Балет Монте-Карло снова в Москве
В начале октября князь Монако Альберт II посетил с визитом Москву. С ним приехал «Балет Монте-Карло», раньше бы сказали — его придворный балет, а теперь, в более демократические времена — балет под патронажем княжеской семьи и одна из визитных карточек государства Монако.
Несмотря на карликовые размеры княжества Монако, его роль в мировом «балетном государстве» несоразмерно велика:
созданная в 1929 году труппа «Ballet Russe de Monte Carlo» в течение более 30 лет оставалась последним осколком дягилевской антрепризы, в начале ХХ века вернувшей балет на орбиту современной европейской культуры.
Нынешняя балетная труппа Монте-Карло (Les Ballets de Monte-Carlo) основана почти через четверть века после распада той, первой, прославленной, сейчас и эта труппа с таким знаковым для балетного уха названием подходит к своему тридцатилетию, двадцать из которых ее возглавляет француз Жан-Кристоф Майо.
Труппа уже дважды побывала в России: с самым своим известным балетом «Золушка» и не так давно, года полтора назад, с прелестным одноактником «Дафнис и Хлоя». Оба балета — сюжетные, но
Майо — хореограф универсальный, ему в равной мере удается и сюжетный, и бессюжетный формат.
Убедиться в этом помогли нынешние гастроли. Они получились суперкороткими — была показана только половинка балета «Altro Canto» продолжительностью 38 минут. Вместе с балетом Монте-Карло в этот вечер был представлен Большой театр с «Классической симфонией» Прокофьева (хореография Юрия Посохова). Очевидно, приуроченный к визиту главы государства Монако,
этот балетный вечер задумывался не только как балетный, но и как вечер русско-монакской дружбы и укрепления творческого союза Большого балета и Балета Монте-Карло:
в царской ложе сидел князь и российские официальные лица, а руководители обеих балетных трупп на поклонах братались.
Между тем, в конце этого сезона брататься Майо и Большому придется уже не на поклонах, а в совместном проекте: Майо, впервые отрешившись от эксклюзивной работы на собственный коллектив, дал согласие поставить спектакль специально для Большого театра. В планах Большого «Укрощение строптивой» Майо (будем надеяться на анонс С. Филина) с Марией Александровой в главной роли.
Любопытно, что у Майо в результате получится с труппой Большого: танцевальный стиль Большого, продемонстрированный в этот вечер, — размашистый и несколько небрежный (правда, «Симфонию» Посохова труппа танцует от случая к случаю), резко контрастировал с изысканным, утонченным и чутко-музыкальным стилем работы Майо и членов труппы Балета Монте-Карло.
«Altro Canto I» — балет бессюжетный, поставлен на старинную музыку трех композиторов эпохи барокко,
единственный из которых на слуху — «отец» оперы Клаудио Монтеверди. А часть, что мы не увидели, — «Altro Canto II» использует современную музыку.
Сам хореограф на пресс-конференции рассказал, что в «Altro Canto I» его интересовала дуалистическая, андрогинная сущность стиля барокко (для спектакля отобрана в основном вокальная музыка, которая в эту эпоху часто создавалась для феноменов вокала — кастратов — обладателей высоких, тембрально «женских» голосов, обладавших при этом мужской мощью).
Замысел андрогинной театральной интерпретации музыки барокко нашел поддержку не только в хореографии, но и в костюмах.
Художник по костюмам — знаменитый кутюрье Карл Лагерфельд, и это очень заметно. На современной балетной сцене для одноактного бессюжетного балета костюмы и сценография обычно мало что значат, утвердившийся формат — однотонный задник и скупой костюмный минимализм.
Сценография (Ротль Закс), свет и костюмы «Altro Canto I» не только изысканно красивы (хотя это тоже минимализм), они атмосферны и концептуальны. Старинной, большей частью духовной, музыке соответствует живое пламя свечей в темном пространстве (храм? вселенная? театр? Возможно и то, и другое, и третье!). Музыкальной уравновешенности и прихотливому пламени свечей — мерцание матового золота костюмов и пластические переливы тел, пропевающих старинные гармонии.
Костюмы скрывают половую принадлежность танцовщиков:
и женщины, и мужчины одеты (независимо от пола) в короткие юбочки с нижними пышными штанишками и майки или в обтягивающие брюки с корсетом. Под корсетом или юбочкой может скрываться как мужское, так и женское тело, иногда, несмотря на разный рельеф тел, глаз обманывается:
танцовщики с тщанием выполняют задание хореографа — искать в мужском движении женственные интонации, в женском — мужские.
Большинство дуэтов этого балета — однополы, не сразу распознаешь, кто именно участник дуэта: половая принадлежность исполнителей для Майо в этом балете не принципиальна, и те, и другие — скорей как отблески пламени или отзвук мелодии, их движения длятся и перетекают одно в другое.
Звезда труппы и муза Майо — Бернис Коппьетерс — будто создана для этого балета:
у нее высоченный рост, андрогинное сложение и суперкороткая, почти мужская, стрижка. Но андрогинная физика Бернис уравновешивается женской манкостью и той неотразимой магией, которая на театральном языке именуется харизмой. Она царит в центральной сцене балета — ансамбле с 10 танцовщиками, которые служат ей подиумом для «ныряния» и вознесения.
За сеансом магии Бернис следует ее дуэт на ритмизированное бренчание струнных, и, не смотря на то, что дуэт с Вербрюггеном (наконец-то) разнопол, он обходится практически без прикосновений, напоминая игру: тело партнера отзывается на малейший жест антагониста — тело партнера «звучит» так же, как музыкальный инструмент под рукой музыканта.
Всё вместе производит завораживающее впечатление, точно такое же, как звук клавесина в тишине или прихотливый язычок свечи в темноте.
Майо, безусловно, входит в мировую балетмейстерскую элиту, его труппа работает как единый механизм, его главная балерина поразительна и ни на кого не похожа. Таковы итоги гастролей Балета Монте-Карло.
Майо будет работать с Большим — это радость, нетерпение и тревога. Подойдет ли Большой под стать балетмейстера? Вдохновит ли его труппа Большого на хореографические откровения? Станет ли «Укрощение строптивой» (при таком деликатном балетмейстерском даре) их совместной удачей?
