Юбилейный год Моцарта продолжается. И хотя в Москве он не так уж и богат на события, все же каждый из столичных музыкальных театров решил отметиться своей собственной моцартовской работой. Особенной популярностью вдруг стала пользоваться "Волшебная флейта", которая в нынешнем сезоне идет аж на трех московских сценах. И тем заметнее редкие исключения, одним из которых стала состоявшаяся на днях премьера в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко.
Театр с самым длинным в столице названием переживает не самые лучшие времена. И хотя сегодня дважды погорелец обживает новое пространство евроремонтов, открытие основной сцены все еще остается под вопросом. Людям, годами и десятилетиями ходившим в старый добрый "Стасик", тесный, но уютный, здание на Большой Дмитровке после реконструкции представляется материализовавшимся воплощением сюрреализма: вопреки всем законам физики пространство вдруг расширилось, переструктурировалось и откуда ни возьмись явило изумленному зрителю массу лестниц, переходов, фойе и т.п.
Апофеозом этого превращения выглядит гигантский атриум, образовавшийся на месте внутреннего театрального дворика, увенчанного стеклянной крышей. Бывший купеческий клуб невозможно узнать ни при каких обстоятельствах: всё не то. Пока новые пространства гулки и не обжиты, зато у театра теперь есть возможность разместить для всеобщего обозрения колоссальные музейные фонды, накопленные за восемь десятилетий истории: уже сегодня со старых фотографий смотрят звезды давно отшумевших сезонов - Владимир Канделаки и Галина Писаренко, Анатолий Мищевский и Любовь Казарновская, Лев Михайлов и Евгений Колобов…
За три года реконструкции труппа в основном сохранена, хотя самые интересные певцы, делавшие имя театру в последние "предпожарные" сезоны, скорее всего, уже не вернутся - роскошное меццо Елены Манистиной прочно обосновалось в Большом, тенор Ахмеда Агади с цыганской слезой теперь звучит в Мариинке, а сопрано Ольга Гурякова вообще превратилась в звезду международной конвертации и давно не появлялась в Москве.
Пока не готова большая сцена, на вновь созданной малой уже отыграли вторую премьеру. Первой минувшей зимой была оперетта Шостаковича "Москва, Черёмушки", теперь пришла очередь редкой на московских подмостках моцартовской гостьи: Александр Титель и Вольф Горелик поставили игривую драму "Так поступают все женщины, или Школа влюбленных".
Честно говоря, так называемая малая сцена не слишком пригодна для оперных спектаклей. Здесь нет не то что оркестровой ямы, а вообще места для оркестра - поэтому, размещенный на огромной платформе, он висит над головами публики. В зале тяжелая акустика и, несмотря на то, что зрители сидят в двух шагах от певцов, последних частенько плохо слышно. Слишком близкий контакт публики и артистов напрочь убивает всякую тайну театра - кроме того, весь спектакль вы вынуждены изо всех сил крутить головой, поскольку охватить взглядом одновременно всю сцену не представляется возможным. Ко всему прочему, вас не покидает стойкое ощущение, что вы не в театре, а в каком-нибудь ангаре, или на складе - настолько скучно и убого "авангардно-индустриально-офисное" оформление нового зала.
Сегодня налицо неравномерность эстетического развития московских музыкальных театров. Если в Большом только приступают к освоению языка театрального модернизма, а в "Геликоне" уже порядком подустали от экспериментов и пытаются делать реалистические спектакли, то в театре Станиславского увлечение "актуализациями" - в самом разгаре.
Тон задает главный режиссер: на этот раз Титель перенес действие "Cosi" в первую половину 20 века, поместив героев в дом инвалидов. Здесь все женщины без исключения - медсестры, а мужчины - пациенты с разной степенью недужности: у кого-то больше (как у Дона Альфонсо, передвигающегося в инвалидной коляске), у кого-то меньше.
Во все зеркало сцены, в три ряда возвышаются бамбуковые заросли - что они олицетворяют (корейскую или вьетнамскую кампании американцев? французов в Индокитае?) понять не удалось, зато утомить зрение и вообще нервную систему получилось изрядно, поскольку к концу спектакля от обилия бамбука в глазах основательно рябило.
Не обошлось в игривой драме и без элементов эротики: девушки постоянно демонстрировали свое роскошное нижнее белье, а мужчины - волосатую грудь; Гульельмо увозит распластавшуюся Дорабеллу на кровати-каталке за кулисы со вполне определенными намерениями, а Феррандо и Фьордилиджи устраивают стрип-шоу прямо на авансцене.
Самый сильный своей непонятностью ход режиссуры - это финал, когда после окончательного разоблачения легкомысленных сестер - и вроде бы примирения - юноши, похватав свои рюкзаки, стремительно удаляются (по-видимому, вновь на войну), а на их место заступает новая пара любителей тыловых романов.
Музыкальная сторона первой полноценной оперной премьеры "Стасика" порадовала как никогда. Во-первых, это отменно вышколенный оркестр, от которого такой качественной, стилистически достоверной игры я не слышал никогда. Во-вторых, это солисты - несмотря на неопытность и "незвездность" практически всех участников, молодые вокалисты демонстрировали весьма похвальный уровень мастерства и ничуть не пасовали перед чрезвычайными вокальными трудностями, коими насытил свою оперу Моцарт.
Особенно хочется отметить Анастасию Бакастову (Фьордилиджи), Елену Максимову (Деспина) и Алексея Кудрю (Феррандо), не только отлично справившимися со своими партиями, но и проявившими недюжинный артистизм. Именно благодаря солистам и достаточно высокому общему музыкальному уровню спектакль получился интересным и живым.
