Блистательная актриса
В два года осталась без отца –"Чтобы заработать хоть что-то, я с детства пела арии на танцплощадках под аккомпанемент рояля" – "Ожидая возможности поступить в консерваторию, я работала в баре, на фабрике и в универмагах"– Печальные годы в Венеции – Грандиозный успех в конкурсе оперных певцов на телевидении.
Катя Риччарелли – оперная певица, которая в последнее время чаще других вокалистов заставила говорить о себе. Победительница различных международных конкурсов, она приобрела широкую известность в телевизионном конкурсе "Вердиевские голоса" (1972) и за две или три недели превратилась в признанную "звезду".
Её детство, прошедшее в нищете, оказалось мучительным, и просто не верится, что такое может быть в действительности. Яркие интервью певицы, воинственный характер и талант немало способствовали известности певицы. Один за другим посыпались контракты, эксклюзивные предложения выпустить пластинки. Для неё фирмы грамзаписи раскручивали рекламные кампании, какие обычно устраивают для кинозвёзд.
Уже через год после победы в телевизионном конкурсе она дебютировала в "Ла Скала", достигнув планки, к которой многие другие превосходные исполнители, подходят только после долгих лет карьеры.
Скорость восхождения певицы привела в восторг фанатов Кати Риччарелли, но привела в отчаяние её противников. Дебют в "Ла Скала" прошёл в очень бурной обстановке. Сторонники и противники столкнулись в таком bagarre, какой здесь не случался уже многие годы.
Не только голос и мастерство певицы были предметом споров и обсуждений, но и её личная жизнь. Ей приписывали безудержную страсть к драгоценностям, роскошным автомобилям, бесчисленные любовные связи: прошёл даже слух, будто она собирается выйти замуж за Паоло Грасси, тогда директора "Ла Скала", говорили даже о её связи с Альберто Сорди.
Всё это будоражило общественность в течение года, может, двух лет, а потом Катя Риччарелли продолжала свою карьеру, уже не появляясь настолько часто на страницах газет.
Но всё же она остаётся человеком, которым живо интересуются, а когда артист вызывает такое болезненное любопытство, трудно понять, где правда, а где выдумка изо всего, что о нём пишут и говорят.
Я всегда следил, как развивается карьера Кати Риччарелли, но только дважды брал у неё интервью. Первая наша встреча прошла сразу после триумфальной победы в телевизионном конкурсе в 1972 году, именно о нём я и хочу рассказать на страницах этой книги. В то время Катя Риччарелли была счастливой, светлой, чрезвычайно привлекательной девушкой.
За несколько дней до конкурса я встретился с ней на телевидении и присутствовал при её триумфе. Молодая певица исполнила в сопровождении оркестра РАИ под управлением маэстро Армандо Пароди арию Медоры из «Корсара» Верди.
Когда она закончила, публика, заполнявшая студию, наградила её бесконечными аплодисментами, какими любители оперы удостаивают только величайших артистов.
Овация длилась несколько минут, и все попытки ведущей Абы Черкато продолжить передачу оказались безуспешны. Даже вопреки регламенту конкурса Кате Риччарелли пришлось дважды выходить на площадку, чтобы поблагодарить публику.
Жюри, состоявшее из критиков, музыкантов и знаменитых некогда певцов, казалось, тоже восторгалось и по-настоящему разволновалось. Голосование в пользу Кати было единодушным.
– Никогда не смогу забыть эти аплодисменты, – с волнением вспоминала Катя Риччарелли. – Я записалась для участия в этом конкурсе, решив победить, и готовилась к нему с невероятным прилежанием и старанием. Но такого приёма я не ожидала.
Я встретил Катю Риччарелли в Тревизо, где под управлением маэстро Гатто она готовила «Отелло» Верди для сезона в театре "Коммунале".
– Конкурс, – сказала она, – познакомил меня с очень широкой публикой. Теперь, когда я выхожу из дома, все здороваются со мной. Люди спрашивают: "Это были ваши собственные светлые волосы? Как вы смогли петь так громко без микрофона? Вы молодец, не сравнить с Мильвой". Я внезапно стала очень знаменитой, и мне было приятно это. Однако любители оперы знают меня уже года два.
