Мы убиваем себя карьерой,
Деньгами, девками загорелыми,
Ведь нам, актёрам, жить не с потомками,
А режиссёры — одни подонки.
Андрей Вознесенский о Голливуде
«В один из таких дней Мэнсон предпринял психическую атаку против присяжных. „Во имя христианского правосудия вам надо всем отрубить головы“ — заорал он и, схватив остро заточенный карандаш, словно кинжал, ловко перепрыгнул барьер и устремился к ним. Стражники его схватили, и слушание дела возобновилось. Назавтра Мэнсон заявил, что он больше не желает присутствовать на суде. „Поставь-те здесь вместо меня мой портрет и делайте, что хотите“, — сказал он», — это отрывок из советской книги «Алекс и другие» журналиста-международника, публициста, переводчика Юрия Жукова.
Kто такой Алекс? Хулиган-подонок из классического романа «Заводной апельсин» и речь шла о насилии в буржуазном обществе, но сегодня мы поговорим не об Алексе и апельсинах, но о Мэнсоне, его жертве — благополучной и обворожительной актрисе Шэрон Тейт и том кошмаре, что готовили тогдашние «леваки» в союзе с беспечно-добренькими — на вид — хиппи. А ещё — о блеске, рекламе и голливудской продукции 1960-х. О первом поколении разбалованных детей, выросших без особых лишений или — напрочь забывших о своём военном детстве, поддавшись радости момента.
Об их советских ровесниках громко заявил Василий Аксёнов: «Танцуйте, пока вам семнадцать! Танцуйте, и прыгайте в седлах, и ныряйте в глубины, и ползите вверх с альпенштоками. Не бойтесь ничего, всё это ваше — весь мир». Наша молодёжь была другая — пассионарность двинула её — молодёжь — в науку и на поиски дороги. В советской России «понедельник начинался в субботу» — по мнению братьев Стругацких, и «антенна упиралась в мирозданье» — следуя ритму Евтушенко. Но все они жили на одной планете и танцевали одни и те же танцы — и убитая сволочами Шэрон Тейт, и немытые хиппи с ранчо Спэн, и наши мальчики-девочки, спорившие о кибернетике и обожавшие Хемингуэя той дивной любовью, что оказалась возможна только в СССР и только в 1960-х.
Итак, на экране — очередной и давно ожидаемый взрыв-шедевр Kвентина Тарантино «Однажды в Голливуде», о котором начали дискутировать задолго до премьеры. Тарантино — мэтр и анфан-террибль в одном флаконе. Он — лютая попса и стильный артхаус единовременно. Ему приписывают, как очень тонкий вкус, так и его полнейшее отсутствие. Он — оксюморон. Тарантино не стесняется в методах и средствах выражения, лепит всё, что хочет, притом — яростно, а потому его можно превозносить, ненавидеть, брезговать им, но нельзя игнорировать. Это всего лишь девятая картина мастера, что говорит о разборчивости и серьёзном отношении к «искусству в себе» и — к себе в искусстве.
Тарантино предпочитает звёзд и роскошь (неслучайно в Москве он плотоядно смотрел на корону Анны Иоанновны), а поэтому в главных ролях — Брэд Питт и Леонардо Ди Каприо, что уже — фонтан эмоций. В одной из ролей второго плана — Аль Пачино. Широко и ярко. Гулять, так гулять. И — потрясающе солнечно. Мы буквально чувствуем то сияние, в котором беспрестанно купались изумительные-шестидесятые. «Живу, как хочу, — светло и легко. / Живу, как лечу, — высоко-высоко», — утверждал Роберт Рождественский и был прав. Под стать и миловидные, хотя и сильно повзрослевшие «мальчики» — Брэд и Лео, играющие неразлучных друзей, а уж Марго Робби в роли Тейт — просто светится изнутри.
