Leonid Jacobson
Его мышление было абсолютно самобытным, его фантазия была неистощима. Но он не сделал и половины из того, что мог бы сделать.
Леонид Якобсон родился 2 (15) января 1904 года. Он обучался балету в Ленинградском хореографическом училище у Виктора Семенова и Владимира Пономарева. Еще будучи учеником, он создал свои первые хореографические номера на музыку Шопена и Грига. Окончив училище в 1926 году, он не сразу попал в труппу, хотя показал себя отличным танцовщиком. А потом, уже став артистом, до 1933 года он вынужден был безвозмездно работать при училище стажером-балетмейстером.
Его первые хореографические произведения стояли особняком на фоне всех остальных концертных номеров, которые преподаватели сочиняли для учеников. Последователь Фокина, Якобсон с самого начала шел по пути сопротивления, как говорил сам Фокин (и как он назвал свою книгу) – «против течения». Его фантазии были тесны рамки классического танца. Агриппина Ваганова, слово которой много значило в балетном Ленинграде, была сторонницей чистой классики и вскоре оказалась в числе яростных противников эстетики Якобсона.
Сам балетмейстер всегда был далек от того, чтобы пойти на малейший компромисс со своей творческой совестью. Возможно, именно поэтому его и ожидала судьба вечного скитальца. Он был одним из постановщиков балета «Золотой век», вокруг которого подняли столько шума (ему принадлежал второй акт), потом участвовал в постановке балета «Тиль Эйленшпигель» силами хореографического училища. Но ужиться в одном городе с Вагановой он не мог – и когда его позвали в Москву, он уехал из Ленинграда.
Он хотел поставить в Москве «Тиля Эйленшпигеля» – не вышло. Ему предложили взамен поставить балет «Три толстяка» – он отказался. Правда, ему давали танцевать – он исполнял партию Кота в сапогах в «Спящей красавице», Акробата в «Красном маке». Но в 1936 году Якобсон уехал в Свердловск, где осуществил постановку балета «Утраченные иллюзии» и нескольких концертных номеров на музыку Мусоргского и Чайковского. Местная труппа была очень слабой, что угнетало Якобсона, который не видел возможности для полного осуществления своих творческих замыслов. После Свердловска судьба занесла Якобсона в Ашхабад, где он поставил серию концертных номеров.
Наконец в 1940 году его послали в Казань, «поднимать» балет Татарской республики. Там еще не было сильной балетной труппы, а Якобсон должен был поставить балет «Шурале» на музыку татарского композитора Ф. Яруллина. Он начал с того, что отверг либретто татарского автора Файзи и написал свое собственное. Файзи подал на Якобсона в суд. Но с молодым композитором Фаридом Яруллиным балетмейстер поладил.
В «Шурале» все было необычным. Прежде всего, говорящая пластика тела, которая развивалась вместе с музыкой. Балет Якобсона стал новым словом в хореографии, обозначенным жанром «хореографического симфонизма». Несмотря на то что хореография балета строилась на основе классического танца, в трактовке Якобсона классика настолько преломлялась, что не могла не вызвать бурю протеста со стороны ее приверженцев. Тем не менее новый балет предполагалось показать на Декаде татарского искусства в Москве. Но московская премьера не состоялась: новая постановка была представлена только на генеральной репетиции для театральной общественности Казани.
Но в день генеральной репетиции была объявлена война…
Якобсона перевели на новое место – на этот раз в Москву, где у него не оказалось официальной работы. Ольга Лепешинская обратилась к нему с просьбой поставить для нее творческий вечер, который был организован в Перми. Потом он получил предложение работать в этом городе. Но и здесь Якобсон не прижился – из-за скандала с администратором и секретарем партийной организации он вынужден был оставить труппу. Вернувшись в Ленинград, он так и не сумел осуществить ни одной постановки в Кировском театре и отправился в Молдавию, согласившись принять предложение директора Кишиневской филармонии. В Молдавии Якобсон увлекся народным творчеством и молдавским фольклором. Он сотрудничал с ансамблем «Жок», для которого поставил много танцевальных номеров.
Наконец в 1949 году первый период изгнания был закончен – его снова пригласили работать в Кировский театр. Постановка «Шурале» должна была наконец увидеть свет, но под другим названием – «Али Батыр»: балет, по мнению начальства, не мог называться именем отрицательного героя, лешего Шурале.