Я дебютировала в 1969 году, и с тех пор триумф следует за триумфом. После телевизионного конкурса я получила очень много предложений, и некоторые, к сожалению, необычайно важные. Говорю "к сожалению" потому, что мне пришлось отказаться от них из-за контрактов, подписанных ранее.
– Когда вы поняли, что ваше призвание – петь в оперном театре?
– Думаю, я родилась с таким призванием. Мне всегда хотелось стать оперной певицей. Ещё в детстве я выучила очень много разных арий, слушая их по радио. Я пела, подражая Каллас и Тебальди. Все говорили, что у меня по-настоящему тонкий слух.
Однажды моё пение услышали монахини из Ровиго. Они готовили праздник, чтобы отметить именины священника. Монахини спросили меня: "Почему бы тебе не спеть на нашем празднике?" "С удовольствием", – ответила я. Меня привели в театр и устроили репетиции с настоящим маэстро, аккомпанировавшим мне на пианино. А я до сих пор ни разу в жизни не видела пианино. Я знала одну арию из «Мадам Баттерфляй» Пуччини. В несколько минут я научилась держать темп и следовать за аккомпанементом. "Эта девочка – просто феномен", – удивился маэстро.
Мне исполнилось всего восемь лет. До праздника оставалась неделя. Монахини спрашивали: "Боишься?" "Нет, – отвечала я, улыбаясь. – Хочу, чтобы скорее наступил праздник, мне нравится петь".
И это правда. Я днём и ночью мечтала спеть перед большой публикой. Когда настал мой черёд выступать – в день праздника – я выбежала на сцену. Я пела, счастливая и радостная. Мне сказали потом, что я держалась так непринуждённо, будто всю жизнь только и выступала на сцене.
Публика горячо и долго аплодировала мне. Меня научили отвечать на приветствие поклоном, и я продолжала кланяться и улыбаться. И ни за что не желала покидать сцену. Монахини звали меня: "Ну, теперь, спускайся, иди к нам, иди сюда, хватит". Я и не думала уходить. Кому-то пришлось взять меня на руки и унести.
Это моё выступление произвело впечатление в Ровиго и запомнилось многим. Меня сразу же ангажировал один импресарио и начал возить по разным городам и селеньям. Это были концерты, в которых участвовали певцы, исполнявшие популярные песенки, комики, рассказывавшие анекдоты, акробаты и, наконец, появлялась я, и моё выступление было самым ударным номером программы. В сопровождении фортепиано я пела разные арии и всегда имела большой успех.
Должно быть, я действительно пела неплохо и привлекала немало публики, потому что мне платили тогда десять тысяч лир за вечер. За мной приезжали на машине, а после концерта привозили обратно.
Эти деньги стали для нас поистине спасением. Семья моя очень бедная. Отец умер, когда мне исполнилось всего два годика. Маме, оставшейся с двумя детьми, приходилось идти на многие жертвы, чтобы как-то растить нас. Поэтому мой зарабатываемый пением вклад в семейный бюджет оказывался просто бесценным.
Окончив начальную и среднюю школу, я поступила в музыкальный лицей в Ровиго. Я хотела заниматься музыкой, чтобы стать настоящей певицей.
Мне назвали имя одной из самых хороших преподавательниц пения – Ирис Адами Коррадетти, которая в прошлом тоже была известной певицей. Она давала уроки в Милане, Падуе, Венеции, приезжала и в Ровиго.
Я пришла к ней. "Я хотела бы учиться в лицее, потому что хочу стать великой певицей", – сказал сказала я ей. Учительница улыбнулась: "Сколько тебе лет?" – спросила она. "Тринадцать". Она села за пианино и попросила меня спеть какую-нибудь арию. "Ты большая молодчина, – сказала она, – но ещё слишком молода. Если хочешь стать певицей, тебе не следует форсировать голос, пока ты такая маленькая. Ты растёшь. И можешь навсегда испортить голос. Приезжай ко мне, когда тебе исполнится восемнадцать, и я начну заниматься с тобой".
