Мировая премьера «Короля Лира» Сергея Слонимского
Летние абонементы – фирменное ноу-хау Московской государственной академической филармонии. В этом сезоне три вечера абонемента № 001 «Истории с оркестром» из цикла просветительских концертов «Владимир Юровский дирижирует и рассказывает» 4, 5 и 6 июня прошли в Концертном зале имени Чайковского. И хотя ни в программе, ни в афише абонемента информации о посвящении этой триады вечеров 400-летию со дня смерти Уильяма Шекспира (1564–1616) не значилось, именно к этой дате она и была приурочена. Первые два вечера были связаны с музыкой Прокофьева и Шостаковича, что, понятно, тоже неслучайно. В этом году 125-летие со дня рождения первого мы уже отметили, а 110-летие со дня рождения второго отметить еще предстоит.
Оба композитора в первый вечер предстали как авторы музыки к историческим театральным продукциям: первый – музыки к спектаклю «Египетские ночи» (1934) Московского камерного театра в постановке Александра Таирова, второй – музыки к спектаклю «Гамлет» (1932) Московского театра имени Евгения Вахтангова в постановке Николая Акимова. Во второй вечер Шостакович был мощно высвечен и как автор музыки к немому советскому кинофильму «Новый Вавилон» (1929) режиссеров Григория Козинцева и Леонида Трауберга (с показом фильма под живой оркестр).
Просветительский мини-фестиваль Государственного академического симфонического оркестра России имени Евгения Светланова, возглавляемого Владимиром Юровским, в рамках этой абонементной серии проводится уже в четвертый раз. Но именно в этом году в рамках третьего – финального – вечера цикла мы впервые смогли стать свидетелями мировой премьеры.
Речь идет об опере «Король Лир» Сергея Слонимского (род. 1932), написанной им в начале 2000-х годов, но – так распорядилась судьба! – дожидавшейся своего первого представления на публике до этого памятного шекспировского года. Из прозвучавших опусов абонемента нынешнего сезона прямое, непосредственное отношение к Шекспиру имеют, естественно, лишь «Гамлет» и «Король Лир». Однако, по мнению Владимира Юровского, отношение к Шекспиру можно проследить и в двух оставшихся названиях. В кинофильме «Новый Вавилон» о событиях периода Парижской коммуны 1871 года оно – сугубо опосредованное, взывающее и в экранном контексте, и в музыке Шостаковича к тем основополагающим драматургическим принципам, которые в творчестве Шекспира всегда уникально сочетают возвышенное и низменное, благородное и человечески недостойное.
«Египетские ночи» (спектакль с музыкой Прокофьева) – синтез «Цезаря и Клеопатры» Бернарда Шоу и «Антония и Клеопатры» Шекспира, сцементированный мотивами известной неоконченной повести-поэмы Пушкина. И здесь аромат шекспировского мира как часть идеологического замысла ощущается уже вполне отчетливо. Но задавая слушателю шекспировскую тему, маэстро Юровский вовлекает в круг действующих лиц не только соратников-соавторов и почитателей-толкователей знаменитого средневекового драматурга. В данном случае в категорию друзей попадают Таиров и Акимов, Козинцев и Трауберг, Прокофьев и Шостакович, а также Сергей Слонимский и Борис Пастернак, перевод которого и положен композитором в основу либретто его оперы «Король Лир».
Тема Шекспира контрастно обогащается также и его антиподами-ниспровергателями, одним из которых – наиболее ярким и непримиримым – был, как известно, Лев Толстой. За счет увлекательнейшего выстраивания интертекстуальных связей между предметами обсуждаемой шекспировской темы Лев Толстой, монументальнейшая фигура русской литературы, в полусценической-полуконцертной постановке «Короля Лира» как раз и находит свое неожиданно-яркое, увлекательное воплощение. Маэстро Юровский – не только превосходный музыкант-интеллектуал, но и отменный оратор-докладчик, большой мастер подобного просветительства. И оно для него – вовсе не самоцель, а лишь средство доходчиво и образно ярко донести до слушателя музыку в ее историческом аспекте.
И в третий вечер июньского цикла не просто дирижер, но также и словесный участник всего действа, своей просветительской цели смог достичь познавательно весомо и убедительно глубоко на ошеломляюще искреннем порыве: единое интеллектуально мощное дыхание в унисон с маэстро всех вовлеченных в проект творческих сил было очевидным. Пение под музыку, которым были наделены персонажи, разыгрывающие запутанно-сложный, хотя и упрощенный в либретто шекспировский сюжет, формально, конечно же, отсылали к жанру оперы и на этот раз. Но сама музыка с ее монодийной вокальной спецификой произвела впечатление скорее не оперы в привычном понимании, а драматического спектакля с преимущественным пением. Скромный аккомпанемент инструментального камерного ансамбля при отсутствии в музыке хоровых страниц, но при наличии лишь речитативно-мелодекламационных ансамблей и зачастую вполне красивых по мелодике монологов-речитативов персонажей, собственно, и составили весь этот опус.
И дело здесь, конечно же, не в том, что его жанровая принадлежность обозначена композитором как dramma per musica. Один только XIX век опусов подобной принадлежности, но с мелодически развернутой номерной структурой арий, ансамблей и хоров, принес неисчислимое множество. Всё дело в том, что современный стиль оперного письма, отвергая традиционные устои и принципы мелодизма, идет особым, ведомым лишь ему одному путем, и на нем – «Король Лир» Слонимского не исключение – довольно простая по форме музыка в силу отсутствия в ней ярко выраженного мелодического начáла зачастую весьма сложна для восприятия. И поэтому наряду с мощным энергетическим посылом дирижера исполнение «Короля Лира» в semi-stage формате с использованием всех сценических ресурсов Концертного зала имени Чайковского оказалось чрезвычайно важным, а в плане приобретения позитивных слушательских впечатлений – решающим.