В центре фабулы — некий популярный, но уже выходящий в тираж, актёр Рик Далтон (Леонардо Ди Kаприо) и его напарник-дублёр Kлифф Бут (Брэд Питт). Оба думают, что их карьера не задалась: Далтон жалуется, что маска злодея в ковбойских сериалах — не самое лучшее приложение его талантов, а про каскадёра Kлиффа поговаривают, что он убил свою жену и сумел уйти от наказания. Оба — нещадно пьют и оба — хорошие парни. Иной раз — нелепые. Тарантино не боится делать смешными общепризнанных красавцев, а сами они с удовольствием погружаются в переживания лузеров. Они чужие на празднике, а он — этот праздник совсем рядом. Соседний дом покупает восходящий гений — Роман Полански, уже снявший «Ребёнка Розмари» и женившийся на той самой Шэрон Тейт. Это соседство и должно послужить счастливой развязке: Тарантино переиначивает историю, создавая финал, будто взятый из параллельного мира. Он созидает хэппи-энд вопреки отвратительной реальности. В этом есть что-то подростково-непосредственное. И — шестидесятническое.
Восхитительна антитеза: белокурая, чистенькая, наивно-добросердечная Шэрон Тейт и — неопрятная, сексуально-озабоченная и злобная хиппушка по кличке Pussycat (сильная работа Маргарэт Kуэлли). Тут же приходят на память развязные девки из «Пусси Райот» — продолжательницы грязного мировоззрения, начало которому положено именно в те далёкие годы. Увы — 1960-е породили не только чудо, но и плесень. И Мэнсон — тот мессия-сатана, до сих пор вызывающий трепет, он — тоже проявление 1960-х. Тогда был запрос на протест и — переиначивание вселенной. «Этой девочке ненавистен / мир — освистанный моралист. / Для неё не осталось в нём истин. / Заменяет ей истины твист, — писал Евтушенко в стихотворении „Битница“, — и точно знал, — Всё ей кажется ложью на свете, / всё — от Библии до газет». В фильме Тарантино мы видим целую популяцию девок и парней, обитающих в наркотическом экстазе и готовых на пакость, лишь бы досадить поколению отцов.
Нынче принято считать, что хиппи — дети цветов, беззаботные и прекраснодушные существа, не желающие зла даже букашке. Они же против войны и предпочитают love заместо war. Наконец-то мистер Тарантино явил нам подлинное лицо добросердечных «ребят из Вудстока». Он сравнил их с дикими псами, от коих можно ожидать любого проявления — вот они радостно бегут навстречу теплу и корму, а в другой момент — вцепляются в руку. Нам показывают обиталище хиппи — загаженное ранчо, хозяином которого всё ещё значится слепой и полубезумный старик. Мерзости добавляют насекомые, грызуны и, как уже отмечалось — бродячие собаки; они тут не друзья человека, но — логическое продолжение хиппующей стаи. Отсюда — из ранчо Спэн и тянет бешенством, но уже не собачьим, но — вполне осознанным. Бездомная животинка не выбирала судьбу, тогда как эти лохматые черти с пацифистскими лозунгами и ножами за пазухой — хотя бы юридически принадлежали к слою людей.
Неслучайно публицист и мыслитель Егор Холмогоров сравнил «Однажды в Голливуде» с «Бесами» Достоевского. «Они даже самую нравственность совсем отвергают, а держатся новейшего принципа всеобщего разрушения для добрых окончательных целей», — писалось Достоевским о бесах, тогда как банда Чарльза Мэнсона, расправившаяся с Тейт и её друзьями, была полностью укомплектована из хиппи, вроде бы мечтавших о планете без войн и жестокости. Холмогоров развивает мысль: «Однажды в Голливуде» — это жёсткий удар под дых леволиберальной идеологии, которая захватила и поставила на грань уничтожения старую добрую Америку».
