«Жить на сцене — это наслаждение, которое сложно поменять на что-то другое»
На фестивале «Шаляпинские вечера в Уфе» была поставлена опера «Кармен». Особенное впечатление произвела исполнительница роли Микаэлы, Эльвира Фатыхова — певица большого творческого дарования. Вся партия Микаэлы в её интерпретации рельефно выделилась на фоне остальных, во многом более ярких персонажей оперы. И причиной тому — драматургическая выстроенность партии, умение воплотить на сцене эволюцию образа героини. Корреспондент нашего портала побеседовал с солисткой Башкирского театра оперы и балета и Сиднейской оперы, Народной артисткой Башкортостана Эльвирой Фатыховой на следующий день после премьеры.
— Вам близка Микаэла? Какие черты вы выделите в своей интерпретации этого образа?
— Честно скажу, на меня Микаэла раньше не производила большого впечатления. Она была как-то незаметна, оттеснена на второй план в тех постановках, которые мне приходилось видеть. Я помнила лишь её появление и первый дуэт. Что касается моего сходства с исполняемой мною героиней, то отчасти и во мне есть черты Микаэлы — наверное, это сильный характер, решимость в те моменты, когда обстоятельства требуют проявить мужество.
Я вообще не должна была участвовать в этой постановке. Но одна из назначенных на роль исполнительниц заболела. Мне пришлось срочно приехать из Австралии, где я тогда пела в «Паяцах» и буквально за шесть дней выучить свою партию. Поначалу было сложно, но уже ближе к спектаклям, когда я в должной мере овладела материалом, я смогла поработать и над своим образом. Думаю, в нём заложено что-то истинно-человечное, и я счастлива, что смогла раскрыть на сцене грани этого глубокого образа.
— Вы много поёте за границей. В одном из интервью, около пяти лет назад, вы говорили, что являетесь неанглоязычным человеком. Поменялась ли эта ситуация сейчас?
— Теперь могу сказать, что англоязычный — я свободно разговариваю. У меня даже был опыт исполнения Графини в «Свадьбе Фигаро» на английском языке — в Сиднее. Изначально планировалась постановка на оригинальном языке, но потом у артистического директора появилась такая идея-фикс, и в качестве своеобразного эксперимента он решил поставить три оперы Моцарта на английском. Вначале было сложно петь. Сейчас слушаю — в общем не плохо, правда, это не совсем Моцарт.
А вторая моя на этот раз изначально английская опера в Сиднее была «Альберт Херринг» Бриттена. Вся труппа состояла из австралийцев, и я переживала, что мой английский недостаточно хорош, что публика не поймёт. В итоге же получилось так, что лучше всего понимали именно меня, потому что я специально старалась произносить текст с английским акцентом. У австралийцев же часто проскальзывал их местный диалект. На одном из спектаклей, куда пригласили первых исполнителей этой постановки (очень старой и очень красивой), уже пожилых людей, я получила от них много комплиментов по поводу моей дикции, моей британской манеры речи. Я также неплохо понимаю французский язык — мой дебют в Сиднее в 2004 году был в опере Массне.
— Ещё пару лет назад в интервью вы говорили, что Уфа — это ваш дом.
— Сейчас я могу сказать, что у меня два дома — Сидней и Уфа. Я очень люблю и скучаю по Сиднею. Уфа — моя Родина, здесь моя семья, родственники и коллеги, я выросла здесь, мне всегда приятно возвращаться.
Я люблю наш театр. Мне нравится его сцена — она очень удобна для пения. Зал был недавно прекрасно отреставрирован, были приглашены замечательные инженеры — они в первую очередь поработали над восстановлением акустики зала. За последнее время и сам город преобразился: создали огромное количество парков, реконструировали улицы, украсили и отреставрировали дома. Люди стали относиться с трепетом и любовью к своему городу. Возможно, это повлияло и на отношения людей между собой.
— А в последние годы активизировалась ли концертная жизнь Уфы? И участвуете ли вы в музыкальных проектах, проводимых не только в оперном театре?
— Да, сейчас происходит огромное количество культурных событий. Администрация старается разнообразить концертную жизнь нашей столицы. Помимо оперного театра, у нас есть прекрасный симфонический оркестр, драматические театры, часто гастролируют московские и петербургские коллективы.
