Премьера «Фанфан-тюльпана» в Театре оперетты
12-й фестиваль «Черешневый лес», открывшийся в Москве, впервые включил в свою программу произведение жанра музыкальной комедии — премьера спектакля «Фанфан-тюльпан» прошла 27 апреля 2012 года на сцене театра «Московская оперетта». Произведение, охарактеризованное в афише как «оперетта-мюзикл» было создано специально для этого театра и этого инфоповода композитором Андреем Семеновым (он же стоял за дирижерским пультом премьерного спектакля) на либретто Владислава Старчевского, режиссер-постановщик — Александр Горбань.
Вопреки обыкновению, подведем сначала итоги – некий суммарный баланс оценок спектакля. Что было удачно? Действо, без сомнения, масштабное (балет, массовка, хор, много солистов, причем никто не стоит на месте столбом, все двигаются, переодеваются, исполняют сложные трюки, только успевай наблюдать), без сомнения, смешное, энергичное и позитивное. С высокой степенью вероятности, ценное для значительной группы зрителей намеками на некие коллективные стереотипы (о которых мы поговорим отдельно). Хорошая инструментальная часть – полноценный симфонический оркестр, как в классической оперетте, плюс добавленные акустическая и электронная гитары и эстрадные ударные. Да и первооснова – фильм французского режиссера Кристиана-Жака с Жераром Филиппом и Джиной Лолобриджидой – настолько великолепен, что его трудно испортить римейком. Ну а зрелищный сценический бой, классический «опереточный» кордебалет, приятные юмористические находки – хорошие плюсы в воплощении кино на сцене, живьем.
Что было скромнее? Оформление сцены и, увы, часть вокалистов. На сцене - бюджетный минимум: два сооружения, больше всего напоминающие гильотины, три дощатых «туалета типа сортир», ну и реквизит по мелочи - деревянные лошадки, картонные солдатики, корзины, флажки и шпаги.
Что было плохо? Вторичность музыкального материала и постановочных идей (далеко за пределами предзаданного условиями спектакля-римейка следования кинооригиналу). Явные дефекты звукового баланса (например, на эстрадный манер слишком усилены солисты, а хор вынужден без технических средств перекрикивать подзвученный оркестр; не знаю, насколько типичными и неизбежными для мюзиклов являются дырки в микрофоном звучании, призвуки и размазывание слов при пении некоторых номеров в неразборчивую кашу, но тут они имели место). А еще — некомфортная, по сравнению со 100-минутным фильмом, затянутость повествования по времени, что в сочетании с предыдущими недостатками заставляло буквально балансировать на грани скуки.
Кроме того, очень слабое звено постановки – костюмы (что категорически недопустимо для коммерческого шоу, у которого немалая часть аудитории – гламурные барышни, решившие выгулять в свет новое платье). Всякий раз, когда задумка выходила за пределы строгого, в духе первого фильма 50-х годов, следования историческому костюму, получалось плохо (а когда не выходила – получалось, опять же, скучновато). Цыганку Аделину нарядили в тяжелый балахон в холодных бирюзово-фиолетовых тонах, более приличествующий какой-нибудь дочке водяного на детском утреннике, нежели жизнелюбивой полковой маркитантке в гусарской комедии. Еще более неоновый сине-фиолетовый цвет обосновался на пионерских юбках-колокольчиках у канкана, изредка он сменялся не менее неоновыми пластмассовыми юбками-каркасами. А несчастную маркизу де Помпадур и вовсе обрекли провести значительную часть спектакля и спеть блестящую арию в нелепых панталонах, никаким парижским шиком не отличающихся.
Но если поставить вопрос так: «Какой недостаток самый большой?», ответ бы заключался в том, что все это где-то когда-то мы уже слышали (Впрочем, если поставить вопрос наоборот, «Каков самый большой плюс?» — «Было смешно!» — а это, наверное, для оперетты все же важнее). Можно легко себе представить праздничный телевизионный фильм-концерт «под салат оливье» на этот же материал, да на экране бы было, наверное, еще веселее и зрелищнее. Но как новое самостоятельное музыкальное произведение (да еще и анонсированное как старт нового жанра) рассматривать это сложно.
