«Опера» Десятникова в схватке с Генделем в Московской филармонии
Интрига – вовсе не сенсация! – начинается с того, что сочинение Леонида Десятникова (род. 1955) под названием «Опера» – одноактный бессюжетный балет с пением для трех солистов и камерного оркестра. Премьера сорокаминутного опуса прошла в рамках вечера хореографии Алексея Ратманского на открытии балетного сезона в миланском театре «Ла Скала» 17 декабря 2013 года. Премьера стала финалом триптиха, первая часть которого также была поставлена на музыку Десятникова («Русские сезоны» для женского голоса, скрипки соло и струнных), а вторая – на музыку Шостаковича (балет «Concerto DSCH»).
После определения системы музыкальных координат балетное измерение с легкостью можно отбросить – на этот раз нас будет интересовать исключительно филармонический ракурс. Заурядных театральных впечатлений от творчества Десятникова – как оперных, так и балетных – в свое время в родных пенатах мы успели хлебнуть, что называется, с лихвой! Двухактная опера «Дети Розенталя» на либретто Владимира Сорокина свет рампы Новой сцены Большого театра России увидела 23 марта 2005 года. Но «перепутав» сцену главного музыкального театра страны со сценой заштатного сельского клуба, она оказалась не чем-нибудь, а откровенной развесистой клюквой, апогеем дилетантского композиторского – да еще и постановочного в лице режиссера Эймунтаса Някрошюса – примитива…
Чуть «веселей» обстоят дела с музыкой трехактного балета Десятникова «Утраченные иллюзии» на либретто Владимира Дмитриева (в редакции Гийома Гальена) по мотивам одноименного романа Бальзака. На Новой сцене Большого театра России премьера состоялась 24 апреля 2011 года, и хореографом той постановки – еще до совместного с композитором проекта в «Ла Скала» – опять же был Алексей Ратманский. Так что истоки миланского проекта 2013 года, с упоминания которого мы как раз и начали наши заметки, похоже, следует искать именно в Москве. И, как было сказано ранее, финал этого проекта – балет «Опера» – нас будет интересовать лишь в аспекте музыки – с позиций ее достоинств и недостатков, в контексте ее вокальной, инструментальной и дирижерской трактовки.
Балет «Опера» лишен сюжета, но коль скоро это балет с пением, и, стало быть, в нём поются некие тексты, то говорить о либретто, хотя бы формально, можно уже на полном серьезе. Либретто, то есть последовательность практически бессвязных текстов, имеющих довольно иллюзорные смыслы лишь в пределах блоков-кирпичиков, созданных по образу и подобию арий в разной стилистике, Леонид Десятников конструирует на основе подборки текстов арий из опер-сериа величайшего итальянского либреттиста и драматурга Пьетро Метастазио (1698–1782). По просьбе композитора эти тексты подготовила Карла Мускио, и в своем опусе-абсурде «в стиле Генделя» он оперирует ими как строительным материалом.
Во всяком случае, тяготение к стилю Генделю декларируется самим композитором. Но одно дело – тяготеть, и совсем другое – приблизиться. Впрочем, приблизиться к Генделю не только Десятникову, но и вообще среднестатистическому композитору XXI века, де-факто уже невозможно, ибо современные композиторы в большинстве своём окончательно и бесповоротно утратили способность мыслить мелодически. Всё, на что они способны, – это культивирование неоправданно изощренной сложности музыкальной формы в ущерб чувственно-эмоциональному содержанию – тому, что всегда было сутью любой музыки, тому, что всегда составляло и составляет эстетическую нить слушательского наслаждения.
Насладиться же программой, прозвучавшей 6 декабря в Москве в Концертном зале им. П.И. Чайковского, в которой в «смертельной» схватке сошлись опусы Генделя (ряд его избранных арий) и балет Десятникова «Опера», можно было лишь в считанные моменты, связанные, естественно, с Генделем, а не с Десятниковым. Вообще, соединение в одной программе этих имен уже само по себе воспринимается определенным вызовом, чем-то заведомо противоестественным, не укладывающимся в рамки разумной стилистической компоновки, но именно на этой спекуляции всё и было построено! Попался на нее и ваш покорный слуга, но даже малого чуда, на которое возлагались большие – вполне искренние! – надежды, так и не случилось…
Априори верилось в чудо благодаря Дмитрию Синьковскому, музыканту, имя которого до недавних пор ассоциировалось исключительно с барочным исполнительством. Некогда скрипач-виртуоз, дирижер-основатель Ансамбля барочной музыки «La Voce Strumentale» и даже по совместительству контратенор весьма яркой, запоминающейся фактуры – сегодня художественный руководитель и главный дирижер полносоставного Оркестра «La Voce Strumentale» Нижегородского государственного академического театра оперы и балета им. А.С. Пушкина. С сим коллективом в его камерном составе и с инструментарием барочной эпохи этот дирижер, взявший на себя и функцию скрипача-концертмейстера, представил программу, разительный контраст которой не столько соединил, сколько разъединил прошлое и настоящее. Как оказалось, пропасть между ними пролегла огромная!