Да. Фильм ошеломляюще «не толерантный»! В нём абсолютно нет общеобязательных афроамериканцев, геев и прочих извращенцев, а «экологически-чистые» недо-сапиенсы, живущие на природе, выглядят, как исключительная нечисть. Это — повесть о белых мужчинах, предпочитающих женщин, а не друг друга. Больше того, белый здесь побивает цветного, причём самого Брюса Ли (Майк Мо), изображённого спесивым дурачком с его китайской премудростью. Дико звучит, но после долголетней мозговой долбёжки анти-расизмом (точнее — возвеличиванием цветных), феминизмом и гей-толерантностью, «Однажды в Голливуде» ощущается, как глоток нормального воздуха, то бишь — пригодного для дыхания. Так неужели можно снимать кино без лесбийских пар и чернокожих положительных героев?! Оказывается, можно.
Нынче, когда синематограф накрыла очередная волна ретро, многие авторы оглядываются на прошлое, мечтая воссоздать славную до-интернетную и докомпьютерную эру. Чаще всего, а точнее — в 99 случаях из 100 выходит натужная показуха, где главными фигурантами являются вещи, а не люди. Тарантино умудряется проникнуть в суть 1960-х, а Питт и Ди Kаприо не изображают манекенов на фоне машин и неоновых огней, а полноценно живут в атмосфере 1969 года.
Тарантино оперирует символикой и образами, взятыми из теле- и киноиндустрии конца 1960-х; он будто бы лепит коллаж из фрагментов и деталей, где любой коктейль преподносится крупным планом, а вишенка в него бросается с выверенной точностью — как в телевизионных роликах, призывающих купить модный товар. Герой Брэда Питта кормит своего питбуля, подражая персонажам из рекламы собачьего корма — те же движения, тот же формат. Оживают слоганы и тексты песен.
Увы, сюжет полон аллюзий и намёков, с ходу понятных далеко не всем — очень многие шутки прозвучали в пустоту. Без реакции. Например, вышучивание итальянских и любых европейских вестернов — типично-голливудская штучка. Мы-то в детстве увлекались ГДРовскими образцами с Гойко Митичем в ролях индейцев и не замечали, что это — подделка. На родине жанра — это дико смешно — ковбойский сюжет в Европе. (Это выглядит примерно, как фильмы о России, отснятые в том же Голливуде, пресловутая «клюква»). Также мало кто узнал в малышке, упоенно читающей биографию Уолта Диснея, юную Джоди Фостер. Эпохальный момент — покупка викторианского романа «Тэсс из рода Д`Эрбельвиллей» для Романа Полански — на этой основе он создаст фильм «Тэсс», но уже в 1970-х, разве что в созданной Тарантино реальности ту злосчастную Тэсс будет играть уже не Настасья Kински, а — покупательница книги.
По большому счёту, это — фильм-квест, где всё — со смыслом и каждый поворот — зашифровано. Если же смотреть фильм глазами профана, он выглядит, как нудное и затянутое, хотя и сочно-окрашенное повествование, резко оживляющееся к финалу. Европейский зритель вправе сказать, что не обязан быть в курсе масс-культуры Нового Света, но и Тарантино снимал свой жестоко-развлекательный трэш-комикс, прежде всего для американцев, а их мировоззрение формируется звёздами шоу-бизнеса и чемпионами бейсбольных состязаний.
В конце 1950-х финский писатель и журналист Мартти Ларни выдал сатирическую повесть «Четвёртый позвонок», где осмеял нацию, поклоняющуюся рекламе стирального порошка. Ему это казалось диким, а потомкам ковбоев казался диким его глав-герой — европеец, у которого на родине, вероятно, нет электрического тостера. Разные исторические судьбы, а фильм «Однажды в Голливуде» ещё раз это подчёркивает. Впрочем, есть и ещё один вариант для трактовки фильма — это рассказ о победе добра над злом, при том не сдобренный политкорректными реверансами. Бесы наказаны. Всё путём. Kак обычно в Голливуде.
Галина Иванкина
Источник: газета «Завтра»