Я планирую здесь свои выступления, принимая в расчёт необходимость исполнения моих зарубежных контрактов. Но я всегда с удовольствием выступаю в Уфе — в прошлом году пела сольный концерт с Национальным симфоническим оркестром. В основном, сольные концерты я пела за рубежом, а на Родине — это только второе такое моё выступление.
— Сегодня вы, как примадонна театра, сами диктуете условия своей работы? Или вне зависимости от профессионального уровня и статуса, оперные певцы — люди подневольные?
— Дело в том, что в Уфимском театре я работаю по контракту, и мои приоритеты — это зарубежные выступления. Дирижёр, перед тем как составлять репертуар на полгода, обсуждает со мной, как лучше распланировать календарь постановок, чтобы я смогла в них поучаствовать. Если я по каким-либо причинам не могу выступить — находят другую исполнительницу.
— Часто ли в уфимском театре вы работаете с приглашёнными постановщиками?
— В «Травиате» у нас был режиссёр из Болгарии — Кузман Попов, «Риголетто» ставил Иркин Габитов из Мариинки. Вообще, я сравнительно немного работала и работаю в Уфе и лишь в последнее время стала чаще участвовать в постановках. Из московских режиссёров я работала с Дмитрием Бертманом — в 2005 году он ставил в Новой Зеландии «Травиату», и я пела тогда Виолетту. Ещё в декабре прошлого года в нашем театре состоялась премьера «Геракла» Генделя в постановке Георгия Исаакяна, я пела партию принцессы Иолы. Для меня это был своеобразный эксперимент: никогда не увлекалась старинной оперой, несмотря на то, что тип моего голоса вполне для этого подходит. Когда появилась возможность непосредственно соприкоснуться с этой музыкой, я поняла, что она обладает невероятной притягательностью и красотой.
Но всё же меня всегда привлекала итальянская опера — Доницетти, Беллини, и, думаю, каждый певец должен заниматься тем, что он умеет хорошо делать. Так сложилось, что я выбрала именно бельканто. Даже возможность исполнять русскую музыку возникает очень редко. Только в годы учёбы пела партию Марфы в «Царской невесте» и буквально несколько спектаклей «Снегурочки». Это моё большое упущение, но жизнь так сложилась — я уехала за границу, а там наша музыка не так популярна. В итоге мой репертуар базируется на Моцарте, Беллини, Доницетти, Верди.
— Расскажите о наиболее интересных и ярких, самых памятных для вас оперных выступлениях. О лучших дирижёрах с которыми вы работали.
— Очень памятной для меня была постановка «Лючии ди Ламмермур» в 2006 году в Австралии, в Брисбене. Дирижировал Ричард Бонинг. Я сильно волновалось, потому что на один из спектаклей Бонинг упросил приехать Джоан Сазерленд. Мне было очень страшно перед одной из лучших исполнительниц роли Лючии, да ещё и те же самые сложнейшие нетрадиционные каденции, которые пела она, сочинённые самим Бонингом. Мы встретились перед спектаклем: она успокаивала меня, воодушевляла. И возможно, из-за чувства колоссальной ответственности, ощущения присутствия в зале великой певицы, тот спектакль стал одним из лучших во всей моей оперной карьере. Позже Сазерленд пришла в гримёрку, и мы долго разговаривали, а на следующий день созвонились. Для меня это осталось неизгладимым впечатлением.
Другой памятный для меня спектакль: два года назад я пела моцартовскую Донну Анну в сиднейской постановке Дэвида Маквикара. Это сейчас один из самых популярных оперных режиссёров. На репетициях он заставляет исполнителей полностью выкладываться, работать так интенсивно, что после репетиции от усталости буквально «уползаешь». Пока ты не сделаешь так, как он хочет, не «вывернешься на изнанку», он не отпустит. Но результат того стоит. Этот спектакль был очень темным, мрачным. Донна Анна предстала сильной женщиной, любящей Донна Оттавио, а не влюблённой в Дон Жуана.
— С какой роли началась ваша исполнительская творческая жизнь? Какая ваша любимая роль в театре, и какой оперный образ из тех, что пока не пели, вы мечтаете воплотить на сцене?
