Creation of the World
Балет в 3 актах по мотивам рисунков Ж. Эффеля.
Композитор А. Петров, сценаристы и балетмейстеры В. Василёв и Н. Касаткина, художник Э. Стенберг, дирижер В. Федотов.
Премьера состоялась 23 марта 1971 года в Ленинградском государственном академическом театре оперы и балета имени С. М. Кирова (Мариинский театр).
1. В кромешной тьме среди облаков летают ангелы, поджидая Бога. А вот и он сам благостный и вездесущий создатель Вселенной. Неизвестно откуда появляется Черт, изнывающий от безделья. В темноте Бог и Черт сталкиваются лбами, отчего во все стороны сыплются искры, от них ярко вспыхивает Солнце. Все изумлены. Первым спохватывается Бог и восклицает: «Да будет свет!». Всеобщую радость пытается испортить все тот же Черт, который, улучив минутку, пачкает Солнце, оставляя на нем пятна.
Бог проводит разъяснительную беседу среди ангелов о том, что ночь — для сна, а день — для игр, музыки и нектара. Бог устремляется на созданную им Землю и решает построить рай. Трудясь самозабвенно, Бог не замечает, как Черт ухитряется на самом краю Земли посадить яблоню. Ах, если бы знал создатель, сколько неприятностей принесет это деревце участникам нашей истории!
В раю красиво, но пустынно. Никто не может оценить достижений Бога. И тогда он решает создать человека по своему образу и подобию. И он сотворяет Адама и оживляет его. Адам появился на свет взрослым и красивым, но наивным как дитя. Воспользовавшись его простодушием, Черт пытается увлечь Адама в преисподнюю. Бог спешит на помощь своему детищу. Черт побежден, но, проваливаясь сквозь землю, грозится отомстить всему человечеству за свое поражение.
2. В раю Адаму скучно. Все время он один да один. Черт подсовывает ему очаровательную Чертовку. Но добрый Бог вовремя спасает Адама от искушения и в ответ на слезные жалобы создает ему подругу.
Происходит великое событие — рождение Евы. Она прелестна и, в противоположность Адаму, едва родившись, чувствует себя хозяйкой положения. Адам и Ева познакомились, подружились. Они играют и резвятся, им вдвоем весело. Правда, чуть было не случился маленький грех: они захотели попробовать запретного плода с чертовой яблони. Но Бог хорошенько напугал их, прогнав за ворота рая. Там было холодно, пусто и очень страшно. Проучив проказников, Бог милостиво пустил снова в рай. Черт хочет увлечь Адама и Еву в свой мир и, таким образом, приобрести власть над людьми. Черт с Чертовкой соблазняют Адама и Еву яблоком. Но когда, поддавшись соблазну, они устремляются к яблоку, то случайно попадают в объятия друг друга. Возникает новое чудо, они полюбили. Черт опять остался ни с чем.
3. Спокойствие, в котором пребывают Бог и ангелы, прервано появлением Черта и Чертовки. Они злорадно указывают Богу на целующихся Адама и Еву. Божий запрет нарушен, все бросаются ловить провинившихся. Архангелы настигают их. Негодующий Бог пытается разлучить влюбленных. Но для них разлука немыслима, и Адам и Ева решаются сами уйти из рая. Впереди их ждет тьма и буря неизведанной Земли, где они либо погибнут вместе, либо, преодолев все трудности, сумеют построить жизнь своими руками.
Грустит Бог, лишившись своих любимцев, плачут ангелы. Только Черт стремительно вылетает вслед за людьми. Теперь это уже не мелкий хулиган и повеса, а страшный и грозный Демон. Он обрушивает на людей катастрофу, которая уничтожает на своем пути все живое. Адама и Еву разметало в разные стороны, они не слышат и не видят друг друга. И тогда, собрав последние силы, каждый из них, жертвуя собой, спасает другого. Дьявол в бессильном гневе взрывает Землю.
