В очередной раз убеждаюсь, что самые лучшие события в жизни происходят неожиданно. И с концертами, по сути, та же история. Вполне предсказуемо, что выступление кого-нибудь из мировых звезд будет сопровождаться восторженными ахами и вздохами публики. Но какова вероятность такой же слушательской реакции на концерт современной альтовой музыки, проходящий в маленьком, душном, полутемном зале за пределами центра Москвы? В прошлом году я думала: «без шансов, без вариантов», а жизнь преподнесла сюрприз. Зато в этом была уже ученая и шла на второй ежегодный мини-фестиваль «Viola is my life» чуть ли ни вприпрыжку.
Вы спросите, какое такое удовольствие может доставить современный альтовый репертуар?
Отвечаю: в нынешнем композиторском вареве попадаются действительно удивительные сочинения, которые исполнители и организаторы фестиваля отыскивали со скрупулезностью ювелиров Картье, подбирающих драгоценные камни для обручального колечка Грейс Келли. Прибавьте к этому неиссякаемый креатив и бешеную энергию музыкантов, их высокий профессионализм, нестандартность всего происходящего, дружелюбное обаяние и теплый юмор Сергея Полтавского — идейного вдохновителя, главного устроителя, ведущего и исполнителя «Viola is my life», а также титанический труд и энтузиазм всех организаторов, — и вы получите лишь отдаленное представление о том, как это было.
Первый мини-фестиваль уложился в один вечер, Второй же продлился два (стало быть, Третий продолжится три? В свое время посмотрим). Концерт-открытие был посвящен музыке акустической, а концерт-закрытие, которому я стала свидетельницей, музыке электронной. Точнее, с сопричастностью электроники в различных ее проявлениях: звук, свет, видеоряд.
И ровно как на первом фестивале, обстановка на сцене царила самая непринужденная.
Есть всё-таки своя изюминка, когда музыканты, помахав рукой холодному лоску филармоний и консерваторий и сменив костюмы на потертые джинсы, перемещаются в клубы и в прочие неформальные заведения. В такой среде самые сложные и виртуозные вещи играются «на мах», свободно и легко, и с исчезновением напускного пафоса академическая музыка вдруг становится доступной для любой слушательской касты. Во всяком случае, публика — а в этот вечер она была очень пестрой, просто ярмарка типажей — реагировала на каждый номер фестиваля в едином восхищенном порыве.
Открывался вечер сочинением английского композитора Джона Тавенера — диковиной смесью григорианского хорала, мантры и восточных интонаций, написанной для голоса и альта. Удивительное произведение; очень характеристичное, особенно если вспомнить биографию композитора и его блуждания из одной религии в другую, пока, наконец, он не обрел себя в Православии.
Так, с первых же звуков исполнители (Дарья Филиппенко и Михаил Ковальков) погрузили публику в транс, под воздействием которого видеоряд на экране (винтажные фотографии Владимира Клавихо-Телепнева) обретал какие-то концептуальные смыслы. По сути, это были сменяющиеся пейзажи и натюрморты: от черно-белых к цветным. Но в сопровождении медитативного распева «Аллилуйя» всё это заронило мысль об основной идее сего действа: пути к цвету-свету-просветлению. Вообще, религиозные и философские мотивы на фестивале прозвучали не раз. И не удивительно, ведь это вечные темы искусства, даже современного. Особенно современного.
Так, сразу после Тавенера состоялся еще один сеанс философии в обличие музыкально-театрального перформанса.
Исполнители произведения Кевина Эрнста «Numina» (а их было трое: Наталья Береславцева, Татьяна Осколкова и Сергей Полтавский) воспроизвели некую аллегорию обряда отречения от сатаны. Сценический «дресс-код» — черные балахоны, краткое содержание действа — грозные реплики на латыни: «Abrenuntia? – Abrenuntio!» («Отрекаешься? – Отрекаюсь!»), несчастная жертва — арфа, которую сии жрецы искусства картинно и изящно пилили альтовым смычком. Слабонервные, вздохните спокойно! Арфа осталась в целости и сохранности, но само выступление действительно впечатлило.
Два следующих номера составили ярко контрастную пару. «Дуэт» для скрипки и альта Полины Назайкинской (исполнили Ксения Гамарис и Ксения Жулева) — по-настоящему красивая, эффектная, тональная музыка. Удивительно, но, несмотря на такой аскетичный инструментальный состав, гармонически сочинение звучало очень богато. Вот закроешь глаза — и не поверишь, что на сцене всего два исполнителя, а не традиционный струнный квартет. Ко всему прочему, мое восприятие музыки дополнили еще и кинестетические ощущения: запах дождя, доносившийся из открытого окна; аромат роз, необъятный букет из которых принес кто-то из слушателей. Всё это было каким-то цельным, единым, как будто музыка шла в комплекте и с этой грозой, и с этими цветами.
А второе сочинение — напротив, резко диссонировало красотам природы.
