой (всего в четыре такта) инструментальной интерлюдии, отделяющей первый раздел от второго, к ударным присоединяются духовые, звучащие как отдаленные пастушеские наигрыши. Последующая речитация сопрано звучит тихо, но очень напряженно, ее сопровождает пение контральто без слов, основанное на стонущей интонации нисходящей малой секунды. Кульминация второго раздела – суровая гимническая мелодия («Свобода, победа для римского народа»), приобретающая архаический характер благодаря унисонному пению, временами переходящему в многоголосие.
В первых двух разделах были представлены две основные образные сферы (драматическая и лирическая) – это можно сопоставить с сонатной экспозицией, центральный же раздел напоминает разработку. Здесь тоже выделяется рефрен – фраза «Пусть разорвут его!», скандируемая всем хором в сопровождении флейтового пассажа. Кульминацией драматического нагнетания становится напевная хоровая фраза, построенная на нисходящих секундах – она кажется особенно выразительной в сопоставлении с декламацией. В заключительном разделе сохраняется изначально заданное строение – с повторяющейся фразой-рефреном («Пусть растерзают его тело!»).
Оригинальность выразительных средств, использованных Дариюсом Мийо в кантате «Смерть тирана», состояла в сочетании архаичности и современности, что идеально соответствовало содержанию произведения: сюжет из античной истории был удивительно созвучен времени, когда создавалась кантата, ведь вскоре после ее завершения к власти пришел тиран, которому суждено было привести в ужас весь мир.