Премьера «Шурале» состоялась 28 мая 1950 года.
Федор Лопухов очень высоко оценил новую постановку Леонида Якобсона: «Наконец-то на смену режиссерам пришел балетмейстер, на сцену мастерам пантомимных сцен – поэт танца», – восклицал он после просмотра репетиций «Шурале». За балет «Шурале» сам балетмейстер и исполнители главных партий получили Сталинскую премию, что, однако, не помешало некоторым представителям «общественности» обвинить Якобсона в натурализме и кощунственной модернизированности, называя автора врагом советской хореографии. Успех спектакля у публики был огромный. И вдруг… Одна из центральных газет напечатала статью А. Андреева (характерный танцовщик и бездарный хореограф Кировского театра): «Космополит в балете». Эта кличка была дана Якобсону, он-де и враг советского балета, и отщепенец, и космополит.
Вскоре после этого Леонид Якобсон во второй раз был уволен из театра. Его постановка, как ни странно, осталась в репертуаре, а сам балетмейстер не мог даже войти в театр.
Мало чья балетмейстерская судьба была так тесно увязана со сменой руководства страны. С приходом к власти Хрущева, спустя шесть лет после изгнания, Леонид Якобсон вернулся в труппу Кировского театра, которой теперь руководил Федор Лопухов, очень его ценивший. Он предложил Якобсону поставить балет «Спартак». «Спартак» в то время уже имел музыку и либретто, но лежал «на полке», так и не поставленный Игорем Моисеевым.
За десять дней Леонид Якобсон должен был пересмотреть либретто, прослушать музыку Арама Хачатуряна и приступить к репетициям. Ни либретто, ни музыка Якобсона не удовлетворили – первое показалось слишком скучным и схематичным, второе – слишком затянутым. Хачатурян же пошел на конфликт – он не мог стерпеть вмешательства в свою работу и уж тем более – критики, и не разрешал сократить партитуру, написанную на довольно рыхлое либретто. Оба, и Хачатурян и Якобсон, обладали взрывными темпераментами, их спор вылился в настоящую драку посреди Невского проспекта, после которой отношения между композитором и балетмейстером много лет оставались враждебными.
«Спартак», задуманный Якобсоном, нарушал все привычные традиции. Впервые в истории отечественного балетного театра он построил целый балет на основе «свободной пластики», одев исполнителей в туники и сандалии. «Сцены из римской жизни» – так сам хореограф определил жанр балета. Его увлекла задача воссоздать в движущейся пластике античность на пороге краха, еще поражающую избыточной роскошью, но уже тронутую тлением, внутренне омертвелую, циничную. Дух античности доносило необычайное пластическое решение спектакля. Отказавшись от классического танца с непременными для него выворотностью ног, позициями и пуантами, хореограф сочинил собственный танцевальный язык, подсказанный только его поистине неистощимой фантазией и редкостной музыкальностью.
Премьера состоялась 27 декабря 1956 года и по тем временам была одним из счастливейших событий балетной жизни России. Затем, когда через двенадцать лет Григорович поставил в Москве своего «Спартака», общим мнением этот балет был признан выше постановки Якобсона.
«Спартак» принес Якобсону ошеломляющий успех. За ним последовали новые спектакли – «Двенадцать», «Страна чудес» и «Клоп». Но попытка Якобсона воплотить на балетной сцене образы Маяковского и Блока смутила театральных чиновников – все три постановки были исключены из репертуара по приказу вышестоящих инстанций. Балет «Двенадцать» по поэме Александра Блока был запрещен из-за неясности финала; окончательное запрещение вызвал Иисус Христос с красным знаменем в руках.
Выбора не было – он продолжал ставить миниатюры.
В 1969 году Леонид Якобсон стал инициатором создания и художественным руководителем ленинградской труппы «Хореографические миниатюры», название которой повторяет название спектакля, поставленного Якобсоном в театре Кирова в 1958 году. Этот спектакль был экранизирован в 1960 году, а затем был награжден призом «Золотая нимфа» в Монте-Карло, за что Якобсон получил диплом Парижского университета танца.