— Первая роль — мой дебют на сцене нашего театра. В академии у нас, конечно, был оперный класс, но настоящее «боевое крещение» я получила в 1997 году. Мне посчастливилось поучаствовать в постановке «Дона Паскуале» в роли Норины. После большого прослушивания были отобраны две певицы, в том числе и я. Мне дали вторую премьеру, а в первый вечер пела тогда наша примадонна Татьяна Александровна Михайлюк. С её стороны не было никакой ревности, ведь знаете — часто бывает, что маститые певицы с пренебрежением относятся к молодым. Она мне многое подсказывала, советовала, и до сих пор у нас с ней сохраняются хорошие отношения. И сейчас, когда я сама уже опытная зрелая певица, я стараюсь также относиться к начинающим вокалистам.
Любимая роль... Пожалуй, это Виолетта. За свою жизнь я спела её не меньше двухсот раз в различных постановках по всему миру. Мне бы хотелось повторно спеть Манон Массне: когда я исполняла её в Сиднее, я просто влюбилась в красоту этой музыки, в её особую французскую стилистику. И, конечно, я бы очень хотела спеть Джульетту в опере Гуно. Вновь, как видите, произведения французского репертуара.
— Мне кажется, пластичность и красота вашего тембра голоса, чистота и точность интонации очень подходят для исполнения именно французской музыки — музыки колористической, атмосферной, в лучшем смысле декоративной и элегантной, но при этом наполненной «острым гальским смыслом». Очень жаль, что вы не пели Равеля, оперной музыки Дебюсси, в произведениях которых сильно ощутимо влияние Бизе. Например, в «арии с цветком» Хозе произносит слова любви Кармен в полной тишине, при смолкнувшем оркестре — этот же приём был повторён Дебюсси в «Пеллеасе и Мелизанде».
— Да-да. Во время работы с концертмейстером я поразилась тому, насколько интонационно близки вступления к главным ариям Микаэлы и Манон. Есть даже некая мотивная общность между произведениями Бизе и Массне. Буду откровенной, партия Микаэлы не совсем подходит моему тембру лирико-колоратурного сопрано. Собственно говоря, я начала лишь в последние года два открывать в своём тембре собственно лирические ноты. Я редко их использовала и опиралась в основном на колоратурную составляющую, на «колокольчики» в своём голосе. Одна моя знакомая — концертмейстер в оперном театре Анкары — говорила мне, что я использую лишь половину голоса, и постепенно я начала овладевать полным объёмом.
— Помимо перечисленных произведений, не возникало ли у вас желания исполнять немецкую классику — Вебера, Вагнера, Рихарда Штрауса?
— Оперные сочинения немецких композиторов я никогда не пела, но мне было бы интересно соприкоснуться с немецкой музыкой.
— Какие у вас предпочтения в камерной вокальной музыке?
— В последнее время я редко пою камерную музыку. Года три назад был концерт, где исполняла Брамса. Пела Бетховена, русских авторов — многое из Римского-Корсакова, Рахманинова, Чайковского.
— Перейдём к самому распространённому вопросу — о творческих планах.
— Осенью я впервые еду в Москву на гала-концерт фестиваля региональных оперных театров, который организует Георгий Исаакян. В Уфе планируется исполнение башкирской национальной оперы «Салават Юлаев», и меня приглашают петь (там есть чудесная ария главной героини, Амины). Ставить будет Иркин Габитов. В январе уезжаю в Сидней, а сюда возвращаюсь уже в марте. В планах — дебют в роли Лейлы в опере Бизе «Искатели жемчуга».
— Для вас музыка — главное в жизни?
— Всё меняется с возрастом. В юности, когда я начинала петь, музыка для меня была, пожалуй, самым важным в жизни, даже несмотря на то, что у меня были ребёнок, муж. Конечно, семье я уделяла много внимания, но пение было для меня приоритетом. Теперь я с той же силой люблю и педагогику.
Жить на сцене — это наслаждение, которое сложно поменять на что-то другое. Но у меня был такой показательный жизненный опыт: несколько месяцев после насыщенного концертного сезона я просто не хотела петь. Я преподавала, ходила на концерты, но потребности исполнять музыку не было. Потом желание петь вернулось. Надеюсь, что оно сохранится надолго...
Фото с сайта Башкирского театра оперы и балета
На правах рекламы:
Натяжные потолки — наиболее красивый и практичный вариант для любой квартиры. Среди их достоинств — идеально ровная поверхность и невысокая стоимость. Купить натяжные потолки в Москве можно здесь.