Весьма важно подчеркнуть, что в барочном репертуаре, чего не скажешь, к примеру, о бельканто Россини, «отведать» которого на этой же сцене – с этим же оркестром и дирижером – довелось год назад на «Севильском цирюльнике», маэстро Синьковский ощущает себя как рыба в воде! Это стопроцентно его родная стихия, но с приобретением собственного оркестра дирижер приобрел «в нагрузку» и солистов, барочная стихия которым, как показал этот проект в Москве, абсолютно чужда. Речь на сей раз идет о солистах Нижегородского театра оперы и балета – о теноре Сергее Године и меццо-сопрано Яне Дьяковой. Первый лидировал по числу исполненных им арий, так и не явившему сколько-нибудь значимого художественно-стилистического результата, а пронзительно-жесткое, резкое звучание второй в отсутствие объемности и обволакивающей теплоты нижнего регистра, подозрительно сближаясь с фактурой среднестатистического сопрано, сердца меломанов ни на йоту так и не согрело…
После «симфонии», предваряющей известную ораторию Генделя «Мессия», из этого же опуса Сергей Годин исполнил две арии тенора «Comfort ye, comfort ye my people» и «Every valley shall be exalted». Из оперы «Альцина» в его прочтении мы услышали две арии Оронта «È un folle, è un vile affetto» и «Un momento di contento», а из оратории «Триумф Времени и Разочарования» – арию Времени «Urne voi, che racchiudete». Итого – пять арий, но количество в качество так и не перешло. «Стертое», открытое, неровное, практически обесцвеченное по тембру звучание исполнителя ни малейшей возможности погрузиться в барочные эмпиреи Генделя не могло дать по определению, с чем и пришлось смириться!
Из «Триумфа Времени и Разочарования» Яна Дьякова, неявно подтвердив сопрановую природу звучания своего голоса, исполнила две сопрановые арии – арию Красоты «Un pensiero nemico di pace» (в стиле di bravura, но с этим стилем так и не подружившись) и арию Наслаждения «Lascia la spina» (одну из восхитительнейших кантилен Генделя, на сей раз восхититься которой в полной мере было весьма проблематично). Однако возможность насладиться настоящим Генделем в обсуждаемый вечер всё же была. Ее в двух ариях – в арии Клеопатры «Piangerò la sorte mia» из «Юлия Цезаря» и в арии Морганы «Credete al mio dolore» из «Альцины» – в полную силу своего виртуозного вокального мастерства, к счастью, подарила публике сопрано Диляра Идрисова (блистательная «королева барокко», солистка Башкирского государственного театра оперы и балета в Уфе).
Трио певцов первого отделения (сопрано, меццо-сопрано и тенор), плавно перекочевав во второе, как раз и стало «терцетом» солистов «Оперы» Десятникова. Профессиональный музыкантский перфекционизм Диляры Идрисовой ожидаемо не замедлил проступить и в музыке, искусственно – отнюдь не искусно! – скомпилированной «под Генделя», но так и не обретшей его плоти и крови. А вторичный, да еще и банальный – вопреки кажущейся грандиозности замысла – опус Десятникова хотя бы для «меццо-сопрано» (кавычки здесь поставлены уже абсолютно осмысленно) и тенора стал той весьма неприхотливой в плане вокала субстанцией, которая всё же дала им некую призрачную возможность взять явно сомнительный реванш за неудавшееся первое – генделевское – отделение.
Исполнением в Москве и Нижнем Новгороде, то есть российской премьерой опуса Десятникова, для которой композитор осуществил новую редакцию, мы обязаны 10-летию его мировой премьеры в Милане. В сорок минут автор умудрился втиснуть увертюру, пять арий и центральный дуэт с прослойками из речитативов, а также финальный терцет под названием «хор», ставший единственным номером не на текст Метастазио, а на вполне серьезный, но в наше время воспринимаемый с иронией текст «Мемуаров» Гольдони об иерархическом устройстве оперы-сериа. Категории «что?» и «как?» в корпусе этого опуса ясны и прозрачны, но извечный и главный вопрос искусства «зачем?» повисает в воздухе…
Впрочем, заявка на создание каталога барочных арий оперы-сериа композитором была оглашена, но в наборе, представленном в «Опере», он выглядит весьма избирательно, не претендуя на исключительное обобщение композиционного разнообразия внутри самóй оперы-сериа. Между увертюрой и финальным хором (Coro) располагаются Aria di Guerra (ария войны) для тенора, Aria Patetica (патетическая ария) для сопрано, Aria all’Unisono (ария в унисон) для меццо-сопрано, Duetto cantabile (дуэт-кантилена, «певучий» дуэт) для сопрано и меццо-сопрано, Aria di Sdegno (ария негодования) для тенора и, наконец, Aria di Portamento (ария с плавными от ноты к ноте кантиленными ходами) для меццо-сопрано.
В этой композиционной иерархии XXI века ставка делается не на примадонну-сопрано, а …на давно сошедших с музыкальной исторической арены певцов-кастратов (!), партии героев которых в наше время – еще до активного распространения по миру заменивших их контратеноров – как раз и взяли на себя меццо-сопрано (контральто) en travesti. В пользу этого говорит и Duetto cantabile для сопрано и меццо-сопрано. Дуэты в операх Генделя – дуэты, как правило, любовные, а в данном случае это любовный дуэт героини-сопрано и героя, фантомное воплощение которого – звучание меццо-сопрано en travesti, пусть на этот раз крен звучания наблюдается, увы, не в сторону контральто, а в сторону сопрано. Так что примадонна-«контральто» в XXI веке не состоялась, а послевкусие от самогó проекта осталось лишь на уровне простого любопытства, а не большой музыки…
Фото предоставлены пресс-службой Московской филармонии
В каталоге интернет-магазина «Матрас-Маркет» представлен широкий ассортимент моделей разных брендов с различными наполнителями. Наиболее популярные по размеру матрасы 160 на 200 купить можно по оптимальной цене с доставкой на дом.