Это было, скорее, акустическим экспериментом, производимым усилиями Алексея Наджарова (композитора, звукорежиссера, видеохудожника) и Евгения Субботина (альтиста). Суть «Contradiction» (так называлась эта композиция, принадлежащая перу самого Наджарова) заключалась в противостоянии акустического звука и производного от него электронного. На практике это выглядело как ипохондрически-тягучая альтовая мелодия и ее искаженное эхо. И хотя любители классико-романтической гармонии наверняка бы сморщили носы от такого тотального диссонанса, опыт этот, безусловно, был интересен.
Столь же неординарные произведения прозвучали в конце первого отделения: «A Butterfly Flaps its Wings…» («Бабочка, машущая крыльями») Шэя Коэна и «A Thousand Tongues» («1000 языков») Мисси Маццоли. В «Бабочке» колористическую краску привнес уд (исполнитель Басем Аль-Ашкар), темброво разбавивший трио Евгения Субботина, Сергея Полтавского и Сергея Суворова. Сразу пришли на ум арабские и иранские макамы, Хосейн Нуршарг и иже с ним. Однако экзотики как таковой в сочинении не было. А «1000 языков» — для альта, электроники и сопрано (Сергея Полтавский и Алина Зверева) — напомнили саундтрек к мистическому фильму.
Подбавила саспенса уже упомянутая гроза за окном.
В общем, началось первое отделение с медитации, а закончилось сверхъестественным трепетом. Всем любителям пощекотать нервы рекомендую срочно бронировать билеты на Третий альтовый фестиваль!
Обманула я вас, утверждая, что вся программа концерта состояла исключительно из современной музыки. Попадался и музыкальный «антиквариат» в электронном чехле. Так, «фишкой» второго отделения стал миниатюрный фильм — видеоклип «Соната-песня», поставленный Лусине Мартиросян на музыку Арама Хачатуряна. Что вам сказать… Очень красиво, зрелищно, атмосферно. Сюжет избитый, зато выигрышный — трагическая любовь и смерть. Но на фоне задумчивых скалистых пейзажей, грифельно-серого моря — грозного и непостижимого, клубящегося тяжелыми тучами вечного неба этот перепев «Ромео», «Тристана» и прочих воспринимался неожиданно свежо и оригинально. Прекрасная операторская работа, прекрасная музыка, прекрасное исполнение Максима Новикова… Словом, я получила большое удовольствие.
Понравилось также «Fast flows the river» («Быстро течет река») Тимо Андреса для альта и органа (чью партию мужественно принял на себя синтезатор) в исполнении Михаила Ковалькова и Александра Шайкина. Созерцательная, медитативная, светлая музыка о бесконечном движении, слушая которую хочется закрыть глаза и ни о чем не думать. И в противовес ей — «Obsession» («Одержимость») Александры Филоненко для альта, виолончели, пенопласта и электроники. Пожалуй, это было единственным сочинением, которое не произвело на меня впечатление.
Откровенный авангард, где пенопласт оказался уместным, а красота — нет.
Еще одна «ретро» композиция — «Gnossienne №3» Эрика Сати в переложении для альта (Григорий Цыганов) и арфы (Татьяна Осколкова). Ну, Сати представлять не требуется, а новое инструментальное переложение практически всегда звучит интересно и необычно. Так было и на этот раз. И после лунно-туманного «Gnossienne» с особым жаром прозвучало Струнное трио Роберта Давидсона, где к Сергею Полтавскому и Евгению Субботину присоединился Григорий Кротенко. Несмотря на то, что сочинение это достаточно длинное, я прослушала его «залпом». Энергичный бит, зажигательный ритм и очевидное удовольствие самих исполнителей от процесса игры передались и публике. Все как-то ожили, подтянулись, несмотря на усталость к концу вечера.
Финал фестиваля — массовое действо «In C», созданное американским композитором-минималистом Терри Райли. На сцене объединились струнники всех мастей: играли, бродили туда-сюда, переговаривались. В общем, аналог заключительного оперного хора «без слов», воспевающего «Славу великим альтовым богам». Завершение получилось ярким, массовым, вдохновенным, после которого логично и заслужено грянули овации.
И напоследок, уважительный поклон в адрес замечательных исполнителей и организаторов «Viola is my life».
Феерический результат — следствие не только старания и умения, но и безграничной любви к своему делу.
Как редко сейчас встретишь высококлассных профессионалов с горящими глазами! А тут горели не только глаза, но и сердца, как ни пафосно это звучит. И если, дорогие читатели, для вас еще жив предрассудок, что есть инструменты первостепенные, а есть второстепенные, к коим относится и альт, — отбросьте его как миф о плоской Земле, покоящейся на терпеливых китовых спинах. Каждый инструмент — это чья-то жизнь, и музыканты фестиваля «Viola is my life» доказали это с лихвой.
Фото: Ирина Шымчак и Григорий Цыганов
На правах рекламы:
Недорогой комплект тарелок для барабанной установки с ярким чистым звучанием заказывайте вот здесь. В магазине музыкальных инструментов вы также можете купить звуковое и световое оборудование, клавишные, гитары.
