Режиссер Игорь Масленников снимает фильм по мотивам комедии А.Н.Островского «Доходное место». Не так давно им была снята картина по другой пьесе этого драматурга «Волки и овцы».
— Игорь Федорович, в газетах писали, что вы будете снимать «Русские деньги-2», экранизировать пьесу Островского «Бешеные деньги»...
— Все перепутали. Никаких «Бешеных денег» я не собирался снимать, такая картина уже была. Мы делали экранизацию комедии «Волки и овцы» и назвали ее «Русские деньги». Со сценаристом Владимиром Валуцким мы затеяли серию фильмов по Островскому. Хотя сами не понимаем, кому это надо, ни один телеканал этим делом не интересуется. Похоже, там даже не подозревают, что у нас есть такой гениальный драматург, как Александр Николаевич Островский. Но мы с Валуцким все же взялись за вторую комедию — «Доходное место». А фильм будет называться «Взятки гладки».
— Еще идут съемки, а уже сообщают, что в октябре вы начнете снимать фильм по пьесе «Свои люди — сочтемся» Как быстро вы работаете! Кажется, только недавно вышли «Ночные посетители» с Еленой Яковлевой в главной роли да и Островский — одна пьеса за другой.
— Халтурщик!.. В октябре, может быть, откроется финансирование. Если все получится, снимать начнем зимой. Это будет зимняя история, она происходит во время Масленицы. Где будем снимать — Замоскворечье, Воробьевы горы — не знаю, но в Москве это невозможно. Если удастся, получится трилогия: «Русские деньги», «Взятки гладки», «Банкрот». Дальше киносъемками заниматься не собираюсь. Мне кажется — хватит.
— Как говорит ваш коллега и земляк, режиссер Виталий Мельников: «Время от времени все мы делаем подобные заявления. Но, видимо, кино — такая „зараза“, что от него никуда не деться».
— Да, но мои планы таковы. О нынешней современности я не то что не хочу делать кино — я ничего в ней не понимаю. Мне не понятен человеческий тип, который сейчас восторжествовал повсюду. Я человек из другого времени. Чего же буду врать про них? Мне предложили хорошую современную пьесу «Она и ее мужчины» — я снял фильм «Ночные посетители». Если что-то еще окажется близким — возможны варианты.
— А почему бы самому не написать?
— Никогда не брался и не возьмусь, потому что это не моя профессия. Я сценарист только в тех случаях, когда мне надо экранизировать материал — от «Холмса» до «Русских денег». Те сценарии я действительно писал, но на литературной основе! А так, я — не сочинитель. Эта профессия требует особого таланта писателя, знающего законы кинодраматургии. Сейчас же кто попало берется писать. Я даже глаза испортил на этих сценариях: долгие годы был экспертом Госкино по их отбору. Прочитал не менее пятисот. Это ужасно. Люди решили, что если у них появился компьютер, то можно строчить сценарии, а уж ошибки он исправит. Как-то я сказал своему приятелю Володе Валуцкому: «Странно: чепуха, но такая грамотная». — «Так это не они грамотные, — объяснил он, — а в компьютере есть специальная программа...» На самом деле, из этих 500 сценариев приличных — 25, а очень хороших — 5, то есть один процент, не больше. С моей точки зрения.
— У вас по-прежнему есть мастерская во ВГИКе?
— Да. Один выпуск, пятилетний, был в прошлом году. Набрал следующий, сейчас они второкурсники.
— В режиссуре не все так плохо, как в кинодраматургии?
— Еще хуже! Конечно, есть талантливые люди, но в принципе... То, что телевидение сотворило с нашей профессией, это ужасно. Сейчас время так называемого продюсерского кино. Этим людям на все наплевать, они могут выбирать и менять режиссеров, актеров, композиторов... Когда я готовился к съемкам, беседовал с актрисами. Спрашивал: «Вы снимались в кино?»
— Да.
— У какого режиссера?
— Я снималась в нескольких сериалах.
— Кто был последним режиссером?
— Вы знаете, их было несколько.
— А самый последний?
— Мы узнавали его по пестрым кедам.