Я вернулась домой расстроенная и убитая, но решила последовать совету преподавательницы. Я тотчас же перестала разъезжать со своими концертами. Дома мне никто ничего не сказал, но сразу стало заметно, как не хватает денег, которые я зарабатывала своими ариями. Тогда я решила бросить музыкальный лицей и найти какую-нибудь работу.
Я быстро устроилась продавщицей в бар, а потом перешла в парфюмерный магазин. Вскоре узнала, что на фабрике грампластинок ищут работников, и отправилась туда. "Это работа для мужчин, а не для девочек", – сказали мне. Но я могу работать, как мужчина", – ответила я. Хозяин засмеялся и принял меня на фабрику.
Я думала, что продержусь не больше недели. Но скоро освоила специальность электрика. Я возилась со всякими сопротивлениями, динамиками, штепселями, вольтметрами. Работа оказалась тяжелой, но она приносила хороший заработок, и я преодолевала все трудности. Я выдержала два года, потом устроилась продавщицей в большой универмаг и оставила фабрику.
Как только мне исполнилось восемнадцать лет, я уволилась и помчалась искать преподавательницу Ирис Адами Коррадетти. В музыкальном лицее мне сказали, что она больше не бывает в Ровиго. Возможно, смогу найти её в консерватории в Венеции. Я села в поезд, отправилась в Венецию и нашла свою преподавательницу.
"Вот, – сообщила я, – мне исполнилось восемнадцать лет, и я приехала, как мы договорились". Преподавательница вспомнила меня и обрадовалась моему приезду. Я поступила в консерваторию и начала всерьёз заниматься музыкой.
Чтобы посещать консерваторию, мне приходилось каждый день проделывать дорогу из Ровиго в Венецию и обратно. Ездила поездом, с неудобными пересадками, поэтому вставать приходилось очень рано. Возвращалась я в десять часов и даже позднее. Ещё часа два занималась дома, и поэтому времени для сна оставалось очень мало. Ела я обычно в полдень, в Венеции. У меня не хватало денег, чтобы пойти в тратторию. Съедала какой-нибудь бутерброд и запивала его водой из фонтана. Так что жизнь моя была весьма нелёгкой. Это довольно заметно сказалось на моей внешности. Я похудела и побледнела. Обеспокоенная мама без конца уговаривала меня: "Брось, не то заболеешь". Но я мечтала только о пении и предпочла бы умереть, но только не бросать занятия.
Мне удалось успешно закончить учебный год, но здоровья моё оказалось весьма подорвано. Я поняла, что не смогу выдержать такую жизнь ещё один год. Поэтому решила перебраться в Венецию и жить там вне семьи.
Я стала искать комнату, но цены повсюду оказались совершенно неприемлемыми. Тогда я подумала, что можно было бы поделить расход с одной подругой, которая работала в гардеробе при гостинице. И мы вместе сняли комнату, которая служила нам гостиной, спальней и кухней. И даже с первым в моей жизни телефоном. Я чувствовала себя весьма важной персоной. Чтобы хватило денег на все эти расходы, нам приходилось экономить на еде. Мы ели спагетти без всякой приправы, а бутылки вина нам хватало на месяц.
Это оказался самым горестным годом в моей жизни, и тяжёлым.Не оттого, однако, что приходилось есть спагетти без приправы, а от одиночества. Венеция – очень замкнутый мир. У нас не было друзей. Мы почти всё время сидели без денег и потому никуда не могли пойти. Мне исполнилось девятнадцать, и безумно хотелось оказаться в обществе сверстников, погулять с ними, сходить в театр, в кино, побродить по ночной Венеции. Но ничего этого мы не могли себе позволить.
Когда заканчивались занятия в консерватории, я пешком возвращалась домой. Делая большой круг, выходила на площадь Святого Марка, проходила по набережной дельи Скьявони и узенькими каналам возвращалась назад. Вот и всё развлечение, какое я могла позволить себе. Сердце моё изнывало от печали. От злости я занималась многие часы подряд, даже по ночам. В консерватории я стала лучшей ученицей, но всё ещё оставалась одинокой и разочарованной девушкой.
