5 и 6 сентября в Национальном Академическом Большом театре оперы и балета Республики Беларусь прошла премьера балета «Витовт», открывшего 81-й театральный сезон.
«Витовт» — национальный балет.
Тут всё своё — идея, персонажи, создатели, танцовщики — балет создан белорусами, он о Беларуси, для Беларуси.
Хотя и не только для неё. Достойная хореография, яркая сценография, проникновенная музыка. Билеты раскуплены за два месяца до премьеры...
В основе либретто — пьеса Алексея Дударева «Князь Витовт», по мотивам которой был поставлен драматический спектакль. Либретто росло, изменялось, дополнялось, приобретя в результате трёх авторов — заслуженного деятеля искусств Республики Беларусь, лауреата Государственной премии СССР Алексея Дударева, заслуженного деятеля культуры Республики Беларусь, первого заместителя генерального директора театра Владимира Рылатко и народного артиста Беларуси, художественного руководителя балета минского театра Юрия Трояна.
В основу балета легли события XIV-XV вв. — становление белорусского народа, вражда княжеств, поиск политики.
И здесь, действительно, есть исторические факты, на которых, как на китах, стоит спектакль — вражда двух братьев, смерть в Трокском замке, спасение Витовта Анной... Но, как в любом произведении искусства, в «Витовте» что-то домыслено, прибавлено, а что-то сжато.
Почти четыре десятилетия властвования знаменитого князя собраны в пару часов легенды о молодом Витовте, в легенду о любви, подлости, верности и силе.
Не было конфликта Витовта и Ягайло из-за Анны, не было театрального жеста с короной, брошенной к ногам Витовта, не было материализованного перста судьбы в виде Чёрного человека...
Но по-другому в балете и невозможно. Как сказал Владимир Рылатко, балет — как икона, где все пространства и времена уложены в одну плоскость, как отпечаток жизни, которая вобрала в себя слишком много...
Сильно, зримо, широко с самого начала.
И с самого начала — идеологический подтекст, та национальная тема и тот патриотический дух, дефицит которого так очевиден в нашем деидеологизированном мире.
Самое первое, что видишь — Зубр. Только понимаешь это не сразу. Болотные коряги, палки, пни, постепенно оживая, начинают подниматься и становиться головой дикого быка, национального символа Беларуси. Он возносится над сценой, но не распрямляется до конца, сохраняя свой взгляд исподлобья.
Серьёзно, но без лишнего пафоса. Колоритно, но без громкой помпы.
Мужской ли это балет?
Говоря словами Курта Воннегута, это, скорее, «государство двоих», государство, из которого рождается мужской образ, без женского недействительный.
Образ хрупкой Анны, спасающей своего мужа, становится неким стержнем спектакля. Ведь ключевым событием видится именно спасение Витовта Анной, которая появляется в его темнице и уговаривает его бежать, переодевшись в женское платье.
Так почему же всё-таки «Витовт»? Да потому что это князь, политик и воевода, вершивший события и судьбы. И именно он был прозван Великим. Просто это предыстория Витовта, начало его пути. Пути, за которым стоит сильная женщина.
Витовт как лидер, на самом деле, появляется только на последних шагах спектакля, что подчёркивает волнообразная пластика надвигающихся на зрителя артистов. Этот хореографический приём, как то ружьё, которое выстреливает в конце, повторяет и усиливает идею Зубра с мощью его природного взгляда.
Балет символичен и симметричен.
Иногда это символические повторы — бой братьев в первой картине и в конце спектакля. Две одинаковые дуэтные поддержки, сплетения рук и ног, повторяющие по форме христианский крест. Два адажио Витовта и Анны — в лесной глуши и польской тюрьме. Две центральные пары солистов.
В конце концов само построение спектакля — два акта, во многом симметричные. Хотя и противоположно-симметричные. И эта противоположная симметрия становится очевидной сразу после открытия занавеса. Рога Зубра, белеющие на тёмном фоне, как два брата и два княжества-царства, борющихся друг с другом весь спектакль.
Оригинальной находкой стал образ Чёрного человека
— Злого гения в обличье хитрого слуги, изворотливой судьбы, толкающей героев на прохождение пути. И Анна в белых одеждах как его антитеза тоже вершит историю, поворачивая ход событий в другую сторону...
Музыка к спектаклю написана лауреатом Государственной премии Республики Беларусь, профессором Вячеславом Кузнецовым — композитором, уже имевшим дело с балетом («Макбет», «Клеопатра»).
Музыка сильная, музыка нежная, музыка настолько слившаяся со всей постановкой, что создаётся загадочное впечатление
— то ли хореограф ставил исходя исключительно из музыки, то ли музыка писалась под уже созданные движения.
Хореография Юрия Трояна во многом близка стилю советской хореографии 70-х годов. Да и в целом хореографические традиции того времени во многом сохраняет весь минский балет.
«Витовт» — это насыщенность поддержками, сложными и оригинальными.