Вот так. А в другом случае кино делает продюсер, который совсем не разбирается в режиссуре. А она ведь имеет свои тайны и секреты. Одна актриса называет мне фамилию режиссера, у которого снималась.
— А он что — уже режиссер?
— Да.
— И как он режиссировал?
— Да никак. Даже на площадке не появлялся. Приходили какие-то девочки, что-то говорили нам.
Так что кризис с режиссерской профессией тоже очевиден. Все задушила бесконечная, безмерная телевизионная атака. Там бешеные деньги. А большое кино делается за копейки. Я, например, снимаю за копейки. Поэтому и снимаю часто. Но на этом деле не наживаюсь. Когда меня нанимает какая-нибудь студия, то я знаю, сколько получу как режиссер. А когда мы делаем фильм на своей студии «Троицкий мост», то я не знаю, получу ли что-нибудь, останется ли что-то на дне кастрюли (а почти никогда не остается, денег всегда не хватает).
— У вас журналистское образование, вы работали в газете. Как относитесь к нынешним «акулам пера»? Вот сейчас к вам на съемки ходят и ходят корреспонденты, фотографы, всем подавай звезд, медийные лица, одни и те же вопросы задают...
— Самый противный вопрос, который всегда задают журналисты: «Расскажите что-нибудь смешное, забавное, что произошло у вас на съемках». Я от него зверею! На съемках, если вы серьезно занимаетесь ими, ничего смешного, забавного, за редчайшим исключением, не бывает. Это напряженная работа, все заняты.
А еще журналисты надоели мне с Холмсом. Я тут, кстати говоря, разделяю судьбу самого Конан Дойла: на старости лет, когда ему все время задавали вопросы о Шерлоке Холмсе, он зверел, топал ногами, кричал, что между прочим написал много других книг — хороших в отличие от этой халтуры, которую он поставлял в журнал «Стренд» между делом, писал «левой ногой», а в историю попал только с этим. И я точно так же кричу, что, кроме «Холмса», снял довольно большое количество хороших картин, но их почти никто не видел за исключением «Зимней вишни». Вы, например, видели картину «Письма к Эльзе»? Ее никто не видел. Один раз показали по ТВ в плохое время, ночью, и все. А, с моей точки зрения, картина этапная. Она получила «Золотого Павлина» в Дели, призы «Кинотавра», «Сталкера».
— А сколько наград было у ваших фильмов «Сентиментальный роман», «Что сказал покойник»!
— «Что сказал покойник» вообще исчез! Целый сериал. Его владелец — Сергей Жигунов. Не знаю, что произошло, может быть, кто-то куда-то продал фильм. Делали его на деньги московского канала ТВЦ, причем он был обильно профинансирован. Если в сценарии была Польша — мы ехали в Польшу, если Франция — во Францию, в Греции снимали Бразилию. Там снимались замечательные актеры: поляки Станислав Микульский, Эва Шикульска, Марта Клубович. И фильм, я считаю, получился. Забавная комедия.
А что произошло на Берлинском фестивале с «Сентиментальным романом», я описал в своей книжке «Бейкер-стрит на Петроградской».
— Какие еще свои фильмы вы считаете незаслуженно забытыми?
— Они все мои дети, поэтому мне трудно говорить. Одним нравится одно, другим — другое. Были этапные, с моей точки зрения, картины, которые погибли, — «Гонщики» и «Ярославна, королева Франции». Красоты неописуемой! Снимали так, чтобы произвести впечатление, показать гонки в одной, размах, пейзажи, средневековье — в другой. Эстетика этих широкоформатных фильмов заключалась в огромном просторе, они были сняты на 70-миллиметровой пленке, со стереофоническим звуком, все было здорово сделано. Но та техника исчезла — камеры, звук, монтажное оборудование, широкоформатные проекторы в кинотеатрах. Я сделал только две такие картины, а сколько их погибло! Скажем, выдающийся фильм «Ватерлоо» Сергея Бондарчука.
Была у меня хорошая детская картина — «Завтра, третьего апреля». Это было так давно! 12-летние ленинградские школьники, которые снимались тогда, уже пожилые тети и дяди. Например, главную роль играла девочка Наташа Данилова. Теперь это народная артистка.
