The Master and Margarita
Хореографическая фантазия на темы одноименного романа М. Булгакова.
Композитор А. Петров, сценарист и балетмейстер Б. Эйфман, художник Т. Мурванидзе.
Музыка записана заслуженным коллективом РФ Академическим симфоническим оркестром Ленинградской филармонии им. Д. Шостаковича, дирижер Е. Колобов.
Премьера состоялась 27 февраля 1987 года на сцене Октябрьского зала в Ленинграде.
- Картина «Иностранец в Москве»
- Картина «Извлечение Мастера»
- Картина «Понтий Пилат»
- Картина «Казнь бродячего философа»
- Картина «Марш энтузиастов»
- Картина «Мастер и Маргарита»
- Картина «Проклятый бессмертием»
- Картина «Прощение»
- Картина «Ударить по пилатчине и тому богомазу»
- Картина «Вещий сон Маргариты»
- Картина «Великий бал у сатаны»
- Картина «Страшный суд и милосердие»
- Картина «Судьба Мастера и Маргариты определена»
В мир, где люди слепы и глухи, где правит грубая сила, явился Воланд — таинственный «Князь Тьмы», часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. Сверхъестественной властью Воланд оживляет дух Мастера — создателя романа о Понтии Пилате, всесильном прокураторе Иудеи, и нищем проповеднике Иешуа. Извечный поединок Добра и Зла разворачивается в фантастическом видении, перемешавшем художественный вымысел с событиями реальности, историю Пилата и Иешуа с историей самого Мастера.
Всесильный прокуратор подвергает жестокой, позорной казни безвинного Иешуа, проповедующего любовь и братство людей. Мастер одинок. Его творчество непонятно и чуждо современникам.
Судьба дарует Мастеру встречу с Маргаритой. Любовь возрождает веру. Мастер дописывает роман. Заставив истерзанного угрызениями совести Пилата испить до конца чашу страданий, Мастер освобождает его от мук.
Свора бездарных писак, так называемых «критиков», обрушивается на Мастера. Не выдержав травли, Мастер лишается рассудка.
Маргарита готова на любые муки и даже на смерть, чтобы найти любимого, спасти его душу, сохранить его творение. Она идет за Воландом в его таинственный и страшный мир. Она находит Мастера. Их души обретают вечный покой.
* * *
Музыку балета написал композитор Андрей Петров (1930-2006), который при всем разнообразии творческих интересов, тяготел к музыкальному театру. В частности, им написана музыка таких известных балетов, как «Берег надежды» (1958) и «Сотворение мира» (1968).
В своем творчестве Петров развивал традиции русской классической музыки, а также своего выдающегося современника Дмитрия Шостаковича. Его музыка отличается мелодизмом и эмоциональностью. В то же время композитор тактично использует приемы современного композиторского письма. Критика не раз отмечала яркую фантазию и богатство красок его партитур.
Музыка балета «Мастер и Маргарита» родилась из одноименной симфонии Петрова. Композитор дополнил ее рядом тем и образов, в целом сохранив симфоничность сочинения. Музыка впечатляет трагизмом, мощью, контрастными оркестровыми звучаниями, яркой театральностью, остротой ритмов.
Менее всего в балете следует искать попытку отразить сюжет и проблематику романа в целом. Зрителю предлагается самостоятельное произведение с булгаковскими героями. Точнее сказать — рассказ о тех же событиях, но увиденный другими глазами. Такой подход и очень современен и очень стар — вспомним хотя бы общность и различие баховских «Страстей по Иоанну» и «Страстей по Матфею». Да и сам Булгаков счел возможным по-своему трактовать канонический сюжет.
Для того чтобы за 55 минут рассказать о главном, Эйфману от многого пришлось отказаться. Так почти ушел из балета знаменитый булгаковский юмор и горьковатый смех — в спектакле доминируют трагические краски. Создавая свою версию романа, композитор и балетмейстер сосредоточились на главных фигурах произведения Булгакова и отказались от жанровых сцен. Отсутствует в спектакле и свита Воланда.
Авторы хореографического произведения сознательно смещают акценты взаимоотношений одних героев, полностью отказываются от других. Однако, говоря об отличиях балета «Мастер и Маргарита» от литературного источника, необходимо подчеркнуть, что в главном они едины. Нравственные основы, заложенные в далеком прошлом (легенда об Иешуа и Пилате), к которым еще и еще раз обращается Мастер, их сила и бессилие в решении проблем нашего века. Величие жертвенной любви Маргариты и пытливость инфернального Воланда в познание рода человеческого. И наконец, главная тема, трагическим узлом связанная со всеми другими, — тема личной и творческой судьбы художника, проблема свободы его творчества и в тоже время неизбежной связи с окружающей действительностью.