В безмолвии лежит израненная Земля. Но перед силой настоящей любви нет препятствий. Силы зла отступают, Адам и Ева снова вместе. Пробуждается и расцветает вся Земля.
* * *
История создания спектакля началась не в Ленинграде, а в Москве. Большой театр предложил композитору Андрею Петрову написать балет по мотивам известных и популярных в то время в СССР рисунков французского художника Жана Эффеля. Либретто уже было готово — его написал известнейший отечественный писатель Валентин Катаев.
Постановщиками будущего спектакля намечались Наталья Касаткина и Владимир Василёв, которые уже поставили в родном им Большом театре балеты «Ванина Ванини» (1962), «Геологи» (1964), «Весна священная» (1965). Либретто носило весьма общий характер, и композитор фактически работал по плану хореографов. Дальнейшее излагается разными участниками по-разному, но факт состоял в том, что уже после начала репетиций они были прекращены, и премьера в Большом театре была отменена. Выиграл Кировский театр, так как балет «Сотворение мира» получился интересным, не похожим на другие, с многочисленными хореографическими и артистическими удачами.
Музыка балета также была талантливой, но своеобразной. Композитор писал: «Хотелось объединить и обобщить свой опыт, полученный в работе над симфоническими жанрами, с одной стороны, и песенными — с другой. И еще я думал о том, что музыкальный мир современного человека включает в себя и Баха, и шансоны, и Шостаковича, и джаз. А если все это может гармонично жить в одном человеке, то почему оно не может существовать в одном произведении? Этим объясняется то, что в музыке „Сотворения мира" прослушиваются истоки, идущие и от музыки барокко, и от джаза, и от современных течений... В I акте использованы сравнительно простые формы (трехчастность, вариации), оркестровка отличается прозрачностью. Во II акте музыкальные формы несколько укрупняются, фактура становится сложнее, выразительные средства — острее и напряженнее. И, наконец, III акт состоит всего из 5 номеров, формы все более „симфонизируются", а в музыкальное развитие включаются приемы алеаторики, сонористики, оркестровый язык усложняется».
Вызывающе для музыкальных пуристов звучал и первоначальный финал спектакля — цикл вариаций на тему бетховенского призыва: «Обнимитесь, миллионы!». Во второй редакции, использованной многими театрами, балет завершала одна из вдохновенных мелодий композитора — гимн Еве. Яркая музыка Андрея Петрова к «Сотворению мира» давно вышла за рамки сцены и нередко звучит на концертной эстраде. Существует и прекрасная запись сюиты из балета, сделанная дирижером Юрием Темиркановым.
Надо отметить, что за долгие годы Касаткина и Василев стали первыми московскими хореографами, создающими балет на сцене Кировского театра, если не считать «Листианы» Касьяна Голейзовского, сочиненной для учеников Хореографического училища. На удивление, никакой разницы школ не ощущалось, и артисты работали с огромной увлеченностью и полным взаимопониманием. Им пришлась по душе хореографическая «полистилистика» спектакля, где свободная пластика сменялась классическим танцем, оживленным смелой эксцентрикой и беззлобным шаржем. И конечно, такой балет не мог состояться без балетмейстерской фантазии, выдумки и юмора. Отличительной особенностью «Сотворения мира» было изобилие блестящих исполнительских удач.
К премьере готовились две пары исполнителей главных партий Евы и Адама: Ирина Колпакова и Михаил Барышников, Наталья Большакова и Вадим Гуляев. Заметим, что исполнительницы женских партий поставлены нами впереди мужчин по традиции — роль Адама была в балете центральной.
У Гуляева Адам — несомненно, эффелевский персонаж, выдержанный в традиции французских мимов: глаза-щелочки, чуть приоткрытый рот-треугольник, то и дело растягивающийся в наивной и доверчивой улыбке. Его герой по-своему элегантен и артистичен, его движения робки, но на удивление пластичны, эмоциональные всплески застенчиво сдержаны.