Главный позитив этого проекта – не столько даже в открытии новой музыки как таковой, хотя в профессиональной добротности ей и не откажешь, сколько в самóй просветительской сущности. Услышать и одновременно увидеть то, что мы увидели и услышали 6 июня, оказалось безумно интересным! Но это был один из тех музыкальных проектов, что захватил не новшеством партитуры, а общей музыкально-постановочной идеей. Да и сама целостность сюжетной драматургии оперы этому также способствовала немало. Помимо поющих персонажей в свой опус композитор-либреттист в одном лице ввел разговорные вставки персонажей-резонеров, комментирующих действие по ходу его развития: их невидимые голоса в обсуждаемом проекте звучали, словно за кадром. Но в опере закономерно был сохранен и «штатный резонер» трагедии Шекспира – Шут.
Интересно, кто автор идеи дополнить клуб резонеров этой оперы фигурой Льва Толстого, сáмого главного ниспровергателя Шекспира: дирижер Владимир Юровский или режиссер Михаил Кисляров? Впрочем, не так уж это важно, как то, что сама идея оказалась главной изюминкой спектакля. Соединение же – а можно сказать, и раздвоение – в одном исполнителе фигуры Короля Лира и Льва Толстого предстало настолько же оригинально-смелым и захватывающим, насколько по своей сути было продуманно-оправданным и логичным. Так что по ходу спектакля просто нельзя было не удивляться режиссерской выдумке – оригинальной смелой находчивости, связанной именно с главным персонажем.
Но и всё сценографическое оформление спектакля со всей абстракцией мизансцен, использующих боковые портики, боковые ложи и все порталы сцены (не только боковые, но и центральные), при очевидной ограниченности подручных средств филармонического зала, оказалось образно символичным и действенно эффектным. Действию был отдан практически весь планшет выступающей в зал полукруглой сцены, за исключением лишь ее кромки вдоль правого края, где расположились инструментальный ансамбль и дирижер.
Постановочная команда в составе режиссера Михаила Кислярова, его ассистента Софьи Аверченковой, замечательного тандема видеохудожника Аси Мухиной и художника по свету Геннадия Алексеева сделала всё от нее зависящее, чтобы внимание зрителя не ослабевало ни на миг. Со своей стороны то же самое в отношении музыки сделал и дирижер, судя по всему, проведший с этой партитурой ни одну бессонную ночь и возлюбивший ее всей душой и всем сердцем. Но ведь так и должно быть! Если дирижер не верит в исполняемую музыку, то и браться за нее ему не следует… На сей же раз было абсолютно очевидно, что дирижер в эту музыку поверил! Что ж, сохраняя всё же некий скепсис ворчливого критика-резонера, попробую вслед за маэстро поверить в нее и я…
Премьера оперы Слонимского «Король Лир» началась с вводной «лекции» дирижера, внезапно переросшей в стычку, в словесную перепалку с самим Львом Толстым, внезапно возникшим в одной из лож. Этот ход был настолько неожидан и беспроигрышен, что когда на сцене появился Король Лир в узнаваемом облике Льва Толстого, это уже нисколько не смутило, как не смутило и то, что Король Лир время от времени становился резонером Львом Толстым. В партии Короля Британии Лира – Льва Толстого выступил выдающийся русский бас Максим Михайлов: его вокально-драматическое перевоплощение в обеих ипостасях оказалось на редкость масштабным, продуманным, удивительно органичным.
В целом, вполне органичной сложилась и тройка сюжетных пар, связанных с дочерями Короля Лира. Его старшая дочь – меццо-сопрано Ксения Вязникова, Олбени (ее муж) – бас Дмитрий Почапский. Средняя дочь Регана – сопрано Надежда Гулицкая, Корнуэл (ее муж) – бас Александр Рославец. Младшая дочь Корделия – сопрано Любовь Петрова, Король Франции (взявший ее в жены) – тенор Сергей Радченко. Глостер – бас Владимир Огнев, Эдгар (его сын) – баритон Андрей Бреус, Эдмонд (внебрачный сын Глостера) – тенор Евгений Либерман, Шут – тенор Максим Пастер. Итого, помимо Короля Лира в опере – еще 10 персонажей. Из этого десятка особо следует выделить наиболее яркие вокальные работы Любови Петровой и Андрея Бреуса – исполнителей партий Корделии и Эдгара.
Все три вечера абонемента № 001 нынешнего года выложены на сайте Московской филармонии. Это еще одно ее ноу-хау, и это значит, что приобщиться заочно к ним может каждый. Автору этих строк довелось влиться в число слушателей только последнего вечера, но заочное приобщение на сайте к первым двум оказалось не менее интересным. То, что всё это есть на сайте Филармонии в свободном доступе, безусловно, замечательно, ведь по прошествии времени обращение к тому же «Королю Лиру» вполне может оказать на слушателя совсем иной эффект, чем в зале.
На личном опыте проверено: так бывает довольно часто, а когда речь идет о совершенно новой для тебя современной музыке, то и подавно. Безусловно, первое живое восприятие нового опуса всегда очень важно. Но впечатления должны отстояться, и тогда к ним можно будет вернуться вновь, ведь иногда что-то еще более важное можно узреть лишь через пелену изменчивого времени…
Фото предоставлены отделом информации и общественных связей МГАФ
На правах рекламы:
Помощь в написании дипломных работ: смотреть тут ответы на все вопросы, а также образец защиты дипломного проекта 2015 года.
