String Quartet No. 6
Конец 1930-х гг. стал для Белы Бартока временем не менее тяжелым, чем для многих его современников. Венгерское правительство поддерживало нацистскую Германию, и антифашистские взгляды Бартока становились причиной травли композитора. К мучительным переживаниям, связанным с политической обстановкой в стране, с началом Второй мировой войны в 1939 г., добавилась и личная трагедия – умерла мать композитора. Все тягостные мысли и чувства, которые владели тогда Бартоком, отразились в Струнном квартете № 6, завершенном осенью 1939 г. Это произведение стало своеобразным «завещанием» венгерского композитора: он уже принял решение покинуть родную страну, не надеясь когда-либо возвратиться (и действительно, вернуться на родину ему было не суждено: эмигрировав в 1941 г. в США, Барток скончался там в 1945 г.). Последним сочинением, которое он закончил в Венгрии, был Шестой квартет.
Тягостные мысли, одиночество, отсутствие надежды – таков образный строй Квартета № 6. Мрачный колорит подчеркивается тем, что в темповом обозначении всех четырех частей присутствует слово Mesto (грустно, печально). Как и в предыдущих сочинениях в данном жанре, здесь представляется столкновение человека с враждебными силами, которые кажутся не такими демонически-абстрактными, как в предыдущих квартетах (и это неудивительно – когда Барток завершал квартет, вполне конкретные «силы зла» уже вторглись в Польшу) – здесь подобные образы приобретают гипертрофированные, карикатурные черты, воплощаясь в манере беспощадной сатиры. Воплощению таких зловещих образов посвящена значительная часть произведения – вторая и третья части. Этим страшным образам контрастирует живое, человеческое начало, мысли о родине, воплощенные в мелодиях, весьма ясно демонстрирующих связь с венгерским музыкальным фольклором.
По музыкальному языку Шестой квартет близок предыдущим квартетам Бартока: насыщенная полифоническая ткань, расширенная трактовка ладотональности. Моменты «прояснения» ладового колорита связываются с «лирическими отступлениями», противопоставляемых образам зла и страдания. Богата и разнообразна квартетная инструментовка: флажолеты, глиссандо, игра с сурдиной, смена игры смычком и пиццикато, игра без вибрато, сочетание пиццикато с тремоло по четырем струнами или с глиссандо – все эти колористические приемы использует Барток, делая звучание струнного квартета особенно острым, лишенным красоты и изящества, которых обычно ожидает публика от камерной музыки. Инструменты струнного квартета словно утрачивают свой облик, перестают быть самими собой (как люди в описываемую эпоху переставали быть людьми). Столь же страшен и гармонический язык квартета: наложения больших секунд, движение параллельными нонами, политональные сочетания нескольких трезвучий.
Часть первая – Mesto – Più mosso, pesante – открывается тонально неопределенной темой у солирующего альта. Эта мелодия станет лейттемой всего квартетного цикла – она появится во вступлении ко второй и третьей частям и станет основной темой финала. За медленным вступлением к первой части следует классически уравновешенное сонатное allegro. Его главная партия вырастает из тематических зерен, заключенных в теме вступления. Беспокойные мысли воплощаются в насыщенной полифонической ткани. В песенной побочной партии ясно выражены венгерские черты. Мрачная разработка с многочисленными резкими созвучиями представляет собой полифонические вариации на материале главной партии. В репризе звучат героические интонации.
В начале второй части – Mesto – Marcia – лейттема отрешенно звучит у виолончели перед тем, как начнется основной раздел – зловеще-карикатурный марш, беспощадная сатира на милитаризм: пунктирные ритмы, агрессивные тембровые эффекты. Ужасающе-гротескный образ военщины сменяется в среднем разделе трехчастной формы эпически-декламационным соло виолончели – «песней-плачем» о страданиях, принесенных войной. Особую экспрессию придают этому «плачу» форшлаги и глиссандо.
Третья часть – Mesto – Burletta – тоже сатирический образ, но иного плана. Ее можно было бы назвать «пиром во время чумы». Пошлые танцевальные мотивы соединяются с диссонирующими созвучиями и политональными комплексами. Особый ужас придает этой «лубочной карикатуре» необычный прием: композитор требует, чтобы музыканты играли нарочито фальшиво – на четверть тона ниже. Контрастом этой картине звучит умиротворенный и отрешенный средний раздел, где появляется задушевная мелодия, напоминающая пастушеский наигрыш. Интонации этого наигрыша появляются в заключительном разделе, объединяясь с карикатурным танцем.
Четвертая часть – Mesto – исполнена тихой печали. Она основана на лейттеме, подвергаемой полифоническому развитию. В среднем разделе возникают мотивы главной и побочной партий из первой части.