Конечно, степень цитирования не дошла до того уровня, чтобы оперетта превратилась в пастиччо, но все же «преемственности» было много, причем хуже всего даже не сами буквальные «вырезки» из оперетто-мюзикловых хитов прошлых лет, а детальное следование общему духу и принципу. У марксистов было три источника и три составные части, у авторов нынешней постановки их получилось гораздо больше: «Д’Артаньян и три мушкетера» Максима Дунаевского, «Бременские музыканты» Геннадия Гладкова, «Гусарская баллада» Тихона Хренникова, «Нотр-Дам де Пари» Риккардо Коччанте, «Нью-Йорк, Нью-Йорк» Джона Кандера, «Летучая мышь» Иоганна Штрауса и др.
Вторичны не только отдельные мотивчики и настроения, вторичны целые персонажи. Капитан де Ла Улетт – располневший и дослужившийся до капитана Арамис Дунаевского. Атаман Пьер – выживший после падения с колокольни Нотр-Дама, разжалованный из священников и подавшийся в разбойники отец Фроло (во всяким случае, так играет его лидер русской версии мюзикла Каччанте Александр Голубев). А принцесса Анриетта – и вовсе какая-то малороссийская доня Проня Прокоповна, телепортированная во Францию без каких бы то ни было поведенческих изменений.
При этом стоит отметить очень хорошие актерские работы. Особенно впечатлил в роли короля Людовика XV блестящий Юрий Веденеев – вот уж кто действительно показал не только шик и блеск, но безоговорочное мастерство. Король получился действительно царственным, вальяжным, и при этом уязвимым и смешным. Какими неопытными студентами выглядели по сравнению с ним «мюзикловые» артисты (по замыслу постановщиков, в спектакле задействованы вперемешку и певцы с академическими голосами в стилистике оперетты, и обладатели эстрадно-мюзиклового вокала).
Не отставали от государя и его верные офицеры, по совместительству коллеги по цеху «Московской оперетты» — Андрей Дементьев (Ля Франшиз) и Петр Борисенко (капитан де Ля Улет), подзвучка этим певцам была явно не нужна, поскольку полный насыщенный звук таких голосов летел бы в зал и без микрофонов. Комичный, хотя и вокально небезупречный образ создал Дмитрий Шумейко (сержант Фьерабра).
Из прекрасных дам ближе всего к вершине вокального Олимпа оказалась Светлана Криницкая (Марселла). У нее богатое обертонами, но собранное и яркое сопрано, при других обстоятельствах способное, вероятно, трансформироваться и для штурма оперных арий, и для чувственной лирики на камерной сцене, да и для коммерческой современной музыки, по большому счету, тоже, но в оперетте голосу, по итогу, нашлось самое всестороннее применение. Кроме того, артистка обладает хорошо поставленными танцевальными движениями, отточенными и благородными, не в пример присутствующим на сцене дочерям короля, реальным и мнимым.
Хороша была и Елена Зайцева в роли Маркизы де Помпадур, хотя скорее всего, неквалифицированный зритель попрекнул бы ее тем, что она посреди современного опуса пытается не просто следовать канонам классической оперетты, а прямо играть классическую оперетту внутри мюзикла.
Ну а что же наши «не опереточные» звезды, смогли ли они не потерять лицо в сравнении с мэтрами «легкого жанра»? С одной стороны, за смелость просто выходить петь рядом с корифеями надо уже поощрять, поэтому сильно их ругать не будем. Относительно приемлемое пение представил Алексей Франдетти (Фанфан), но и ему углубленные занятия вокалом явно помогли бы в профессиональном развитии. А вот актерски и визуально он не понравился – во-первых, он в большей мере опирался на современный римейк «Фанфана» с Венсаном Пересом, а не на оригинал с Жераром Филиппом, вероятно, ему поколенчески это ближе. Но блеск и харизматичность первого Фанфана, увы, остались только в воспоминаниях. Во-вторых, он довольно суетлив, много лишних движений, это довольно некрасиво смотрится рядом с исполненными достоинства опереточными примами и премьерами, не говоря уже о том, что и петь это мешает. С другой стороны, видя, что на главную роль поставили не «классического» артиста, мы в душе настроились, что все совсем плохо, а опасения, к счастью, не оправдались.
В отличие от него, Иван Викулов (Жак, друг Фанфана) остался в эстетике мюзикла, и не столько исполнял свой текст как роль, сколько просто пел, как песню, уже даже не эстрадную, а какую-то бардовско-туристскую.