Постоянная партнерша Вадима Гуляева Наталья Большакова была необычайно красива в партии Евы: длинноногая стройная блондинка с огромными глазами и с распушенными до талии волосами. Смешная и очаровательная в своей властной грации, ее героиня быстро овладевала наукой, как управлять Адамом. Стремительная, порывистая, страстная она вместе с Адамом активно боролась за независимость, за достижение человеческого счастья. Возможно, что пара Гуляев — Большакова и не выиграла творческое соревнование с другой парой, танцевавшей премьеру, но образы их героев были по-своему интересны.
Ева Ирины Колпаковой — нежная, хрупкая, беззащитная. С какой наивностью рассматривала она свои ноги, руки, как была удивлена, обнаружив на лице Адама рот, как по-детски трепала волосы на голове у Черта! Очень эмоционально танцевали Колпакова и Барышников свой первый любовный дуэт. Душевное смятение возникшей любви гнало Адама и Еву по сцене, как ветер гонит листву, то в полете соединяя их, то разбрасывая в разные стороны. Серьезные, даже немного печальные, они покидали рай по своей воле. В последнем дуэте, после гибели Черта и Чертовки, после спасения от грозившей им смерти, любовь Евы и Адама становилась более глубокой и осмысленной.
Но поражал всех в «Сотворении мира», безусловно, Михаил Барышников. Наслаждение, которое артист получал от своего танца, от возможности преодолевать земное притяжение, легко парить и кувыркаться в воздухе, совершать невиданные прыжки складывалось в образ редкого обаяния. Именно в роли Адама ярко проявилась склонность Барышникова к мгновенным артистическим импровизациям. В «Сотворении мира» в большей мере, чем в других ленинградских ролях артиста, проявились проблески тех творческих озарений, тот захватывающий дух пластической свободы, скажем прямо, той гениальности Барышникова-танцовщика, которой впоследствии восхищался весь мир. В самом спектакле такой яркий образ Адама — первого, но уже талантливого человека — рождал надежду на счастливое будущее человечества.
В партии Бога неожиданно раскрылся яркий, характерный талант до той поры сугубо классического танцовщика Юрия Соловьева. Вся виртуозная техника артиста, его феноменальный мягкий прыжок пришлись здесь как нельзя кстати. Соловьев создал своего героя полусмешным, полугрустным. Коренастый, круглолицый Бог работяга, Бог творец, Бог хлопотун, Бог любящий отец, Бог печальный раб своих принципов, Бог, познавший утрату и сердечную боль.
Черт в спектакле был наивен и доверчив, просчеты и неудачи искренне огорчали его. Валерий Панов с полной «серьезностью» пародировал штампы «балетной чертовщины», но становился страшен в последнем акте. Очаровательной Чертовкой была на премьере Галина Рагозина, а позже — Светлана Ефремова. Их антигероиня ловко пыталась соблазнить Адама, лихо танцевала показательно-страстное танго с Чертом.
Надо ли говорить, каким праздником для зрителя было «Сотворение мира» с таким звездным актерским составом. Но продолжалось это пиршество для души и глаз недолго. Сначала решили эмигрировать Панов и его жена Рагозина. Со страшным скандалом их выпустили в 1974 году. В том же году, никого не спрашивая, эмигрировал Барышников. Еще через три года трагически ушел из жизни Юрий Соловьев. Хронологически забегая вперед, отметим, что с 1989 года Большакова и Гуляев преподают в Японии, а Колпакова — постоянный репетитор Американского театра балета.
Все это не мешало спектаклю в Кировском театре выдержать 119 представлений. В 1976 хореографы перенесли «Сотворение мира» в Таллин, позже в Ташкент, Свердловск, Будапешт, Берлин... С обретением в 1978 году Натальей Касаткиной и Владимиром Василевым своей труппы этот спектакль возглавил репертуар Московского классического балета.
А. Деген, И. Ступников