Это акцент на эффектной поддержке в кульминационные моменты. Это богатая хореография, порой настолько богатая, что за балетной лексикой пропадают возможности отдыха для артистов. Это, безусловно, новое слово для 70-х.
Новое ли оно сейчас? И насколько нужно это новое? И что важнее — новизна или традиция? Во всяком случае, это свой стиль.
Связь музыки и танца дополняет оригинальная сценография.
Помимо нестандартного решения головы Зубра, удачна находка в виде красных полос ткани, струящихся сверху на мёртвое тело отца Витовта — Кейстута.
Интересно смотрится и решётка, занавесом падающая вниз перед Витовтом. Интересно, прежде всего, потому, что оставляет зрителю возможность самому решить, кто же оказывается за ней — Витовт или вся та красно-чёрная нечисть. Правда, было бы совсем хорошо, если бы решётка так предательски не вибрировала под отчаянным броском Витовта на эту «твердь» железной клетки...
Декорации второго акта нестандартны и контрастны. Яркие, сочные, жуткие. Настолько яркие в своей красноте и черно-красном контрасте, что напоминают где-то карточные игры или сатанинские сборища. Хотя, многие любят сочные цвета. И тут, как говорится, на вкус и цвет...
В общем и целом скорее удачны и костюмы.
Один из самых выигрышных — белые туники Анны. Не менее эффектны костюмы Чёрного человека и слуг Ягайло, в сочетании с пластикой напоминающие остро-чёрных демонов с византийской иконы «Лествица» XII века.
Хотя некоторые одежды удивляют своей необъяснимостью и несовместимостью.
Например, белый шут с почему-то чёрной ногой или гость на балу в плаще с синей подкладкой и с красной ногой в сопровождении двух женщин в развевающихся голубых одеяниях и бело-красных трико. Особенно странно это в контексте выбегающих за ними крестоносцев в рогатых шлемах и длинных робах с крестами.
Минск выстрелил двумя премьерами с двумя разными составами. Какой из них удачнее?
Они просто разные. Что-то лучше удалось одним, что-то — другим.
Антон Кравченко, вышедший в первый день в роли Витовта — очевидный премьер: статен, фактурен, благороден... Может быть, чуть меньше положительности? Может быть, чуть больше Зубра? Может быть, тогда это будет чуть правдивее?..
Витовт второго дня, Игорь Оношко был искренен. А это многого стоит.
Стоит технических огрехов, блестящих внешних данных, дотянутых стоп и высоких полупальцев. Это мужчина, князь, герой. Почти.
Засверкала в партии Анны выпускница Нижегородского театрального училища Людмила Хитрова. Отточенные ноги, лёгкий прыжок, царственный верх. Миниатюрной танцовщице, блеснувшей впервые на минской сцене в 2012 году в партии Анюты, удалось создать очень глубокий образ жены Витовта, сильной в своей верности и нежности.
Анна второго состава, Ирина Еромкина, музыкальна, легка, технична, но... Но чего-то нет. Возможно, того царственного поворота головы Хитровой и того плавно-достойного «мания» руки, способного двинуть балетные полки.
Если в первом составе пары Ягайло-Ядвига, бесспорно, выделялся Юрий Ковалёв, видный танцовщик, прошедший петербургскую школу балета Эйфмана, то во втором составе доминировала Ядвига — Александра Чижик, показавшая лёгкий прыжок, гордую осанку, шаг и вращения без завалов. В наиболее выигрышном виде оба танцовщика смотрелись бы в одной паре.
Ольга Гайко (Ядвига первого состава) была несколько осажена на ногах, недостаточно легка и точна в технике и не совсем похожа на гордую полячку. В её гордости было больше самодовольства.
Олегу Еромкину (Ягайло второго состава) не хватает роста, королевской осанки и дотянутых стоп.
По размаху движений выделялся Дмитрий Шемет,
исполнявший два дня подряд партию Кейстута. Танцовщик «занимал сцену» именно своим танцем, а не только громкой позой, размашистой походкой или объёмным театральным жестом. А ведь как часто танцовщики заменяют подобными театральными уловками настоящую широту движений.
Ещё одним запоминающимся образом стал Шут Константина Героника
(5 сентября), совсем молодого, но уже титулованного ведущего мастера белорусской сцены. И недаром, видимо, Владимир Васильев когда-то закричал «Браво!» после выступления юного Героника в роли Модеста Алексеевича в балете «Анюта».
Конечно, в любом, даже самом удачном балете, всегда останется место для критики. Что-то может нравиться, что-то — нет.
Где-то «Витовт» имеет свои клише, но главное — идея.
Национальная, но не в узком и ограниченном понимании этого слова. А такая, которая может заинтересовать людей, живущих по разную сторону границ, позволяя им увидеть своих героев и те вечные ценности, которые одинаковы для нашего разобщённого, но всё же единого мира.
Фотографии с официального сайта театра, а также с его официальной страницы на Facebook.