А фильм, которым я горжусь больше всего и считаю своим лучшим, — «Пиковая дама» с Аллой Демидовой.
— Какова прокатная судьба «Русских денег»?
— Проката-то у нас нет! «Волки и овцы» мы снимали на деньги Госкино, но как они ни старались... Хотя была всероссийская премьера в Москве, в День кино, и на кинотеатре «Пушкинский» висел гигантский баннер. Но ведь нельзя прокатывать кино только один день! Так не бывает. Прокат собирает деньги, зарабатывая их постепенно, а с двух сеансов их, конечно, не вернуть. Фильм должен идти хотя бы неделю, как было раньше. Я предлагал недавно образованной кинокомпании RWS, которая открыла филиал в Петербурге и предложила мне возглавить попечительский совет, всерьез заняться прокатом. Ибо в нашей стране эта отрасль сейчас самая неблагополучная. Каждая гигантская американская корпорация (как «Universal», например) имеет не только огромную производственную базу, но и прокатную сеть, причем по всему миру. Вот и нам надо такую создать, и не только в России, а всюду, где есть русскоговорящее население. Открыть «народные» кинотеатры, где будут идти только русские фильмы на русском языке. Ведь в год у нас выпускается 150 картин. А кто их видит? Почти весь прокат принадлежит американцам и забит их фильмами, нам туда не пробиться.
— У Сергея Сельянова есть прокатная компания «Наше кино». И вот пример — как все ждали новый фильм Александра Рогожкина про «особенности национального футбола», а где эта «Игра»? Действительно, прошла премьера, и все...
— Да, причем режиссер хороший.
— Но вернемся к «Доходному месту». В театре Островского ставят и ставят, а в кино он, получается, никому не нужен.
— В Москве, я специально подсчитал, Островский идет в 18 театрах, причем во многих из них в репертуаре две, а то и три его пьесы.
— Обычно кинорежиссеры не любят театр. А вы там бываете?
— Я хожу в театр, особенно тогда, когда ищу актеров. Актерская судьба в театре — это одно, там возможны замены. В кино с актером нельзя ошибиться. Я считаю, что самый главный и ответственный период в режиссерской работе — это то, что теперь называется кастингом. Надо точно собрать ансамбль, где все бы «ввинчивались» друг в друга. Здесь не важно, люблю или нет я какого-то актера. Я, может быть, плохо к нему отношусь, но он мне подходит. Открою секрет: я с трудом терпел Василия Ливанова, его тяжелый характер, но я понял, что точно в него попал, что мы создали идеальную пару, почему и выиграли эту историю «Шерлок Холмс и доктор Ватсон». И главный человек там — замечательный, талантливый Виталий Соломин, он сыграл короля. Самого Холмса сыграть трудно, он статичен, только вещает, с ним ничего не происходит. Кто-то должен был все время оценивать его.
Когда есть ансамбль, ты можешь быть спокоен, все встанет на свои места, потечет само собой. Появятся характеры. Что сейчас происходит в телевизионных сериалах? Там излагается сюжет, и зритель только за ним следит: кто кого убьет, обманет или что-то еще. А переживать не за кого. Герои — неживые люди. Для этого нужен ансамбль, актеры должны понимать, какой характер они играют и т.д. Так что актерство — самое серьезное дело. Я и своим студентам говорю: ребята, пока вы не убеждены в том, что создали ансамбль, не приступайте к работе. Потом уже ничего не поменять, все вверх тормашками полетит.
— Каких актеров искали для нового фильма? Получился ансамбль?
— Мне кажется, у нас все неплохо сложилось. Замечательно работают три мастера, все — ленинградские актеры: Олег Басилашвили (Вышневский), Константин Воробьев (Юсов), Мария Кузнецова (Кукушкина). Это старшее поколение. Я как-то сразу на них остановился. Правда, Юсова должен был играть московский актер, но он заболел, стали срочно искать замену. Костю я знаю давно, снимал его и поэтому сразу позвал. Небольшая роль у Елены Руфановой (Вышневская). Долго искали молодых актеров на роли Полиньки, Юлиньки и их женихов и, кажется, попали точно. Лена Радевич — моя находка, по-моему, как в свое время Юля Маврина для фильма «Письма к Эльзе».