После двух лет занятий я сказала маме: "Переезжай ко мне в Венецию, иначе я помру". Мама поняла меня и переехала. С тех пор жить стало легче. Рядом с мамой проще стало выносить все трудности. Я окончила консерваторию с дипломом с отличием.
В летние месяцы в течение всех пяти лет занятий в консерватории моя преподавательница Ирис Коррадетти в летние месяцы сопровождала меня в Ниццу, где я посещала академический курс искусства. Именно там я познакомилась с Марио Дель Монако. Оперные певцы были моими кумирами с самого детства. А Марио Дель Монако я обожала больше всех.
И когда оказалась вдруг перед ним, то потеряла дар речи. Дель Монако рассмеялся и протянул мне руку. Тогда я пролепетала: "Можно я вас поцелую?" Я приблизилась к нему и почтительно, словно святого, поцеловала в щёку.
В 1969 году состоялся мой официальный дебют. Я участвовала в передаче "Аслико", в Милане. Это престижный конкурс, открывший миру почти всех знаменитых оперных певцов. Я победила и сразу же получила контракт на премьеру оперы. Это оказалась «Богема» в Мантуе. Потом я решила принять участие ещё в одном важном конкурсе – "Новые голоса", в Парме.
Я очень боялась петь в этом городе, ведь в нём все такие знатоки и специалисты. Но и тут я победила с большим успехом, и в Парме мне сразу же предложили петь в «Трубадуре». С тех пор моя карьера уже не знала никаких перерывов.
Такова моя жизнь, – заключает Катя Риччарелли. – Мне пришлось немало побороться, и я выдержала все испытания. Я должна благодарить свою железную волю и родную маму, которая пошла на множество жертв ради меня. Теперь хочу собрать все плоды, какие принесла моя работа. Хочу стать величайшей певицей.
Когда я делаю такие заявления, кто-то говорит, что я слишком высокомерна и чересчур много о себе думаю. Но это совсем не так. Я знаю, что у меня отличные вокальные данные. Я обладаю железной волей и потому не сомневаюсь, что добьюсь своего. Ведь для этого я так упорно училась. Если б я вдруг обнаружила, что по какой-либо непредвиденной причине моя карьера складывается не так, как мне хочется, то я немедленно бросила бы всё, вышла бы замуж и стала бы домохозяйкой.
– Но всё равно, вы не собираетесь выходить замуж, даже если ваша карьера будет складываться замечательно?
– Нет, и не сделаю этого никогда, – ответила певица. – Я жертвую всем ради карьеры. Такое моё решение может показаться вам чудовищным, но я так решила.
– Неужели вы никогда не влюблялись?
– Влюблялась, пару раз, и поняла, что нечто подобное очень опасно для моей карьеры. Помню, когда я "втюрилась", то перестала соображать и даже подумала, не выйти ли замуж. К счастью, мужчины, какие мне встречались, оказывались неподходящими, и через несколько месяцев мои иллюзии рассеивались. И сейчас я больше всего боюсь, что встречу подходящего человека. Опасаюсь, что влюблюсь в него по-настоящему. Надеюсь, это никогда не случится.
– Вам всегда удаётся владеть собственными чувствами?
– Я уже сказала вам, что у меня железная воля, и я нисколько не преувеличиваю. Мне пришлось вынести столько голода, такой холод, довелось столько недосыпать, терпеть такое множество унижений ради того, чтобы иметь возможность учиться, и теперь я стала необычайно сильной. Сейчас мне необходимо только одно – постоянно быть в форме.
– Вам нравится много работать?
– Я могу трудиться день и ночь напролёт, если опера нравится. Из всех предложений, какие получаю, принимаю только те, которые мне по душе. Например, никогда не соглашаюсь выступать во второстепенных ролях. Я родилась примадонной и хочу петь только главные партии. Это требование тоже входит в мою программу.
Перевод с итальянского Ирины Константиновой
Отрывок из книги Ренцо Аллегри «Звезды мировой оперной сцены рассказывают» любезно предоставлен нам её переводчицей