Репетиции в новом театре начались не сразу – не скоро нашлось подходящее помещение, не было возможности приступить к работе из-за проволочек с документами и санкциями. Первый год в истории труппы был самым сложным. Но за этот год Леонид Якобсон сумел подготовить три отделения – маленькие жанровые балеты («Цирк», «Свадебный кортеж» и «Негритянский концерт»), миниатюры по скульптурам Родена и классическое отделение под названием «Классицизм-Романтизм». В течение двух лет балетмейстер, изголодавшийся по творчеству, сумел создать абсолютно новый и обширный репертуар. В это время родился его знаменитый «Экзерсис XX века» на музыку Иоганна Себастьяна Баха.
В его труппе не было места кордебалету – он планировал создание коллектива солистов, которые выступают в различных жанрах.
Каждая новая постановка Леонида Якобсона вызывала волну обсуждений в партийных организациях и неодобрительную реакцию. Его хореографические миниатюры долгое время запрещались к постановке, и отстоять большинство из них было очень сложно. И даже после того как программу разрешили осуществить, Якобсон не мог сказать, что одержал полную победу. Театру запрещались гастроли даже по городам Союза. О его творчестве молчали в прессе – имени Леонида Якобсона словно бы и не существовало в балете.
Он продолжал ставить свои миниатюры и писать книгу «Письма Новеру», которая была издана в России лишь в 2001 году. Его статья «Музыка и хореография современного балета» заканчивается так: «Словом, работы, замыслов – много. Главное – успеть. Март 1974 года».
Но он не успел. Якобсон находился на пределе сил, здоровье его с каждым днем ухудшалось. Он скончался 17 сентября 1975 года в Кремлевской больнице, до последних минут не веря в то, что уже никогда не сможет поставить все запланированные балеты.
Д. Трускиновская
Заслуженный деятель искусств РСФСР (1957), лауреат Сталинской премии (1951).
Окончил ЛХУ в 1926 (ученик В. Пономарева), в 1926-33 гротесково-характерный танцовщик ГАТОБа, затем (1933-42) солист и балетмейстер Большого театра. В 1942-50 и 1956-75 балетмейстер Театра им. Кирова, в 1969-75 художественный руководитель труппы «Хореографические миниатюры».
«Леонид Якобсон один из самых беспокойных, творчески дерзких и отважных наших балетмейстеров. Его путь в искусстве далеко не гладок, не ровен. Якобсон нетерпим и порывист, он резко, азартно спорит в искусстве сам и вызывает ожесточенную полемику вокруг себя. Это поистине «спорный» художник в самом прямом и самом лучшем значении этого слова» (Б. Львов- Анохин).
Ярким был уже первый творческий опыт — постановка (совместно с В. Вайноненом, В. Чеснаковым) балета «Золотой век» Шостаковича (1930). Затем в течение ряда лет театры страны отвергали многие творческие предложения балетмейстера. Из немногого реализованного следует отметить постановки для ЛХУ: 1-й акт балета «Чавдарчо» («Пионерия») В. Волошинова и М. Чулаки (1932), «Тиль Эйленшпигель» на муз. Р. Штрауса (1933), «Ромео и Джульетта» на муз. П. Чайковского, «Испанское каприччио» па муз. Н. Римского-Корсакова (оба — 1944), «Каменный гость» на муз. М. Глинки — Б. Асафьева (1946). В 1936 в Свердловском театре Якобсон поставил балет «Утраченные иллюзии».
Новый этап в творчестве балетмейстера начался с «Шурале» Ф. Яруллина. Первая постановка в Казани (1941); в 1950 новый вариант балета осуществлен Якобсоном на сцене Театра им. Кирова. «Шурале» и следующий за ним балет «Сольвейг» (1952, Малый оперный театр) — наиболее традиционные балеты. Из средств пластической выразительности предпочтение здесь отдается классическому танцу.
Иным предстал Якобсон в своей наиболее масштабной работе — балете «Спартак» А. Хачатуряна (1956). Здесь балетмейстер не использует приемов классического танца, пластическое решение спектакля навеяно памятниками античного изобразительного искусства. Застывшие горельефы служат эпиграфами к сценам балета, повествующим о триумфах победителей, гладиаторских боях, оргиях патрициев, восстании рабов и героике его поражения. Балет «Спартак» в 1962 был перепесен в ГАБТ, как ранее «Шурале» (1955).
