Holoubek, Op. 110, B. 198
«Как можно было выбрать такой ужасный, возмущающий каждое тонкое чувство материал для музыкального воплощения, мне совершенно непонятно!» – так высказался Эдуард Ганслик о симфонической поэме Антонина Дворжака «Голубок». Что же за сюжет так возмутил музыкального критика? Следует заметить, что написание симфонических поэм по балладам чешского поэта Карела Яромира Эрбена, к числу которых принадлежит «Голубок», вообще привела в недоумение некоторых современников композитора: традиционалист Дворжак вдруг обратился к программному симфонизму, характерному для новой романтической школы! Но «Голубок» – созданный несколько позже трех других поэм, когда композитор был вдохновлен их успехом – стоит особняком среди них. Если баллады Эрбена, вдохновившие Дворжака на создание «Полуденницы», «Водяного» и «Золотой прялки», откровенно сказочны – в них действуют фантастические существа, происходят чудеса, а в одной даже присутствует счастливый конец – то в «Голубке» никакой фантастики нет (во всяком случае, явной), такая история вполне могла произойти в реальности (правда, у чехов существует поверье, что душа умершего может принять облик белого голубка – но кто знает, что примерещится человеку, мучимому угрызениями совести?).
Но если мы присмотримся к произведениям повнимательнее, мы увидим, что за внешним различием скрывается внутреннее сходство. В сюжетах «сказочных» поэм Дворжака важную роль играют морально-нравственные мотивы – столкновение добра и зла, необходимость отвечать за свои поступки и даже за слова. Те же мотивы присутствуют и в «Голубке» – но здесь они выступают на первый план, не прячась за сказочными образами.
…Молодая женщина рыдает на могиле мужа. Проезжавшему мимо веселому паничу приглянулась красавица – он утешает ее, советуя забыть супруга, ведь покойник не встанет из могилы, а она так молода и хороша! И вот уже вдова, забыв о своем горе, празднует свадьбу с молодым паничем. Год за годом живет она с новым супругом – но счастья нет: в ворковании голубка слышатся ей обличительные речи – голубок напоминает ей о муже, которого она отравила! Не выдержала мужеубийца мук совести – бросилась в реку. Схоронили утопленницу на перекресте без гроба и креста, лишь придавив могилу камнем – но не так тяжел камень, как вечное проклятие!
Воплощая в музыке этот мрачный сюжет, Дворжак вносит в него новые штрихи. У Эрбена героиня в начале баллады выглядит просто безутешной вдовой – и только позднее раскрывается ее преступление, в поэме композитор сразу же намекает на ее вину с помощью темы, которую он в эскизах обозначил как «мотив проклятия», из этого зерна вырастают все другие темы поэмы.
Начинается поэма с «картины» похоронного шествия: сумрачно звучит печальная тема с ее размеренной ритмической поступью, но вот в нее вторгается тема с решительным квартовым ходом, беспокойным пунктирным ритмом, тревожной синкопой – это и есть «мотив проклятия». Его тревожный и одновременно непреклонный – как сама совесть – характер подчеркнут тембром трубы, размеренными ударами барабана и тарелок. Пока еще тема звучит тихо и мягко – словно издалека, из глубин души, сопровождающий ее контрапункт скрипок напоминает рыдание, за которым героиня лицемерно прячет свою вину, но ложь очевидна: жалобные интонации излагаются в «судорожном» ритме, а флейты излагают мелодические фразы параллельными секундами. После нового проведения темы похоронного шествия мотив проклятия грозно звучит у тромбонов.
Бодрая и беспечная мелодия, некоторыми чертами напоминающая чешские народные песни-танцы, характеризует панича. Удивительной психологической тонкостью отличается последующий «диалог»: тема похоронного марша звучит в миноре, но теплый тембр виолончелей насыщает ее томной страстностью (вдова еще скорбит, но уже не прочь отдаться новой любви). Нежным признанием звучат фразы гобоя, дополняющие тему панича, излагаемую солирующей флейтой.
Последующая музыкальная «картина» свадьбы изобилует яркими народно-бытовыми деталями: фанфарные обороты медных духовых, переменный размер, характерный для некоторых чешских народных танцев, «волыночные» квинты в аккомпанементе, звучание бубна. Но за веселым праздничным шумом героине не спрятаться от своей вины – танцевальная тема являет собою вариант мотива проклятия. Этот мотив выходит на первый план в следующем разделе, где происходит трагическая развязка. Здесь мотив проклятия звучит мрачно и грозно в сопоставлении с вырастающей из него жалобной темой. Мощное проведение его трубами и тромбонами знаменует собою момент самоубийства героини. Вновь появляется тема похоронного шествия, звучащая более мягко, чем в первом разделе. Ее развитие создает впечатление умиротворения – но вновь в сумрачном тембре фаготов и валторн звучит тема проклятия: даже в смерти не найти покоя убийце! Этим грозным фразам отвечает взволнованная мелодия скрипок, просветленно звучит хорал деревянных духовых (видимо, Дворжак – в отличие от Эрбена – все-таки верил, что героиня заслуживает прощения).
Симфоническая поэма «Голубок» впервые прозвучала в 1898 г. в Брно, дирижировал Леош Яначек.
Симфоническое творчество Дворжака →