Олег Басилашвили снимался у меня в фильме «Что сказал покойник», телеспектакле «Театр ЧехонТВ» (по рассказам Чехова). Хорошо знаю его смолоду, по театру, когда я работал на Ленинградском телевидении и мы снимали спектакли. Я много занимался сценографией, работал в БДТ с Товстоноговым. А когда поступал в 1965 году на ленфильмовские режиссерские курсы, в моем сценическом этюде на приемном экзамене перед Козинцевым играли два молодых актера, с которыми я дружил в театре. Это были Юрский и Басилашвили.
— А где вы снимали?
— В Петербурге: в Аптекарском переулке, Петропавловской крепости, Доме архитектора, Доме-музее Н.А.Некрасова. А вот эпизод из Летнего сада в картину не вошел.
— Когда фильм будет готов?
— Осенью, в октябре.
— Такой быстрый монтажно-тонировочный период?
— Теперь другое время, не «каменный век». Пленки не надо. У меня замечательный монтажер Алексей Маклаков, он работает молниеносно. Я снимаю монтажно. Есть режиссеры, которые снимают так: общий план, средний, в эту сторону, в другую, тот портрет, этот... А потом монтажер пытается что-то слепить из этого. А мы с Лешей работаем быстро. Я знаю, как снимал и как это надо склеить. Другое дело, что позже надо будет что-то сократить.
— Почему вы снимаете на видео?
— Потому что на пленку денег нет. Это, конечно, вещь хорошая, но сейчас такое высокое качество видеокамер, что телевидение запросто берет видео, выпускаются диски (у «Ночных посетителей» был большой тираж, и он хорошо разошелся), уже и на кинофестивалях с дисков показывают, и в кинотеатрах. Если кому-то понадобится перевести ленту на кинопленку — пожалуйста.
— Чье производство и финансирование?
— Производство — продюсерская компания Андрея Разумовского «Фора-фильм М» (Москва) и студия «Троицкий мост» (Санкт-Петербург). С деньгами помогло Московское правительство.
— И, конечно, это будет не осовремененная комедия на новый лад?
— Я не люблю, когда на базе русской классики начинаются всякие эксперименты — переодевания, шиворот-навыворот, что сейчас очень модно, особенно в московских театрах. Или здесь, в Петербурге, я видел в Александринском театре удивительный по бессмысленности и странности спектакль «Женитьба». Что за бред — весь спектакль актеры катаются на коньках! Понимаю, если бы это была «Снежная королева» или, скажем, «Серебряные коньки». Но почему «Женитьба» Гоголя? Причем артисты катаются плохо, и зрители не слушают гениальный текст, а смотрят и ждут, когда кто-нибудь «долбанется».
Эпилог. И все-таки о Холмсе
— Игорь Федорович, а как вы относитесь к тому, что кинокомпания «Централ Партнершип» планирует снимать новый детективный сериал про Шерлока Холмса? Пишут, что это будет самый дорогой телепроект на сегодняшний день, готический триллер с опасностями, что Холмс и Ватсон будут значительно моложе, человечнее...
— А как я могу относиться к этому? Конан Дойл принадлежит всем. Ну хотят снимать — пусть. Поглядим, что получится. Уже все было и даже то, что Холмс и Ватсон — педерасты, муж и жена. Психология нынешнего телевидения построена на том, что, если кому-то что-то удалось, начинают это тиражировать. Александр Рогожкин удачно начал «Улицы разбитых фонарей», интересно. Придумали характеры, были живые люди. А дальше все начали долбить в эту же стену. Вот идет по ТВ «Холмс» часто, значит, у кого-то чешутся руки...
— Кстати, сейчас канал «Культура» ежедневно показывает вашего «Шерлока Холмса» — и в хорошее вечернее время. Вы довольны?
— От того, что они показывают, мне ни жарко и ни холодно, я ни копейки не получаю. Это как раз к вопросу про новые продюсерские времена. Они не хотят делиться тем, что гребут. Бог с ними.
Светлана Мазурова