Следующей работой Якобсона стал спекталь «Хореографические миниатюры» (1958). «Есть одна важная творческая грань, без которой я не могу себе представить Якобсона-балетмейстера,— искусство хореографической миниатюры. В этом он не имеет себе равных. Он объединил в спектакле произведения самых различных жанров. Основой номеров являются скульптуры и картины великих художников, мифологические герои, персонажи классических и современных литературных произведений. Хореографическая фантазия Л. Якобсона неистощима. По его работам видишь, что пластические возможности человеческого тела поистине беспредельны. Кажется, все подвластно танцу, любое чувство, любая мысль» (Т. Вечеслова). Спектакль «Хореографические миниатюры» был заснят на пленку: т/ф получил приз «Золотая нимфа» (1961, Монте-Карло) и диплом Парижского университета танца (Междунар. центра хореографич. культуры) к 300-летию основания Королевской академии танца (1961).
Смелой разведкой не освоенных хореографией областей были следующие два балета Якобсона: «Клоп» Ф. Отказова и Г. Фиртича (1962) и «Двенадцать» Б. Тищенко (1964). «Это отнюдь не инсценировка. Это творческий парафраз,— писала о балете «Клоп» В. Красовская.— Центром спектакля стала фигура Маяковского — обличителя мещанства. Он сам шагал по сцене, выдумывая персонажи. В пластическом решении спектакля — непосредственность и искренность творчества».
Разноречивые оценки вызвал балет «Страна чудес» И. Шварца (1967). «Самое ценное в спектакле — искусство Л. Якобсона, балетмейстера, отличающегося исключительным талантом пластической выразительности, умеющего обогатить хореографический язык образным претворением пластических мотивов. Однако слабым местом творчества Л. Якобсона всегда было построение крупной формы, целостной композиции акта, всего спектакля. И в «Стране чудес» отдельные штрихи много оригинальнее, нежели композиция в целом» (В. Ванслов).
В 1969-75 балетмейстер создал для руководимой им труппы «Хореографические миниатюры» одноактные балеты «Экзерсис XX» на муз. И. С. Баха, «Бродячий цирк», «Контрасты», «Негритянский концерт» на муз. И. Стравинского, «Симфония бессмертия» на муз. Б. Тищенко, «Ночной город» на муз. А. Веберна, «Блестящий дивертисмент» на муз. М. Глинки, «Па-де-де», «Полет Тальони» и «Моцартиана» на муз. В. А. Моцарта, «Па-де-труа» на муз. Дж. Россини, «Па-де-катр» на муз. В. Беллини, «Средневековый танец с поцелуями» на муз. С. Прокофьева, «Паоло и Франческа» и «Минотавр и нимфа» на муз. А. Берга, «Сюрприз» на муз. Й. Гайдна, «Шесть па-де-де» на муз. разн. комп., «Свадебный кортеж» на муз. Д. Шостаковича, а также несколько циклов хореографических миниатюр («Классицизм и романтизм», «Русские миниатюры», «Скульптуры Родена»).
Сочинения: Тайна власти художника.— В кн.: Мариус Петипа: Материалы. Воспоминания. Сб. статей. Л., 1971; Ассоциация нового балета.— Жизнь иск-ва, 1928, № 43; За балетмейстерскую смену.— Рабочий и театр, 1929, № 39; Пути советской хореографии.— Там же, 1931, № 26; Секреты мастерства.— Муз. жизнь, 1983, № 13.
Литература: Леонид Якобсон: Сб. статей.— Л.; М., 1965; Лопухов Ф. Шестьдесят лет в балете.— М., 1966; Красовская В. Статьи о балете.— Л., 1967; Добровольская Г. Балетмейстер Леонид Якобсон.— Л., 1968; Брусиловская Э. Диалог с Л. Якобсоном.— В кн.: Музыка и хореография современного балета. Л., 1974, вып. 1; Макаров А. Неистовый Якобсон.— В кн.: Музыка и хореография современного балета. Л., 1977, вып. 2; Уланова Г. Памяти Л. Якобсона.— Там же; Демидов А. Импровизации Леонида Якобсона.— Театр, 1971, № 2; Илупина А. Театр Леонида Якобсона.— Муз. жизнь, 1973, № 21.
А. Деген, И. Ступников