В центре всех событий в спектакле фигура Воланда. Этот персонаж и у Булгакова мало похож на традиционного Князя тьмы — недаром он обрисован со столь явной симпатией. «Это, конечно, не булгаковский Воланд, — отмечал искусствовед Виктор Ванслов, — но, думается, что такое решение, в принципе, возможно. Тем более что В. Михайловский танцует Воланда с увлечением и какой-то демонической страстью». В балете он не столько «зло природы», сколько сама природа, жизнь, непрерывно и порой жестоко испытывающая людей в их убеждениях. Энтузиастов Воланд испытывает демагогией лозунгов, Пилата — безмерностью власти, Маргариту — возможностью кровью отомстить за поруганную честь любимого человека, а самого Мастера — необходимостью страдать и мучаться, надеяться и впадать в отчаяние и, самое страшное, терять рассудок от непереносимых тягот.
Воланд у Валерия Михайловского — человек с таинственным «неземным» лицом и великолепной осанкой — демоничен на протяжении всего спектакля. Артист с блеском лепит фигуру этакого сверхрежиссера, с нечеловеческой энергией и бесстрастностью ставящего героев перед все новыми проблемами. От него идут магические токи творчества, он вмешивается во все события на сцене: сводит Мастера и Маргариту, сталкивает Пилата и Иешуа.
Судьба Мастера — главная тема балета. Тема трагическая, ибо «вина» этого человека состоит лишь в незаурядности и самостоятельности его мышления. Видя его страдания, мы не можем не вспоминать и о многолетнем вынужденном молчании самого Булгакова (не случайно Мастер впервые появляется в спектакле с завязанным накрепко ртом), и о судьбе его произведений.
В спектакле наряду с танцовщиками труппы Эйфмана участвовали артисты других ленинградских театров: Галина Мезенцева (Маргарита), Никита Долгушин (Пилат), Владимир Аджамов (Мастер). Сумрачный Мастер Аджамова заставлял ощутить талантливость своего героя, его боль за судьбы других людей, щедрость и чистоту его чувств, и тем больнее воспринимались его страдания. Мастер Владимира Видинеева пленял открытым светлым взглядом. Оба исполнителя в совершенстве владели языком современной пластики, выражающей широкую гамму чувств и настроений их героя.
В роли Маргариты Валентина Морозова олицетворяла вечно женское начало: преданную любовь, красоту. Ее Маргарита внешне почти обыкновенная, но какой внутренний огонь горит в ее душе. Уже при первом ее появлении становится понятно, как одинока эта интеллигентная женщина, как далек ее внутренний мир от апологетов громких фраз. Встреча с Мастером — душой изначально близкой и родной, вселяет надежду, борьбе за которую отныне и будет посвящена ее жизнь. Героиня Морозовой не только подруга Мастера, но и его ученица, соратница.
Совсем иные краски у другой исполнительницы этой партии Галины Мезенцевой. Кажется, что даже первые встречи с избранником мало меняют эту мечтательную девушку, намеренно парящую выше земных забот. И лишь потеряв недолгое счастье, она понимает, что значило оно для нее. Монолог отчаянья, тоски, с чисто мезенцевскими пластическими всплесками чувств, эмоционально обжигает зрителя. «Она его за муки полюбила», но эти муки искажают само чувство. В короткие мгновения свиданий с безумным Мастером она для него скорее скорбящая мать, чем любимая женщина.
Понтий Пилат в балете — фигура эпизодическая, но важная. Долгушин, артист большого дарования, наделяет своего героя рефлексией, муками совести. Пилат не знает ответов на сложные вопросы бытия, но он ищет их, ищет беспокойно и неутомимо.
Образный мир спектакля был обогащен и удачной сценографией Теймураза Мурванидзе. Все сцены «Мастера и Маргариты» происходят на фоне единой конструкции — части огромного бело-серого шатра с круглой, абсолютно черной дырой в середине. Приглядевшись, замечаешь, что шатер составлен из множества «страниц» некой рукописи. На мгновение листы озарялись всполохами пламени. Но пламя тут же гасло, словно символизируя истину — рукописи не горят.
А. Деген, И. Ступников