Ну и, наконец, исполнительница роли Аделины – Валерия Ланская – это, собственно, та фигура, ради которых идет на подобные спектакли массовый зритель, воспитанный телевизором. Смысла обсуждать вокал и игру я здесь не вижу. Ее, выражаясь маркетинговым языком, «потребительская ценность», «полезность» не в этом, а в возможности увидеть воочию «лицо канала» из ящика, поучаствовавшее в ряде шумных телепроектов, запомнившееся, ставшее привычным. Если «лицо» при этом еще и поет и пляшет – считайте, что цель очного выхода в «очаг культуры» достигнута.
Таким образом, мы вплотную подошли к самому болезненному вопросу – в чем собственно, отличие мюзикла от академических жанров (к которому относится оперетта) и как эффективно совместить несовместимое. Различие, на мой взгляд, не в сути, не в идее (и там, и там вокально-танцевальное театральное представление) а в целевой аудитории, и как следствие, в некоторых изобразительных средствах.
Аудитория академического музыкально-театрального искусства – элита и богема, партер и галерка, высшие наиобеспеченнейшие слои и беднейшая интеллигенция (часто, пожилая возрастная аудитория – они привыкли слушать музыку такого качества в СССР и продолжают это делать сейчас). Иначе говоря, практически диаметральные крайние сегменты социума.
Аудитория мюзикла – средний класс. Причем, скорее, высшая его часть («низший средний» или «высший низший» ограничиваются телевизором, за театральные билеты раскошеливаются редко), то есть люди, в целом, не бедные (материально!), но стойкого навыка слушания элитарной музыки по каким-то причинам не имеющие. Именно эта увешанная айфонами аудитория выбирает в спектаклях артистов-бренды или название-бренд, словно это парфюм или сигареты, и от переизбытка информации в своем быту никогда не стремится копаться и разбираться, предпочитая «знакомое, привычное, а значит, хорошее». Именно эта аудитория взрывается аплодисментами на простейшие потуги на политнекорректность (типа «абсолютизм – гарантия стабильности» и т.п.), оставляя в полном равнодушии свехдлинную сложную ноту, во время которой артист уморительно перекидывается с коллегами зажженной бомбой. Именно эта аудитория, в обычной жизни слушающая даже не Киркорова, а шансон и КСП, никогда не вынесет из театра ничего, кроме слов, да и то, если либреттист и тот, кто сидит на микшерном пульте, позаботятся об их содержательности и разборчивости…
К чести устроителей сказать, они эту аудиторию просчитали и ей угодили. Вопрос в том, считать ли вкладом в искусство то, что делалось сугубо для людей, мыслящих заведомо стереотипно и столь предсказуемо. Весь спектакль не покидало ощущение, что сидишь на грандиозной встрече какой-то развиртуализировавшейся группы в социальной сети, мыслящей привычными им одними и теми же «приколами». Если есть монарх, значит непременно должна быть сатира в «белоленточной» демократической эстетике; немецкий маршал (а его, кстати, весьма ярко играет Александр Маркелов) обязательно будет проассоциирован с Гитлером и немецкими «фильмами для взрослых» (с хлыстами и подвязками) и т.п. По части хлыстов вообще наблюдался изрядный перебор – не только в «гитлеровской Германии», но и сама Аделина, прицельно орудующая подобным гаджетом, не столько задорная и влюбленная, как в исходном сюжете, сколько приобретшая здесь повадки заправской «госпожи»…
Ну и остается открытым вопрос, надо ли было пытаться захватить столь разные зрительские аудитории и ставить «звезд» разных жанров в невыигрышное соседство, причем обоюдно невыигрышное (а я уверена, и поклонники КСП не менее горячо попрекнут безупречных опереточных див тем, что их исполнение, мол, натужное и не душевное). На мой взгляд, этого делать не нужно. «Фанфана» можно было поставить, урезав все лишнее, как традиционную оперетту, без всяких микрофонов, с теми артистами, кто может озвучить зал голосом и при этом танцевать вместе с балетом, которых не обязательно низводить до уровня «туалетного» юмора: они и так умеют играть смешно. Можно было его сделать и как телемюзикл с одними только эстрадными звездами, с отдельно записанной фонограммой и наложенным на нее дорогим «видеоклипом». Но вот пытаться сделать и то, и другое одновременно за один вечер – это все же шаг рискованный и бессмысленный.
Фото: Алексей Бобровский, opentown.ru
