В Риме на 83-м году жизни умер великий итальянский актер
Совершенно непонятно, кем стал бы Альберто Сорди, если бы судьба силой не увела его на актерские подмостки. Более несочетаемого союза, чем отец и мать Сорди, Италия, пожалуй, и не видела. Отец был воплощением театра — буйный, иногда до помешательства. Восторженный. Вечно машущий руками. И жгучий брюнет. А мать — голубоглазая (сын внешне пошел в нее), хозяйственная, сдержанная. Мечтающая, чтобы дети сами мыли за собой посуду. Отец был участником Первой мировой войны и с удовольствием рассказывал о своих подвигах. Мать же зачастую опровергала все эти рассказы, сердясь, что отец портит выдумками чересчур впечатлительных отпрысков.
Когда пришло время выбирать профессию, у Альберто Сорди был выбор — либо стать «домохозяйкой». Так хотела мама. Либо уйти в кино. Так требовал папа.
Вся отцовская страсть, глупости вперемежку с небылицами, проявилась в Альберто в полной мере — и его путь в кинематограф начинался с этого. Он играл черт-те что и черт-те где. На площадях в балаганах, в маленьких одноразовых театриках за бесплатно. На студии «Чинечитта» изображал львов с головой из папье-маше («Жестокий Саладин» Боннара — один из первых фильмов) и прочую ерунду. И ему долго приходилось произносить с экрана по одной фразе типа «Да пошел ты, у нас на площади Витторио все люди честные!» («Похитители велосипедов») или «Ах, чтоб вы сдохли, грузовики-то у вас, оказывается, есть!» («Трудные годы»). Но он делал это радостно, с достоинством. В даровании Сорди было что-то, что могло заставить запомнить его и по одной-единственной фразе, к которой добавлялся фирменный сордиевский взгляд: глаза чуть навыкате. Губы либо плотно сжаты. Либо чуть приоткрыты. И все — готовый скетч.
Он не скрывал, что мог бы играть все и всегда. Как птица, вырвавшаяся на свободу, бросался в любые перипетии профессии, шел на все ее испытания, не боясь неприятностей и поражений (вот где сработала материнская терпимость!), — лишь бы размять крылья и не сидеть на месте (вылитый отец!). И все только боялся стать серьезным. «Это мое самое большое не амплуа! Если я стану серьезен, я умру...»
Конечно, он — романтик. Но слово это теперь не модно. Точнее выразиться: он был шутом, играющим на контрастах. На грани вялости и экспансии. Сентиментальности и агрессии. И не знал золотой середины. За это его любил Федерико Феллини.
У него были настоящие роли. Множество ролей. Больше, чем у его отца военных баек. Всего 190 фильмов! Самые любимые — «Рим», «Соблазнитель», «Человек мафии».
В 1999 году он снялся в последнем — «Запрещенные встречи» — и в 79 лет ушел из кино. Решив, что все. Творческая биография имеет не только начало, но и конец... Правда, характер у Сорди так и не испортился. Он старел достойно. Хотя в последнее время сильно болел. И очень любил пересматривать фильмы со своим участием — и ему все очень нравилось. Он был счастливым человеком? «Мог бы», — ответил нам.
«Если я буду серьезен, я умру...» Серьезен он не стал, но жизнь, даже очень смешная, никогда не длится вечно. Она все равно покидает своего обладателя. Но мы ему вслед еще долго будем улыбаться. Иначе и невозможно. Потому что он был Альберто Сорди...
Натэла Месхи
